Башни человеческих душ

По окончании работы, мне принесли парадную форму и ботинки для покойного, которого также пришлось облачать в последний путь мне, после чего четверо солдат внесли грубо сбитый деревянный гроб, положили туда тело и удалились.

Напряжение в один момент схлынуло, подобно волне, и мой желудок решил наконец-то извергнуть из себя все, что там было. Я с трудом выбежал из блиндажа, держась за живот, чем сильно напугал стороживших меня солдат, на которых я чуть не выплеснул поток рвоты. За мной выбежала моя ассистентка, которая также стоически перенесла весь этот ужас, и также извергла содержимое своего желудка. Окружившие нас солдаты начали громко смеяться, отпуская какие-то шутки и неприличные жесты в отношении девушки, а потому я быстро завел её обратно в блиндаж.

Сидя на земле возле стола с лампой, мы оба долго молчали, пока мою ассистентку не стали сотрясать рыдания. Я осторожно попытался обнять её, но она резко бросилась в мои объятия и зарылась лицом в плечо, которое постепенно становилось мокрым от слез. Так мы просидели примерно час, пока не вернулся солдат, который меня спас, и не принес нам по тарелке супа и несколько кусочков хлеба.

– Вы хорошо поработать. – Произнес он с явным чувством облегчения. – Командование понравилось, как вы подготовить полковника в его последний путь, а потому оно сохранить ваши жизни. Девушку также никто не трогать. Я за этим лично проследить. Но есть одно условие. – Он остановился, закатив глаза вверх, явно переводя слова на наш язык, после чего продолжил: – Вы будете работать с нашими ранеными и оказывать им помощь. Это наше условия. Если откажетесь, то вас ждать смерть или лагерь для пленных. Лучше согласиться, так вы сможете сохранить ваш жизни.

– Конечно, мы принимаем ваши условия. – Промолвил я, тщательно выговаривая слова, чтобы их смысл дошел до солдата.

– Хорошо, правильно решение. Вы будете ночевать здесь, вам принести одеяла и ведро для нужд. Сегодня вы можете отдыхать.

Через полчаса нам принесли обещанные вещи, после чего мы стали устраиваться на ночлег. У меня были вопросы по поводу того, что произошло, да и вообще, как такая девушка могла оказаться в подобном месте, но она явно была не настроена на разговор, а я не стал её допытывать. Я погасил лампу и улегся на жестких досках, которые устилали пол и укрылся одеялом. Среди ночи меня разбудило непонятное движение, и я уже было испугался худшего, но оказалось, что это лишь девушка пододвинулась поближе ко мне, прислонившись плечом к моей спине. Я развернулся к ней и погладил её по плечу, после чего она отодвинула мою руку и прижалась к моей груди. В этот момент я почувствовал себя самым счастливым человеком на свете.

8

– Вот это история, профессор! – искренне восхитился Людвиг, опустошив уже пятый стан. – Такое даже представить сложно, не то, что пережить!

– Да, многие сначала мне не верили, думали, что я это выдумал, чтобы объяснить причину появления своих снов.

– Ах, да! Я совершенно забыл, в чем состоит суть нашего разговора. Итак, кошмары начались после этого?

– Да, к сожалению, самый счастливый день моей жизни породил в моей голове призрака с зашитым лицом, который неустанно следует за мной все эти годы, и от которого мне, кажется, уже не избиваться.

– Вы упомянули, что это был самый счастливый день вашей жизни, но честно признаться, я так и не понял почему. Не уже ли все дело было в девушке? – Людвиг слегка хмыкнул, когда произнес последние слова.

– Должен признаться вам, что да. И хоть это звучит весьма странно, но девушки меня тогда мало интересовали, я считал их слишком высокомерными и напыщенными. Да к тому же насмотрелся я на моих несчастных друзей, которых сводили с ума создания с помадой на губах и длинных юбках. Словом, я старался держаться подальше от всего, что могло бы отвлекать меня от учебы и практики. К тому же у меня оставалась мало времени даже для того, чтобы поспать. – Профессор умолк. Он прикрыл глаза, погружая в свои воспоминания, на лице отобразился покой и умиротворение. После этой короткой паузы, он продолжил: – По случаю парадокса, место, где правит хаос и смерть, подарило мне нечто новое, по крайне мере я никогда не испытывал таких возвышенных и приподнятых чувств. Надеюсь, вы догадались, что это оказалась моя будущая жена, Грета?

– Честно признаться, я начал подозревать, когда на вашем лице начали расплываться буквально мальчишеские улыбки, но все же не думал, что карты иногда могут упасть так четко.

– Жизнь часто любит сыграть с нами шутку, и порой либо дает нам великое благо, либо страшное проклятье, но она никогда ничего не делает наполовину – в любом случае чаша всегда остается полной.

