Башня на краю света

— Это Еспер, — сообщила фру Хансен. — Ты можешь подойти и поздороваться с Пребеном?

— Нет, — сказал Еспер.

— Ну что ж, тогда Пребен подойдет и поздоровается с тобой. — Она подтолкнула Пребена к малышу.

— Здравствуй, Еспер. — Пребен неуверенно протянул руку. Он не привык общаться с детьми.

Мгновение Еспер смотрел на него, затем ударил кубиком по пальцам протянутой руки Пребена.

— Ай! — невольно воскликнул Пребен и поспешил улыбнуться. — Почему ты не хочешь поздороваться со мной?

Он снова протянул руку, заметно волнуясь.

— Не принуждайте его, — сказала фру Хансен. — Никогда не нужно принуждать ребенка к чему бы то ни было.

Пребен быстро отдернул руку.

— Мой муж, — сказала фру Хансен, кивнув в сторону мужчины, появившегося из соседней комнаты.

Пребен пожал ему руку.

— Надеюсь, вам понравится у нас, — сказал господин Хансен приветливо.

— Я в этом уверен, — учтиво ответил Пребен.

— Прошу к столу, — пригласила фру Хансен. — Пора обедать.

Пребен с облегчением отметил, что ему не придется сидеть рядом с Еспером. Возле него Пребену было бы немного не по себе.

— А тебе дать немножко, Еспер, деточка? — спросила фру Хансен, раскладывая еду по тарелкам.

— Нет, — ответил деточка Еспер.

— Чуточку?

— Нет, я же сказал.

Мать больше не пыталась его уговаривать. Она угощала остальных, а Еспер между тем затеял опасную игру со своей пустой тарелкой.

— Осторожно! — невольно вырвалось у Пребена, когда тарелка вдруг оказалась на самом краю стола.

— Заткнись, — злобно сказал Еспер.

— Не пугайте ребенка, — сказала фру Хансен.

— Извините, я не хотел его пугать. — Пребен покраснел. — Я просто сам испугался, что тарелка упадет и разобьется.

— Ребенок должен всему учиться на собственном опыте, — пояснила фру Хансен. — Если он уронит тарелку и она разобьется, малыш сделает вывод, что, падая, тарелки разбиваются, и в следующий раз будет осторожнее.

Пребен вежливо кивнул, хотя в душе и сомневался в правильности такой теории. Впрочем, он ведь ничего не смыслил в воспитании детей.

Вскоре Еспер получил возможность приобрести собственный опыт. Тарелка со звоном упала, и осколки ее разлетелись по ковру. Еспер тут же заревел.

— Хочу другую, — орал он.

— Сейчас, сейчас, Есперчик. Вот, возьми мою. — Фру Хансен протянула ему свою тарелку.

Еспер вырвал ее из рук матери и возобновил прерванную игру. Очевидно, некоторым детям мало одного-единственного эксперимента.

— Значит, вы будете учиться? — обратился к Пребену господин Хансен. Наверное, он хотел переключить общее внимание на что-нибудь другое.

— Да, собираюсь. Я хочу изучать политэкономию.

— Вот как! Ну, с такой специальностью вы без работы не останетесь.

— Я тоже так думаю, собственно, я рассчитываю уже сейчас, во время учения, устроиться куда-нибудь работать, — поддерживал Пребен беседу.

— Попробуйте обратиться в министерство восстановления народного хозяйства [3] , — предложил господин Хансен. — Там многие студенты работают.

— Но ведь нужно очень много знать, чтобы служить в министерстве?

3

Здесь: министерство, занимавшееся вопросами восстановления экономики Дании в годы после второй мировой войны. — Прим. перев.

— Не думаю. Никогда ни о чем подобном не слыхал.

Пребен решил про себя, что непременно попробует устроиться в министерство восстановления народного хозяйства.

Ко второму Еспер тоже не притронулся, хотя мать долго его упрашивала.

— Ну что вот с ним делать? — Она расстроенно посмотрела на мужа. — Должен же он хоть что-нибудь съесть!

— Чего бы ты поел? — спросил господин Хансен у сына.

— Пирожных, — ответил Еспер.

— Есть у нас пирожные?

— Я купила несколько штук к ужину. Дать ему одно?

— Полагаю, надо дать.

Фру Хансен принесла поднос с пирожными. Она дала одно Есперу, который, чавкая, проглотил его и тут же протянул руку за следующим.

— Детям полезнее всего то, что им нравится, — разъяснил господин Хансен Пребену, на лице которого отразилось некоторое удивление. — Если ребенка кормить тем, что ему не нравится, он не выделит в достаточном количестве слюны и не сможет как следует усвоить пищу. Многие люди страдают хроническим несварением желудка лишь потому, что в детстве их заставляли есть то, чего они не любили.

Пребен подумал: а не мог бы содействовать слюноотделению старомодный подзатыльник, но вслух ничего не сказал. Вместо этого он начал разговор об изумительном лете, и вскоре все пришли к единому мнению, что лето даже слишком солнечное.

— Это прямо-таки невыносимо, — сказал господин Хансен.

— Я умру, если на днях не будет дождя, — поддержала его фру Хансен.

Тема разговора наскучила Есперу, который к тому времени проглотил последнее пирожное. Было заметно, что он размышляет над тем, как бы получше привлечь к себе внимание.

— Какой у него противный нос! — ни с того ни с сего заорал он.

Пребен покраснел, но приготовился попросить смущенных, как он полагал, родителей, не обращать внимания — ребенок есть ребенок. Однако ему не пришлось что-либо сказать — никто не смутился и даже не извинился перед ним. Напротив, родители от души расхохотались.

— Ха-ха-ха! — смеялась фру Хансен. — Попало вам!

— И глаза у него противные, — закричал Еспер, видя, что его выходка имеет успех. — И уши, и рот, и волосы!

— Ха-ха-ха! — вежливо смеялся Пребен.

— И руки у него тоже противные, — вопил Еспер, опьяненный успехом. — И руки, и ноги, и пузо, и попа, и…

Пребен, со страхом ждавший оценки еще более интимных частей своего тела, поспешил уронить вилку на пол и с грохотом отодвинул стул, чтобы ее достать. Только так ему удалось прервать словоизвержение Еспера.

— Ох, ну разве не прелесть этот ребенок? — Фру Хансен никак не могла успокоиться.

— Прелесть, — подтвердил Пребен.

— Погодите, вы еще с ним ближе познакомитесь, — сказала она.