Барышня ищет разгадки

Что говорить-то? Что говорят в таких случаях? Эй, кто там есть, меня жизнь к такому не готовила! Отец, который внезапно маг-некромант? Бабушка, которая ещё более суровый маг-некромант? Некромант в нашей хрущёвке? В хлебном магазине на углу соседского дома? Гоняет хулиганов от нашего подъезда? Встречает меня из школы? И готовит мне обед? И что там ещё можно делать, да, а она же делала, всё, просто руками, как все люди, никакой магии? Бросила поместье где-то здесь, и преподавание, чтобы заботиться о ребёнке, своей внучке, в наши двухтысячные и десятые?

Видимо, у меня на лице было написано всё это, и ещё немного, потому что Куницын вдруг стремительно поднялся, кивнул нам обоим и вышел куда-то из гостиной. А я взглянула на почти такого же растерянного Мишу, глупейше похлопала глазами и заревела, просто заревела.

Миша мгновенно оказался рядом и взял меня за руки.

— Лёля, я понял только то, что всё разрешилось, и разрешилось хорошо. И кем бы ты ни была, мне не нужен никто другой. Ты выйдешь за меня замуж?

Я не поняла, причём здесь замужество.

— Постой, но ты же говорил, что обещался кому-то?

— Да, некоей Ирине Ивановне Куницыной. Только никто не знал, что на самом деле она — Ольга Дмитриевна Филиппова, — улыбнулся он.

А до меня наконец-то дошло.

— Постой… ты должен был жениться на дочери этого… Ивана Алексеевича, а это я?

— Именно так. Правда, мы как раз успели обсудить это обещание, пока ты не появилась, и он меня от него освободил. А отец смотрел и посмеивался. Видимо потому, что уже знал. И молчал.

— Не был до конца уверен? — впрочем, я пока тоже до конца не уверена.

— Лёля, мне не важно, чья ты дочь. Потому что я люблю тебя. Ты можешь быть кем угодно, — он поцеловал одну мою ладонь, а потом другую. — И я хочу, чтобы ты стала моей женой.

— Если ничто этому более не препятствует — то я согласна, — выдыхаю и улыбаюсь. — Потому что я тоже люблю тебя, какое совпадение. Мне не нужен никто другой.

Больше можно не скрываться, да? А объявить о помолвке, и пожениться, как тут положено-то, сколько времени должно пройти? Никаких больших свадеб, частная церемония. И… жить с Мишей вот в этом славном доме, да? Просто жить, как люди? Детей родить? И будут они сероглазыми некромантами… Так можно было, да?

Мы ещё что-то говорили друг другу, мало вменяемое, но смысл был — что всё наконец-то хорошо. И целовались, да, совершенно позабыв о разных людях, которые сегодня обитали в этом доме.

Алексей глянул было, выдохнул, выскочил и постучался.

— Михал Севостьяныч, там Василь Васильич спрашивали — можно ли сейчас вас осмотреть.

— Полагаю, нужно, — произнёс непререкаемо старший Соколовский, тоже вошедший в комнату. — Его забрать?

— Василию Васильичу откроют портал, — быстро проговорил Алексей и испарился.

А Севостьян Михайлович уселся напротив нас. Мы переглянулись, я осталась в кресле, Миша поднялся.

— Мы с Ольгой Дмитриевной обвенчаемся, и как можно скорее. Я завтра же поговорю.

— Ты же, я слышал, не собираешься жениться на дочери Ивана, даже просил освободить тебя от обещания, — усмехался старший Соколовский.

— Не мог не попросить, ибо не знал. Мне нет дела, чья дочь Ольга, потому что есть дело только до неё самой. И я слышал, что некоторые известные московские фамилии весьма желали, чтобы она стала их частью. Но она здесь… и согласилась стать моей женой, — ответил ему сын.

Только что язык не показал, да.

— И что же, даже у отца барышни не спросишься? — Севостьян Михайлович продолжал усмехаться.

— Простите, — влезла я, — при всём возможном уважении к вам и вашему другу, я выросла, не зная его. И встретилась с ним совершенно случайно. Могла бы и вовсе не встретиться, как я понимаю. Поэтому… не ему решать, за кого мне выходить замуж.

— Как же, а наследство? Иван не из первых богачей, но у него кое-что есть.

— Я ничего не знаю о том наследстве, — покачала я головой. — Зато у меня есть мой стабильный доход, а работа для некроманта в этой губернии никогда не переведётся, так что — с голоду не пропадём.

— Узнаю Любу, — я и не заметила, как к нам вернулся Куницын. — Та говорила ровно так же. Милое дитя, вам не нужно беспокоиться. Вы безусловно унаследуете всё, что я имею, и приданое у вас будет завидное.

— А я, хоть и несомненно рад воссоединению семейства, желаю знать — можете ли вы, Ольга… — тут старший Соколовский запнулся, потому что, как я понимаю, не был уверен в отчестве, — доказать свои слова о вашем иномирном происхождении?

— Я держал в руках Лёлины документы, — сказал Миша. — И даже добывал их у скупщика краденого из Иннокентьевского.

— И ещё ботинки, — рассмеялась я, вспомнив. — Без тех ботинок я была, как без рук, а с ботинками — уже завидная невеста, вот. От документов куда как меньше пользы.

— И всё же, — не сдавался Мишин отец, — не могли бы вы нам их показать?

— Да пожалуйста, — я поднялась, оглядела всех. — Я к себе, ненадолго.

И впрямь, нужно было перевести дух. Шаг — и я у себя, слышу, как негромко переговариваются на кухне Лукерья и кто-то ещё. Иду туда — надо же, Варфоломей Аверьянович.

— Доброго вам дня, — кивнула, и хотела сбежать.

— И вам, Ольга Дмитриевна, — закивал Варфоломей.

Я не поняла, что стряслось, но Лукерья смотрела на него волком, а он выглядел растерянным.

— Всё ли хорошо? — спросила на всякий случай.

— Не уверен, но вдруг? — отозвался Варфоломей.

О да, вдруг?

Я кивнула обоим — разбирайтесь, мол, сами — и пошла к себе. Порылась в чемодане, нашла там среди вещей, которые почти не трогала, папку с документами — пластиковую, из дома. Просмотрела — ну да, всё на месте. Там же лежало то давнее Мишино письмо… достала его и убрала, нечего. Остальное можно показать. И шагнула обратно.

— Вот, взгляните, — сунула папку старшему Соколовскому. — Я понимаю, что для вас, наверное, доказательством послужило бы моё свидетельство о рождении, где указано, когда и где я родилась, и что мать моя — Любовь Дмитриевна Филиппова. Но увы, для устройства на работу оно бесполезно, как и вообще во взрослой жизни, а в момент попадания сюда я именно что устраивалась на работу. Пыталась.

Правда, тот покачал головой.

— Если я всё верно понимаю, то не смогу прочесть там ни слова. Иван, взгляни.