Шварц немного помедлил, съев пару конфет и ломтик лимона, после чего откинулся в кресле и уже более расслаблено произнес:

– Мы снова отклонились от нашей темы, но я даже этому рад. Признаться, я немного перебрал и вряд ли смогу сейчас полностью вникнуть в суть вашей проблемы, а потому мне бы очень хотелось выслушать продолжение вашей истории, а уже завтра, я думаю, мы сможем окунуться в вопросы психологии сновидений.

– Охотно вас поддержу, так как и сам уже изрядно устал. Но историю так и быть докончу, к счастью не так-то много и осталась. Итак, я остановился на ночи после операции…

9

Помню, что проснулся тогда в весьма приподнятом настроении, и, несмотря на свое незавидное положение, чувствовал себя лучше, чем обычно. Солдата, с которым мы постоянно общались, звали Артур, и он решил взять нашу безопасность на себя. Конечно, это было весьма не просто в тех условиях, но он неплохо справлялся. Нас поселили в просторной палатке, где мы занимались солдатами из армии Пайпа – в основном я делал то же самое, что и всегда. Хочу сказать, что не испытывал каких-то неприятных чувств от того, что лечил солдат противника, – в этом я не делал никаких различий. К тому же вечером мы были совершенно свободны, и я смог расспросить Грету о её жизни.

Оказалось, что она родилась в городе Миклен, почти на самом западе страны. Её отец был лесорубом, а мать кухаркой в небольшой больнице. Жили они не богато, но денег вполне хватало. Мать помогла ей после школы устроиться в медицинское училище, где она выучилась на оториноларинголога. Она работала в больнице, пока не началась война. Грета решила присоединиться к Сестрам милосердия, небольшому религиозному ордену женщин-медсестер, которые помогали раненным солдатам на поле боя и в военных госпиталях, несмотря на ярые протесты её родителей, которые считали, что их дочери нечего делать среди опасного хаоса войны. Но её добрые помыслы и стремления все же взяли вверх и, пройдя дополнительное трехмесячное обучение, она отправилась в военный лагерь, где ухаживала за больными солдатами. Но после того как боевые действия приняли угрожающий размах, она не смогла больше сидеть на месте, а потому записалась в передовой отряд сестер, который вытаскивал на носилках раненных прямо с поля боя. Иногда она жалела о своем решении, так как благодушный порыв её души столкнулся со страшными ужасами войны, которые тяжким грузом легки на её молодое сердце. После нескольких месяц ожесточенного самопожертвования, полевой хирург их полка решил забрать Грету к себе в помощницы, правильно полагая, что такая работа слишком тяжела для столь юной девушки. Грета с удовольствием согласилась и, вместе с еще одной ассистенткой, помогала работе хирурга. После их полк переправили на позиции, где волею судьбы оказался и я. Как оказалось, мы работали в каких-то пятнадцати метрах друг от друга! Но, как я уже и говорил, выходить из блиндажа мне доводилось редко, а хирург Греты считался очень ценным и потому лечил только сержантов или офицеров.

Во время отступления, которое я прозевал, они пыталась эвакуировать как можно больше раненых из всех медицинских блиндажей, но тут их накрыл очередной артобстрел. Она мне рассказывала, что помнила только то, как хирург толкнул её на землю, а после этого весь мир полетел в пропасть. Она очнулась, когда уже в окопах вовсю орудовали солдаты Пайпа и её, также как и меня, спас от неминуемой насильственной смерти Артур, который разглядел на ней медицинскую униформу. Он отвел её в блиндаж, предупредив, чтобы к ней никто не прикасался. Ну а потом, он наткнулся и на меня.

Я спросил у неё, что могло случиться с хирургом, и она высказала предположение, что, он, скорее всего, принял удар на себя, когда закрыл ее. Но его тела обнаружить так и не удалось.

К счастью, трудиться на благо вражеской армии нам пришлось недолго – император начал переговоры, согласившись отказаться от большей части золотых шахт и оставить под контролем Пайпа некоторые из захваченных территорий. Многие называли это предательством, но я скажу, что в то время армия Пайпа могла наголову разбить наши плохо подготовленные и плохо оснащенные войска, и спокойно пройтись до самой столицы, встретив лишь незначительное сопротивление. Конечно, тогда еще никто не мог знать, что наша страна возьмет реванш и вернет себе гораздо больше во время Второй войны за золотые шахты, но тогда все были рады, что все закончилось.

Вскоре произошел обмен военнопленными, и мы вернулись домой. Потом наши пути разошлись: Грета отправилась к себе домой в Миклен, а я с радостью поехал в родную деревню. Там я рассказал обо всем родителям, которые и так плакали от счастья, что я вернулся живым и здоровым, ну а после совсем уж ошарашил новостью о своей скорой свадьбе. Конечно, у меня оставался открытым вопрос о работе, так как своих средств почти не было, но тут меня выручил доктор Шмидт, который предложил мне место хирурга с хорошим жалованьем в своей больнице. Это был для меня идеальный вариант, но мне пришлось долго упрашивать Грету на переезд, так как она не хотела расставаться со своим родным городом и местом в клинике. Пришлось истратить немало сил и терпения, прежде чем она согласилась на эти условия.