Башня на краю света
Шрифт:
— Несколько лет после этого я как одержимый копил деньги на инструмент. Когда же я наконец купил его, умерла мать, и, поскольку комната была записана на нее, меня вышвырнули, решив этот квартирный вопрос в пользу каких-то супругов с шестнадцатью детьми. Я не мог ничего снять. Какой идиот пустит к себе жильца с собакой, попугаем и пианино! Потом я сдал мебель на хранение и долго жил где придется. Вот так моя надежда стать виртуозом рухнула во второй раз. — Он сделал глоток и продолжил: — Наконец мне удалось снять эту комнату, но было уже слишком поздно. Исчезло
Пребен не ответил, он спал.
— Такова жизнь, — меланхолично произнес Петер. — Ты тут душу изливаешь, а он себе дрыхнет. Кому я нужен со своей несчастной судьбой, разве что тебе, Трина?
Он почесал у Трины за ухом, собака нехотя открыла один глаз и посмотрела на него.
— Ладно, спи, — с горечью сказал Петер. — Не буду тебя мучить.
Он подошел к клетке и приподнял накидку.
— Хоть ты-то мне сочувствуешь, Якоб? — спросил он.
— Старая балда, — брюзгливо ответил Якоб.
Петер опустил накидку и горестно пожал плечами. Он налил себе рюмку и залпом выпил. Потом сел у пианино и заиграл «Траурный марш» Шопена.
Когда в спальне зажегся свет, фру Момберг проснулась.
— Это ты, Момберг? — сонно спросила она. — Ну что, кончил?
— Да нет, ничего не выходит, — ответил он устало. — Не умею я писать такие штуки как нужно. Думаю, лучше самому туда съездить.
— Наверняка это лучше всего.
— Может быть, может быть, — вздохнул Момберг.
8
— Засим, в ожидании Вашего скорого ответа, остаемся с глубоким уважением… Написали? — Директор Аллерхольм стряхнул пепел с сигары.
Секретарь кивнул.
— Меня не будет, — сказал Аллерхольм. — Если кто позвонит — вернусь к концу дня. Сейчас еду в Союз импортеров, после этого нужно быть в министерстве восстановления.
Он устало вздохнул.
— Вы загружены сверх всякой меры, — участливо заметил секретарь.
— Что да, то да, — согласился Аллерхольм. — Но ведь должен кто-то и дело делать.
Не успел министерский швейцар проглотить последний кусок бутерброда, как к нему уже обратился какой-то посетитель средних лет, с пакетом под мышкой.
— Моя фамилия Момберг, — сказал он. — Я хотел бы видеть шефа департамента.
— Ничего не выйдет.
— Почему?
— На прием к шефу департамента просто так не являются, — раздраженно ответил швейцар.
Когда до Момберга дошел смысл этих слов, он обрадовался про себя, что не потребовал аудиенции у министра.
— Могу я в таком случае поговорить с начальником отдела?
— С каким именно?
— Который занимается горелками к газовым плитам.
— Горелками к плитам? — Швейцар фыркнул. — Наверняка это Браск. У него сейчас начнется совещание.
— А после совещания?
— Будет другое.
— Могу я тогда видеть его заместителя?
— Он занят, — ответил привратник.
— К кому же мне обратиться? Может быть, к какому-нибудь
секретарю?— В это время секретарей не бывает, — с презрением заметил швейцар. — Секретари, которые работают с утра, уже разъехались по совместительствам, а послеобеденные еще не явились. Если хотите, можете поговорить с ассистентом.
— Ну ладно, хорошо, а как это устроить? — Мало-помалу притязания Момберга стали на удивление скромными.
— Будет очень мило, если он и сегодня не явится, — сказал Петер. — А вдруг он и в самом деле заболел?
— Вполне может быть, — ответил Пребен.
— Ни черта толком не знаешь! — Петер взглянул на него. — Но что меня невыносимо раздражает, так это то, что мы должны помирать тут от скуки только потому, что ему не хочется идти на работу!
— Неужели нельзя что-нибудь придумать на двоих?
— Что, по-твоему?
— Ну я не знаю. Можно бы было, например…
— Если ты только заикнешься сейчас о том, что я должен ознакомить тебя с твоими обязанностями, — перебил его Петер, — придушу!
— Что ты, я не об этом. — Пребен давно уже оставил подобную надежду.
Тут зазвонил телефон. От скуки Петер снял трубку добровольно.
— Проходная, — услышал он. — Явился посетитель по вопросу о горелках для газовых плит.
— Вот как, — безразлично отозвался Петер.
— Могу я направить его к вам?
— Нет.
— А кто же тогда, черт возьми, будет им заниматься? — Привратник начинал злиться. — Похоже, в этом проклятом заведении нет ни одного человека на месте.
— Меня это не касается, — кротко заметил Петер. — Газовые плиты — не наш профиль.
— И все же я посылаю его к вам!
— Мы его вышвырнем. — Петер положил трубку, откинулся в кресле и закрыл глаза. — Вздремну немного, — сказал он.
Он уже засыпал, когда его разбудил стук в дверь. Вошел средних лет мужчина, с пакетом под мышкой.
— Прошу прощения, — посетитель откашлялся. — Моя фамилия Момберг.
— Да, — сказал Петер.
— Я по поводу заявки на производство горелок для газовых плит.
— Мы ими не занимаемся, — ответил Петер.
— Меня направили именно к вам, — настаивал Момберг. — Может быть, я все же объясню, в чем дело.
— Какие могут быть объяснения… хотя, постойте, — внезапно Петера осенила мысль, — а не поговорить ли вам с начальником нашего отдела?
— С удовольствием, я просто считал, что он занят.
— Не думаю. Времени у него сколько угодно. Идите прямо по коридору, последняя дверь с правой стороны.
— И что, я могу прямо зайти к нему?
— Да-да, заходите, и все. Стучать в дверь не обязательно.
Услышав стук в дверь, начальник отдела Браск достал календарь и прочел запись: «13–00. Директор Аллерхольм». Он взглянул на часы — было без десяти час, значит, это он. К сожалению, Браск не мог вспомнить, что за тип должен явиться к нему и с каким делом. Впрочем, выход нашелся. Он переворошил бумаги на столе и пригласил посетителя войти.