Башни человеческих душ

В этот же самый момент чья-то огромная фигура вынырнула на пятачок света остановки, а два черных глаза внимательно провожали удаляющиеся огоньки транспорта.

4

Общежитие по улице Первых строителей ничем не отличалось от других зданий Фэллода – хмурое и серое пятиэтажное строение скорее было похоже на цех какого-нибудь завода, чем на помещение, где жили студенты. От ближайшей остановки транспорта до него следовало пройти еще как минимум метров триста по широкой асфальтированной дороге, где слева располагались бетонные плиты, поросшие низкими деревьями и кустарником, а справа немногие одноэтажные домики местных жителей, которые еще не готовы были пойти под снос, уступив себя новому бездушному строению. Добраться до общежития было делом не простым и в светлое время суток, а уж дойти до него ночью и подавно, особенно если ты был немного нетрезв.

Выйдя на остановке, профессор Фитцрой почувствовал, что его дико тошнит котлетами, которые он съел до того, как отправился в «Две кружки эля». Сделав с десяток неуверенных шагов, он вывернул содержимое своего желудка на обочину. Почувствовав небывалую боль в горле и весьма неприятный привкус во рту, доктор медленно отполз от злополучного места к остановке, где при свете фонаря извлек бутылочку чистой воды и залпом осушил больше половины, после чего утер рот и лицо увлажненным платком.

Переведя дух, он несколько раз глубоко вдохнул и вдохнул, после чего с весьма прояснившейся головой устремился вниз к общежитию. Весьма уверенно он преодолел весь путь и достиг заветного здания, над крыльцом которого висел темно-синей флаг с изображенным на нем рукой со стаканом воды, – греб медицинского университета Фэллода, означавший, что самое простое, что может сделать врач – помочь утолить жажду любому больному. Профессор уверенно взялся за ручку, стараясь отворить скрипучую дверь, но она была заперта.

«Ведь охранник закрывает двери на ключ в одиннадцать часов, – мелькнуло у него в голове, – а я уже безбожно опоздал».

Не найдя ничего лучше, доктор Фитцрой принялся колотить по двери кулаком, в надежде на то, что его услышат. События не заставили себя ждать: грузный охранник с весьма злой физиономией как можно медленнее добрел двери и бросил злой взгляд сквозь стекло. Он наверняка ожидал увидеть какого-нибудь запоздавшего студента или группу студентов, – эти оболтусы вечно где-то ошиваются до часу или двух ночи, а потом сотрясают все здания с просьбой пусть их на законные койки. Однако сегодня он весьма удивился, узрев морщинистое лицо профессора, который выглядел точно провинившийся школьник. Охранник быстро вставил ключ в дверь и сразу спросил:

– Преподаватель?

Профессор тихонько ответил, показывая свой пропуск:

– Профессор Карл Фитцрой, комната 106.

– Проходите.

Профессор быстро получил заветный ключ и отправился к себе в комнату. Общежитие было устроено весьма странно и неудобно: на первом этаже располагались комнаты преподавателей, которых здесь было совсем немного (большая часть из них вполне могла позволить снимать себе квартиру в городе и быть подальше от студентов, ведь видеть их на занятиях – это одно, а жить под одной крышей – совсем другое); в конце коридора по обеим сторонам располагались лестницы, которые вели на этажи, где жили студенты; в конце каждого коридора с одной стороны располагался туалет, а с другой – душевые комнаты. На втором и третьем этаже жили девушки, на последних, – юноши. Две кухни располагались на втором и четвертом этажах, но ими почти никто не пользовался, – все старались поесть в городе, тем более что это выходило значительно дешевле, чем покупать набор продуктов, да еще и тратить время на готовку.

Профессор с облегчение вставил ключ в дверь и два раза провернул. Его комната была скудна на обстановку: в небольшом прямоугольнике комнаты находилась одна кровать, полированная тумбочка, побитый, где только можно шкаф с одной вешалкой, полуразвалившийся стул и деревянное окно без занавесок, выкрошенное в белый цвет. Доктор Фитцрой от души порадовался, что ему не приходится жить в подобной обстановке каждый день, которая кроме мысли «как повеситься на крюке, где находиться лампочка» больше ничего не вызывала. А ведь некоторые действительно живут в таком вот минимализме, даже если у них есть жена и дети. Порой приходится довольствоваться даже малым, чтобы не спасть под картонкой на улице.

Профессор включил свет, который неприятно ударил в глаза, после чего застелил кровать, снял одежду, повесив ее в шкаф, и достал из своего чемоданчика заводной будильник. Отсюда до железнодорожного вокзала порядка сорока минут езды, не считая времени, которое понадобиться на сборы. Он поставил время звонка на полшестого утра, рассчитывая, что все успеет сделать за полтора часа. Поставив будильник на тумбочку в изголовье кровати, профессор потушил свет и поудобней устроился на жесткой кровати. Сон не заставил себя ждать.

