Башня Богов III

Я дивился, шагая между столиками и лавками, и чувствовал себя в артхаусном кино. Вот бы мне сейчас позавидовали Тим Бёртон и Терри Гилльям! Неужели всё это происходит со мной? Неужели я только что обхитрил богов и вышел сухим из Бухты Джа? Похоже, что да. Вот только я не мог взять в толк, как в принципе может сочетаться великая тайна потенциала археона с тем, что за мной наблюдает сколько-то там миллионов взирателей? Как Башня обошла этот, м-м-м, неоднозначный парадокс? И ведь у Ключника не спросишь, я не должен давать ни малейших намёков на свой скрытый статус никому. Ладно, можно будет поспрашивать косвенно.

В желудке отчётливо заурчало, потому что со всех сторон неслись заманчивые запахи вкусной еды и многие блюда выглядели крайне аппетитно. Я поискал поваров-людей, не нашёл и остановил свой выбор на гуманоиде достаточно близкой к нам внешности: хозяине маленькой и полупустой плавучей лавки под покосившейся крышей. Зашёл, проскрипев мостками, присел на старый стул у стойки.

— Утро доброе, вам лапши?

— Главное не на уши.

— На уши горячо и бесполезно, — удивился хозяин, вообще не поняв шутки. Он тут же стал замешивать сухую лапшу в каком-то бульоне, по капле добавляя разные масла и по щепотке сухие травы. — Поострее или помягче?

— Средне.

— На мясе, ростках или овощах?

— Мясе.

— Птица, рыба, дичь?

— Дичь.

— С кислой мушей, на квашенном буббе, пряном хуссе или со свежей капустой?

— А давайте на квашенном буббе! — решительно рискнул я.

— Тогда с кусочками сухофруктов для баланса. И две половинки вере-волчьего яйца.

— Чего??

— Не в смысле, что это отрезанный тестикул вервольфа. Нет, яйца обычной птицы-оборотня.

— Ну если обычной птицы-оборотня…

Ловкие руки повара летали по банкам, ёмкостям, контейнерам, приоткрывая, доставая кусочек чего-то и вбрасывая в боул с лапшой. Когда он был переполнен и содержал чуть ли не полкило еды, хозяин остановился и сунул миску в печь.

— Теперь прикуска: вам из насекомых, из зерна, минералов, бобов?

— Зерна!

— Пышнее или плотнее?

— Средне.

— Солонее, нейтральнее или слаще?

— М-м-м, а есть просто хлеб?

— Хлеба нет, у меня не пекарня.

— Тогда нейтральнее. Вот это у вас сервис.

— А как же иначе, мы в Базарате, тут все слишком разные, без уточнений нельзя.

Ну да, а то замешаешь травоядному мясную лапшу, будет неловко.

— На запивку рекомендую ледовую росянку. Взбодрит с утра, и от сытной лапши не развезёт.

— Давайте.

— С вас восемь котиков.

За полкило еды с прикуской и запивкой — совсем недорого.

— Вот, вкусного поедания!

Это была лучшая лапша, что мне довелось есть. А пока я сидел и вкусно отдыхал, периодически всплывали сообщения системы +10 хитов, +10 хитов, +10 хитов. Справка подсказала, что после общего дрейна жизни восстанавливаются быстро, достаточно отдыха, питья и еды. Не то что после ранений. Ну и славно! Устаканившись в 248 хитах, я поблагодарил хозяина и двинулся дальше.

Пробираясь сквозь толпу, я поминутно с кем-нибудь едва не сталкивался. То грузчик с тюком на спине и опущенными ветвистыми рогами, от которых сложно увернуться; то мелкий и юркий курьер, то другой зазевавшийся планетянин неизвестного вида, как и я, обалдевший от царящего вокруг изобилия. Каждый раз, когда мы едва не сталкивались, я внутренне ожидал хамства и агрессии, потому что в моём представлении средневеково-фэнтезийная жизнь должна быть далека от цивилизованности современных городов. Да и в современном метро или на рынке зачастую встретишь хама или неадеквата.

Но к моему удивлению, все местные и неместные существа, что мне встретились, вели себя образцово корректно. Грузчик фыркнул и извинился, что прёт с рогами наперевес; юркий гонец хихикнул, что сейчас уберётся у меня из-под ног, и так далее. Подумав, я понял, что это происходит по двум причинам: во-первых, кто его знает, с кем ты столкнёшься, заденешь крутана, он тебе вломит или найдёт непрямой способ отомстить. Иерархичность системы делала окружающих осторожнее. А во-вторых, местная мультикультурность и мультирасовость приучала обитателей Базарата к широте взглядов. Когда ты каждый день видишь новые виды существ с новыми повадками, и со всеми надо договариваться, чтобы купить-продать-получить выгоду, поневоле становишься заправским дипломатом.

— Сограждане и гости торговой республики Хэзреш! — громогласно воскликнул пузатый жаб в остроконечной магической шляпе, поднявшись на небольшой помост посреди оживлённого перекрёстка. За жабом семенил массивный сундук на удивительно тонких металлических ножках. — Какой сегодня день?

— Среда? — удивился я.

— Нет, сегодня день Говорливых Плюшек!

Он театрально взмахнул волшебной палочкой, и крышка сундука распахнулась, а там громоздились румяные, пышные, мучительно-прекрасные сдобные шедевры, которые язык не повернётся назвать «маленькими». И как только крышка открылась, пышки стали взывать ко мне и другим прохожим, пища тоненькими голосами на разные лады:

— Купи меня!

— Съешь меня!

— Х отя бы надкуси!

— Ах, какая я сдобная!

— М-м-м-м, не пожалеешь!

Довольный маг повесил на сундук жестяную банку с прорезью для монет и с ценой на боку: 5 котиков, после чего сошёл с помоста и оставил булочки продавать самих себя. Плюшки пахли божественно и были весьма противоречивы, но блин, я только что слопал целую миску вкусной лапши! Засмотревшись на них, я случайно столкнулся с таким же прохожим, мы одновременно повернулись и бухнулись плечами.

— Слепой, что ли? Смотри, куда идёшь, — зло буркнул он.

Это был человек: в джинсах и кроссовках, с нестриженными волосами, давно покрашенными в седой цвет, они наполовину отросли и делали хозяина чёрно-белым. За плечами висел старый нестираный рюкзак, а на груди и руке блестели металлом амулет и печатка со скорпионами, выполненные в одном стиле. «Арсений Гусельский, маг воздуха 10-го уровня», –подсказали метки. У него были утончённые черты лица и гордый нос с горбинкой, да и в целом вид интеллектуала, который смотрит на обывателей вокруг со снисходительным терпением.

Только сейчас терпения не наблюдалось, а на лице застыло напряжение. Окинув меня быстрым раздражённым взглядом, он протянул:

— Ну разумеется, в диком базаре с монстрами единственный, кто хамски прёт напролом, — это человек. Руссо туристо, я угадал? Можете не отвечать, вижу по имени.

Я опешил от концентрата неадекватности и, выбирая слова, ответил:

— Чувак, мы оба друг друга не заметили. Бывает, без проблем.

— Нет, «чувак», мы не «оба», — отрезал Гусельский тоном учителя, который отчитывает школьника. — У меня уважительная причина: я слежу за двумя учениками и отвечаю за их безопасность, потому моё внимание обращено на них. А ты — прёшь и не думаешь об окружающих, что прискорбно. Пока не встретил того, кто научит тебя извиняться, когда нашкодил.