Бастард из Центра Мира

Наблюдая за достаточно вялой реакцией на мои слова, я внутренне уже представлял будущие тренировки, ничего, такая вещь как крестовый поход за один год не закончится, я ещё научу вас правильно реагировать на слова начальства.

— Но перед тем как отдать свои первые распоряжения, прошу выйти вперёд, — достав листы с именами, я начал их зачитывать, — интендант Безилий Кранк, интендант…

Перечисление имён длилось достаточно долго, а их общей толпы выходили всё новые и новые люди. Когда их набралось полсотни, я приказал им подойти поближе, после чего их в кольцо взяли мои люди.

— За ваши преступления: казнокрадство, продажа военного снаряжения, получение взяток и пособничество врагу и прочее, я приговариваю вас к смерти через повешенье! — объявил я в звенящей тишине.

Толпа лагерных служек, простых солдат, и прочих жителей лагеря… взорвалась криками радости. Не знаю, сколько я смотрел с ошарашенным лицом на происходящее, но такой реакции я точно не ожидал.

— Ты не имеешь права, щенок! — из оцепления попытался прорваться мужчина в богатом камзоле и с мечом на поясе, — Я помазанный рыцарь!

— Ты педофил, любящий маленьких мальчиков, — не убрав громкости голоса, огласил на всю округу я, — благодари богов, что я столь милосерден, и ты не отправишься на встречу Фаразме на колу.

Тут состояние толпы сменилось с радости на ярость, всё же такого рода персонажей не любили нигде. Вешать благородного я не боялся, ведь заинтересовавшись подобной информации от Лисы, я отправил её искать дополнительные доказательства, и они нашлись, а именно переписка «благородного» рыцаря, заверенная его личной печатью, где он прямо говорит о своих наклонностях. Так что его казнь можно будет расценивать не только как справедливое наказание, но и очищение генофонда Голариона от столь откровенного идиота.

Пока осужденных волокли к ближайшему дереву, а в их палатках и шатрах уже орудовали Лиса с её людьми, я продолжил зачитывать список. На этот раз это были люди и не только совершившие не настолько тяжкие преступления, которые, однако, требовали справедливого наказания: кого разжаловали в рядовые, кого выпороли, а кого всего лишь лишили жалования на ближайший месяц. Быстрота и суровость расправы сработали как надо, после этого пошла раздача прочих приказов.

В первую очередь существующий лагерь был свёрнут и на его месте начал разворачивать новый, с ровными рядами палаток и отдельными зонами под определённые нужды. Общая кухня, отдельная кузница, куда согнали всех, кто занимался мелким ремонтом снаряжения, общий лазарет. Единственное, что не было общим, так это склад продовольствия, который я, примерно зная о тактике демонов и их последователей, разделили на четыре равные части, во избежание всякого. Проштрафившихся отправили копать общие выгребные ямы, в которые теперь обязаны ходить все, а за их игнорирование мной было назначено наказание в виде пяти ударов плетью.

Талдорская часть лагеря бурлила как муравейник, ко мне постоянно подбегали гонцы и порученцы, задавая уточняющие вопросы, а окружающие лагеря с интересом смотрели за разворачивающимся действием. Особо внимательно этот делали выходцы из Челиакса, а именно два мрачных мужика в шипастых доспехах. Под вечер, уставший и истощённый, я шагал по «улицам» перестроенного лагеря. Не менее уставшие за день обитатели лагеря смотрели на меня по-разному, кто-то со злостью, кто-то с восхищением, но равнодушных точно не осталось.

На следующее утро всё началось по новой: разборки с рыцарями, слишком бедными для аренды жилья в переполненном городе, которые были не слишком довольны тем, что я принудительно переместил их шатры в другое место. Тут меня спасала волшебная бумажка, в которой расписались все их сюзерены, а потому я слал их нахрен и приказывал делать как я скажу. Меня пытались вызвать на дуэль чести, но после третьего отправленного в нокаут самоуверенного юнца, вызовы прекратились. Следом началась организация остальных служб лагеря, нужно было распределить обязанности между кузнецами, организовать лазарет, переговорить со жрецами и паладинами, которые в целом одобряли мой поступок, но подчиняться особо не спешили. И ещё тысяча и одна мелочь.

За неделю, удалось наладить быт в лагере до такой степени, что моё присутствие не требовалось для разрешения любого мало-мальски важного вопроса. Назначенные на освободившиеся после казни своих предшественников люди более-менее освоились со своими обязанностями, а рядовые солдаты и слуги привыкли к новым правилам. Как только всё это свершилось, я начал проводить тренировки.

Вчерашних крестьян заставляли слушать команды, работать в строю и пользоваться копьём или пикой, особо талантливым вручали алебарды. Для поддержания дисциплины мной был введён принцип коллективной ответственности, где за ошибку кого-то одного в десятке, страдали все его товарищи. И… всё это работало, медленно, но верно, вчерашние крестьяне превращались в нормальных солдат, а бедные рыцари, перестали воротить нос от совместных тренировок с пехотой. Эх, сюда бы ещё мушкеты, да полгода времени, я бы превратил это войско в жалкий аналог терции.

На второй неделе после моего назначения на должность коменданта лагеря, из плавания вернулся Киоло, с трюмами, набитыми не только едой, но и разными полезными мелочами: древками копий, плотными стёгаными куртками и крепкой обувью. Радостно осмотрев всё это богатство, я тут же продал его самому себе, отправив Киоло в новое плавание, а сам вписав всё до последнего медяка в гроссбух. Как же хорошо, когда покупателя товара не надо искать, а если покупаешь ты сам у себя, то жизнь и вовсе прекрасна. С ценами я особо не наглел, продолжая держать их на среднем для округи уровне, так что даже если кто-то узнает о моих махинациях, а о них узнают, то предъявить мне никто ничего не сможет.

— Красота, — протянул Трайн, наблюдая за тем, как солдаты отрабатывают перестроения, почти без ошибок занимая свои места в строю.

— Не спорю, — отпив сильно разбавленного вина, я проводил взглядом клин тяжёлой кавалерии, которая отрабатывает удар и разворот, — но до идеала ещё далеко, мне был годик их погонять.

— Не получится, — покачал головой дворф, — уже пришёл приказ на выдвижение, через декаду.

— Уже? — искренне удивился я, — Даже не ожидал, что всё решится так быстро.

— Поговаривают, на одно из совещаний явился посланник Иомедай и пристыдил наших генералов, — хмыкнул он, — они сразу всё осознали и быстро утвердили план действий.

— Ну да ладно, — утерев губы, произнёс я, — если разведчики и те, кто сейчас поближе к захваченным землям не врут, то демоны если и нападают, то только небольшими и разрозненными группами, а значит — они справятся.

— Будем надеяться, но что-то мне не спокойно, — проворчал он, сняв с пояса флягу.

— Мне тоже, — подтвердил его опасения я, — и, кстати, Трайн, ты так и не рассказал, что там у тебя с его сиятельством Финиксом? С чего ты его так не любишь?

— Да что там говорить, — махнул рукой он, — я ведь и его отцу служил, и деду, все были нормальные воины, крепкие как сталь, а этот… Вместо того, чтобы с мечом тренироваться, он по балам бегал, да из-под юбки матери не вылезал. А когда я ему это прямо в глаза сказал, что говно он, а не рыцарь, он сначала меня выпороть приказал, а потом и вовсе изгнать. Если бы не дед его, да и твой тоже, вернулся бы я в клан с позором, или шатался где-нибудь. Вот и весь рассказ.