5

Профессор оказался в коридорах своей родной лечебницы «Две башни», только вот вокруг все было искривлено и выгнуто под неестественным углом, что часто свойственно порождению сна. Он бесцельно блуждал по узким коридорам, сначала открывая одну дверь и оказываясь в новом проходе, который в свою очередь имел несколько направлений, уходящих в разные стороны.

«Я здесь что-то должен найти, но вот только не помню что. Помоги мне Господь».

Профессор решил все время идти по центральному направлению, надеясь, что таким образом сможет выйти из лабиринта своего собственного сознания. Шагнув за порог очередной железной двери, он оказался в широкой комнате, слева которой располагалось деревянное окно, за которым струился необычайно яркий солнечный свет, или вернее сказать свечение, ибо оно представляло собой нечто собранное в единую колючую массу, в отличие от рассевающихся лучей. Возле него располагался такой же простой деревянный стол и пустой стул. Прямо по центру находились три комнаты с номерами 1, 2 и 3. Чуть ниже них были нарисованы знаки вопроса. Профессор недоуменно разглядывал двери комнаты, и уже было потянулся, чтобы открыть первую из них, но непонятно откуда взявший голос слегка насмешливо произнес:

– Нет, нет, и нет, профессор! Не так быстро! Все хотят получить ответы на свои вопросы, но сперва надо хорошенько пошевелить мозгами, чтобы самому найти ответы! – Доктор Фитцрой резко обернулся и увидел на недавно пустовавшем стуле фигуру человека. Благодаря лившемуся из окна свечению, он смог хорошо разглядеть черты его лица: лысая голова, с ободком волос, маленькие черные глазки под седыми бровями; гладко выбритые обвисшие щеки, небольшие уши, нос с широкими ноздрями и узкие сухие губы, – казалось, они были плотно прижаты друг к другу. Мужчина был одет в черно-коричневую форму армии Пайпа: твидовый мундир без единого ордена, черные брюки заправлены в натертые ваксой сапоги. Профессор не мог поверить в это, но в его голове сразу промелькнуло имя этого человека – Отто Винзель. И хоть он никогда в жизни не видел этого человека до его смерти, он мог поклясться, что это был именно Винзель.

– Не может быть… – только и смог произнести доктор, и почувствовал, как ноги его начинают подкашиваться.

– Предчувствия вас не обманули. – Совершенно спокойно произнес полковник. Теперь его голос не выражал ничего, кроме сухой пустоты. – Я принял этот облик, чтобы нам было проще общаться, раз уже дело зашло так далеко.

– Я не понимаю, что вы от меня хотите! Вы не более чем порождения моего сознания, вызванные давней травмой. Все, что вы говорите, не имеет абсолютно никакого смысла, – это всего лишь сон в моей голове!

– Да? Неужели? – Теперь в голосе полковника слышалась легкая ирония и насмешка. – Тогда откуда же вы могли знать, как выглядел Отто Винзель в реальности, если никогда его не видели? Почему мы сейчас ведем вполне полноценный диалог, когда в настоящем сне редко приходиться с кем-либо переброситься больше пары фраз?

– Чушь! – Резко оборвал его профессор: – Вы утверждаете, что являетесь ко мне во снах намеренно, руководствуясь какими-то сверхъестественными способностями. Но все это не больше чем порождение моего бессознательного, вызванное недавними переживаниями! А ваше лицо, скорее всего, просто я видел когда-то давно, но принадлежало оно совершенно другому человеку, а в этом причудливом сне одна вещь соединилась с другой, – обычное дело. Стоит мне сейчас всего лишь громко стукнуть вот по этой стене или резко упасть назад, как я проснусь в своей кровати, радуясь, что все закончилось. – Профессор начал резко колотить по стене, но ничего не происходило. После этого он попробовал подпрыгнуть и упасть на пол, однако это тоже не дало никакого результата. В руках и ногах появилось какое-то тяжелое и неестественное чувство боли. Но разве во сне такое возможно?

Похоже, его спектакль весьма позабавил полковника, но он не проявил на своем лице никаких эмоций. Он вытащил из кармана кителя покрытый серебром портсигар, и взял оттуда сигарету. Прикурив ее от зажигалки и выпустив струю дыма, Винзель легко покачал головой:

– Доктор, доктор. Когда же вы наконец поймете, что не все можно объяснить с точки зрения вашей медицины, которая, к слову сказать, не так уж и совершенна, как вам того хочется. Когда-нибудь вы поймете, что сны – это более сложная область для изучения, чем просто бессмысленные картинки в вашей голове. – Он постучал пальцем с сигаретой себе по виску, потом опять затянулся и продолжил: – Но переубеждать вас не имеет никакого смысла, мы только зря потратим драгоценное время. – Полковник вздохнул и затушил сигарету прямо об стол, после чего указал двумя пальцами на дверь номер 1.