Башня Рассвета

Несрин просто кивнула. Поняла, почему он практически выплюнул этот приказ — ему было сложно позволить ей рисковать своей жизнью, охотится на что-то столь опасное.

Но она делала это раньше в Рафтхоле. И девушка напомнила ему об этом.

Сон манил, превратив его тело в чужое и тяжёлое, но ему удалось сказать последнюю просьбу — он попросил её быть осторожной.

Шаол не сопротивлялся, когда она помогла ему сесть на инвалидное кресло, а затем повезла его в комнату. Он попытался и не смог подняться на кровать, и только смутно помнил, как Каджа помогла.

Ирэн никогда не делала так. Она не помогала, если он мог сделать это сам.

Он задавался вопросом, почему именно.

Несрин сказала, что уходит. Он задумался, слышали ли слуги, как из-за двери её комнаты прозвучал звук точения лезвий.

Он уснул прежде, чем девушка ушла из комнаты. Часы в гостиной пробили семь.

* * *

В тот вечер никто не обращал на Несрин внимания. Даже когда она надела свои боевые ножи, меч, лук и колчан со стрелами, а потом проскользнула на улицы города.

Даже жена кагана.

Когда Несрин шла по каменному саду, возле дворца, она заметила фигуру.

В мгновение ока она схватила нож.

Одетая в белые шелка и с распущенными тёмными волосами, Великая Императрица гуляла, молчаливая и грустная, как привидение. Только лунный свет и тени заполняли пространство. Она шла одна и незаметно, простое платье шлейфом тянулось за ней, словно фантомный ветер.

Белый цвет горя — цвет траура.

Лицо Великой Императрицы не было накрашено, кожа была бледнее, нежели у её детей. Никакой жизни или радости не притаилось в её чертах. Ничего.

Несрин задержалась в тени столба, наблюдая, как женщина уходит дальше, как будто блуждает по дорожкам среди снегов. Или, может быть, среди какого-то пустого личного ада.

Несрин задумалась, была ли она похожа на женщину в первый месяцы после смерти её матери. Интересно, была ли пища золой на языке Императрицы, и сон был одновременно полным кошмаров и долгожданным.

Только когда жена кагана исчезла за большим валуном, Несрин продолжила идти. Но сейчас каждый шаг давался немного труднее.

Антика в полнолуние сверкала бирюзой и серебром, прерываемые золотым сиянием фонарей, свисающих с здания таверн и телег продавцов. Несколько уличных музыкантов играли мелодии на лютнях и барабанах, такие талантливые, что заставили Несрин захотеть остановиться и послушать, но хитрость и скорость были её союзниками сегодня вечером.

Она скользила сквозь тени, сквозь звуки города.

Различные храмы были достаточно заметны среди обычных зданий: первые построены из мраморных столбов, вторые из разрисованных колон под деревянными крышами, а другие очень просторны, с бассейнами и каменными садами. Тридцать шесть богов наблюдали за этим городом — и было в три раза больше храмов для них, разбросанных по всему городу.

С каждым шагом, Несрин задавалась вопросом, спускаются ли с небес эти боги, наблюдают ли за этими людьми.

Она умоляла их всех направить её на правильный путь.

Если шпион Валгов пришёл на этот континент, или, что еще хуже, возможно, принц Валгов…

Несрин осмотрела крыши и гигантскую башню Торре. В лунном свете она красиво мерцала, словно маяк.

Шаол и Ирэн сегодня не продвинулись вперёд, но всё было в порядке. Несрин снова и снова повторяла себе это. Исцеление займёт время, но всё будет хорошо, даже если у Ирэн… есть некая личная неприязнь к прежней роли Шаола в Адарлане.

Несрин остановилась у входа в переулок, группа молодых гуляк шла, пошатываясь и напевая пошлые песни, которые наверняка заставили бы её тетушку наругаться на них. Вскоре гул компании исчез.

Когда Несрин осматривала улицу, её внимание привлекла вырезанная сова на одной из стен. Спокойная сова, крылья сложены, большие глаза смотрят прямо. Возможно, не более, чем вандализм, но она провела рукой в перчатках, прослеживая линии, выгравированные на стене здания.

Совы Антики. Они были повсюду, как дань богине, почитаемой, возможно, больше остальных. Ни один бог не правил на южном континенте, но Сильба… Несрин вновь посмотрела на могущественную башню, которая казалась ярче дворца. Сильба здесь царила безраздельно. Если кто-то и ворвался бы в Торре, чтобы убить целителя, он должен был бы быть отчаявшимся. Или совершенно безумным.

Или Валгом, которого не страшит гнев богов — только ярость хозяина, если они потерпят неудачу.

Но если бы она была Валгом… где бы спряталась?

Каналы проходили под некоторыми домами, но это не была такая обширная сеть, как в Рафтхоле. Но, возможно, если бы она изучила стены Торре…

Несрин опять бросила взгляд на башню.

Факелы мерцали вдоль большой стены, охранники располагались каждые несколько футов. И на вершине. Королевские стражи, судя по цветам формы, и стражники Торре в их синем и жёлтом. Их было так много, что невозможно войти незамеченным. Несрин изучала ворота, которые были заперты на ночь.

— Были ли они открыты прошлой ночью — стражи не хотят отвечать.

Несрин резко обернулась.

Принц Сартак прислонился к стене здания в нескольких шагах от неё, его взгляд устремлён на Торре. Длинные мечи выглядывали из-за его широких плеч, и ножи свисали с пояса. Он переоделся в кожаную броню для полёта, снова укреплённую сталью на плечах. Серебряные рукавицы на руках, чёрный шарф на шее.

Нет, не шарф, а ткань, чтобы закрыть его рот и нос, которые не смог утаить тяжёлый капюшон его плаща. Ему нужно было оставаться незамеченным.

Она положила кинжал в ножны:

— Ты следил за мной?

Тёмные глаза принца сверкнули.

— Ты не очень старалась быть незаметной, когда уходила через главные ворота, вооружённая до зубов.

Несрин повернулась к Торре.

— У меня нет причин скрывать то, что я делаю.

— Думаешь, тот, кто напал на целителей, будет просто прогуливаться здесь? — он ступал почти бесшумно, когда подошёл ближе.

— Я думала осмотреть тут всё и понять как они вошли. Или найти места, где они могли спрятаться.

Пауза.

— Ты говоришь так, будто знаешь многое о своей добыче.

И не подумала сказать мне это во время нашего полёта, — висело недосказанное в воздухе.

Несрин бросила взгляд на Сартака.

— Хотела бы я солгать, но, да, ты прав. Если нападение совершено тем, кого мы подозреваем… Я потратила большую часть весны и лета, охотясь на них в Рафтхоле.

Сартак долго смотрел на стены. Затем тихо сказал:

— Насколько всё плохо?

Несрин тяжело сглотнула, когда воспоминания мерцали в её голове: тела людей, канализационные трубы, взрыв стеклянного замка, и тонны стекла, летящие на неё…