Бастиано Романо

— Со мной все в порядке. Я иду в кино с друзьями в круглосуточный кинотеатр в нескольких кварталах отсюда. Спасибо. Поезжай осторожно.

Он кивнул мне и открыл дверь для Даны, которая бросила последний тоскливый взгляд в сторону офиса, сузила свои подозрительные глаза на меня и, тихонько хмыкнув, ушла. Дверь за ними захлопнулась, оставив меня наедине с мужчинами, стоящими за дверью.

Как только Грэм и Дана ушли, я выбросила тряпку вместе с другими грязными тряпками, вымыла руки и направилась к небольшому участку коридора между кабинетом Бастиана и комнатой отдыха сотрудников — достаточно близко к кабинету Бастиана, чтобы надеяться услышать, но достаточно близко к комнате отдыха, чтобы, если меня поймают, я могла сказать, что направляюсь в комнату отдыха, чтобы собрать свои вещи и уйти.

Я уже делала нечто подобное вчера, когда Бастиан чуть не поймал меня за подслушиванием его телефонного разговора с кем-то.

Эверетт.

Мне нужно было выяснить, кто такой Эверетт. Я сделала мысленную пометку передать его имя в бюро.

Телефон казался тяжелым в моей руке, когда я делала вид, что пишу сообщение. В коридоре стояло несколько камер наблюдения, поэтому мне нужно было выглядеть так, будто я что-то делаю. Уши были настороже, и я услышала голос за закрытой дверью офиса.

— Вы все неправильно поняли. — По нерешительности я догадалась, что это тот самый человек, которого я не узнала. Неизвестный.

— Ты называешь нас лжецами? — Голос был более твердым. Это был голос не Бастиана. Я слышала запись голоса Винса, но это на него не походило. Может, голос Джио?

— Н-нет. Конечно, нет.

У меня перехватило дыхание. Один только голос неизвестного вызывал у меня тревогу. Оружия у меня не было. Оно оставалось спрятанным под раковиной в моей квартире в бочке из-под стирального порошка с фальшивым дном. По этой легенде бюро разрешало мне носить его только в том случае, если я подозревала, что мне угрожает непосредственная опасность — помимо враждебной рабочей обстановки.

И впервые с тех пор, как я начала сочинять легенду, я пожалела, что не взяла его с собой.

Я не думала, что они убьют его. Не здесь, где им есть, что терять. Но, возможно, они уйдут, и мне придется следовать за ними, не надеясь на безопасность моего пистолета. От этой мысли у меня по коже поползли мурашки, и я переключилась с фальшивых сообщений на фальшивые разговоры по телефону, чтобы не терять бдительности.

— Хватит быть маленькой сучкой. — Это сказал Бастиан, его голос был таким глубоким, хриплым и отчетливым, что я узнала бы его где угодно. — Ты нам не заплатил. Либо ты потерял деньги, либо ты их у нас выманил. Что именно, Бьянки?

Я сделала мысленную пометку, что передам Дженн это имя во время нашего следующего сеанса, а также все, что смогу выудить из этого разговора.

Голос Бьянки тихо дрожал.

— Я передам его вам. Обещаю.

На этот раз голос был более ровным. Твердый. Самодостаточный. Смертоносный. Винс.

— У тебя есть дочь, не так ли?

Бастиан притворно рассмеялся, но затем добавил.

— Как ее зовут? Мара? Мария?

— М-марта. — Я напряглась, чтобы расслышать едва слышный голос Бьянки.

Мне было жаль парня. Я едва справлялась с одним Романо, а перед ним трое, которые его дразнят. Я шагала как можно тише, делая вид, что говорю в телефон, оживленно жестикулируя руками. На самом деле мне хотелось быть ближе к их голосам. Я и так едва их слышала.

Из горла Бастиана вырвался еще один смех. Он был таким мрачным, что по моему телу пробежал холодок, отдаваясь в каждой конечности.

— Марта. — Он хмыкнул. — Точно.

— Разве ты не трахал ее, сынок? — Джовани Романо тщательно подбирал слова, обдумывая их. — И как она была?

Я поморщилась от его грубых слов, сочувствие к Бьянки охватило мое сердце. Меня учили не испытывать сочувствия, работая под прикрытием, и, хотя я понимала, что Бьянки должен был знать, во что он ввязался с семьей Романо, я не могла не сочувствовать.

В конце концов, моя мама тоже попала в переделку с семьей Де Лука, прежде чем забеременела мной и сбежала. Насколько мне было известно, Бьянки мог быть моей мамой, а Марта — мной.

— Бывало и лучше. — Сухие слова Бастиана говорили о скуке, которую, как я догадываюсь, он чувствовал, и что-то в его безразличном тоне меня успокоило.

Я ненавидела себя за это.

— Марта. — Спокойствие Винса было жутким, как предупреждающие толчки перед сокрушительным землетрясением. — Я помню ее. Милая девушка. Очень жаль.

В воздухе повисла долгая пауза, прежде чем Бьянки заговорил снова.

— Жаль?

Слова Винса были неопределенными. Ничего такого, за что я могла бы его арестовать. Тем не менее, угроза оставалась явной. Я бы никому не пожелала оказаться в положении Бьянки.

Винс проигнорировал Бьянки.

— Я и забыл, как она выглядит. О, подожди. Разве ты не видел ее на днях, Бастиан?

Они дразнили Бьянки. Это было жестоко, но от печально известной семьи Романо я не ожидала ничего другого. Если бы моя мама не сбежала от семьи Де Лука и не скрыла мое существование, была бы я Бастиано или Бьянки при таком раскладе? Была бы я бессердечным монстром или измученной жертвой?

Я отказывалась быть ни тем, ни другим.

— Хм… Я не помню. — Дверь приглушила игривый голос Бастиана, но от этого он не стал менее эффектным. Он был либо феноменальным актером, либо садистом, которому нравилось причинять боль.

Я ставила на оба варианта.

Они были монстрами.

Все они.

Находясь под прикрытием в баре, даже всего неделю или около того, я упустила это из виду. Я очеловечила их, приписала им нормальность ресторанного бизнеса, а в Бастиане видела лишь придурка, у которого было сердце только тогда, когда дело касалось его сестры и семьи.

Это была ошибка, которую я поклялась больше никогда не совершать.

Им троим было слишком весело. Издевались над этим беднягой. Если бы не короткий голос Винса, я бы поверила, что это их возбуждает. Что они жаждут дразнить и запугивать Бьянки.

На самом деле они не сказали и не сделали ничего противозаконного. И все же. Если только я не хотела раскрыть свое прикрытие, что разрушило бы мою карьеру в ФБР, я ничего не могла с ними поделать. Я была безнадежна. Беспомощна. И будь я проклята, если это не заставляло меня чувствовать себя никчемной.

Джио прочистил горло.

— Почему бы нам не посмотреть записи с камер наблюдения?

О, черт.

Его слова остановили меня, и я изо всех сил старалась не бросить взгляд на камеры наблюдения. Моя хватка на телефоне ослабла, и я уронила его, пытаясь и не пытаясь поймать. Он упал на пол с тихим стуком, и когда я наклонилась, чтобы поднять его, дверь распахнулась.