Басни

Вот вам от слова в слово он:

«Как скоро Волк у стада забуянит,

И обижать он Овцу станет,

То Волка тут властна Овца,

Не разбираючи лица,

Схватить за шиворот и в суд тотчас представить,

В соседний лес иль в бор».

В законе нечего прибавить, ни убавить.

Да только я видал: до этих пор –

Хоть говорят: Волкам и не спускают –

Что будь Овца ответчик иль истец:

А только Волки всё-таки Овец

В леса таскают.

Лисица и Осёл

«Отколе, умная, бредёшь ты, голова?» —

Лисица, встретяся с Ослом, его спросила. —

«Сейчас лишь ото Льва!

Ну, кумушка, куда его девалась сила:

Бывало, зарычит, так стонет лес кругом,

И я, без памяти, бегом,

Куда глаза глядят, от этого урода;

А ныне в старости и дряхл и хил.

Совсем без сил,

Валяется в пещере, как колода.

Поверишь ли, в зверях

Пропал к нему весь прежний страх,

И поплатился он старинными долгами!

Кто мимо Льва ни шёл, всяк вымещал ему

По-своему:

Кто зубом, кто рогами…»

«Но ты коснуться Льву, конечно,

не дерзнул?» —

Лиса Осла перерывает.

«Вот-на! – Осёл ей отвечает. —

А мне чего робеть? и я его лягнул:

Пускай ослиные копыта знает!»

Так души низкие, будь знатен, силен ты,

Не смеют на тебя поднять они и взгляды;

Но упади лишь с высоты:

От первых жди от них обиды и досады.

Крестьянин и Собака

У мужика, большого эконома,

Хозяина зажиточного дома,

Собака нанялась и двор стеречь,

И хлебы печь,

И, сверх того, полоть и поливать рассаду.

Какой же выдумал он вздор, —

Читатель говорит – тут нет ни складу,

Ни ладу.

Пускай бы стеречи уж двор;

Да видано ль, чтоб где собаки хлеб пекали

Или рассаду поливали?

Читатель! Я бы был не прав кругом,

Когда сказал бы: «да», – да дело здесь не в том,

А в том, что наш Барбос за всё за это взялся,

И вымолвил себе он плату за троих;

Барбосу хорошо: что нужды до других.

Хозяин между тем на ярмарку собрался,

Поехал, погулял – приехал и назад,

Посмотрит – жизни стал не рад,

И рвёт, и мечет он с досады:

Ни хлеба дома, ни рассады.

А сверх того, к нему на двор

Залез и клеть его обкрал начисто вор.

Вот на Барбоса тут посыпалось руганье;

Но у него на всё готово оправданье:

Он за рассадою печь хлеб никак не мог;

Рассадник оттого лишь только не удался,

Что, сторожа? вокруг двора, он стал без ног;

А вора он затем не устерёг,

Что хлебы печь тогда сбирался.

Лев и Мышь

У Льва просила Мышь смиренно позволенья

Поблизости его в дупле завесть селенье

И так примолвила: «Хотя-де здесь, в лесах,

Ты и могуч и славен;

Хоть в силе Льву никто не равен,

И рёв один его на всех наводит страх,

Но будущее кто угадывать возьмётся –

Как знать? кому в ком нужда доведётся?

И как я ни мала кажусь,

А, может быть, подчас тебе и пригожусь». —

«Ты!» вскрикнул Лев: «Ты, жалкое созданье!

За эти дерзкие слова

Ты стоишь смерти в наказанье.

Прочь, прочь отсель, пока жива –

Иль твоего не будет праху».

Тут Мышка бедная, не вспомняся от страху,

Со всех пустилась ног – простыл её и след.

Льву даром не прошла, однако ж, гордость эта:

Отправяся искать добычи на обед,

Попался он в тенета^[92].

Без пользы сила в нём, напрасен рёв и стон,

Как он ни рвался, ни метался,

Но всё добычею охотника остался,

И в клетке напоказ народу увезён.

Про Мышку бедную тут поздно вспомнил он,

Что бы помочь она ему сумела,

Что сеть бы от её зубов не уцелела,

И что его своя кичливость^[93] съела.

Читатель, – истину любя,

Примолвлю к басне я, и то не от себя –

Не попусту в народе говорится:

Не плюй в колодезь, пригодится