Байки нашего квартала (про Турцию и турков)

– Вот шорты купила в Бешикташе перед отпуском, невестка мне, точнее, их подарила. Невестка у меня русская, но хорошая. По турецки говорит. Так сюда на шорты надо ластик поставить, а то они мне велики, а я без шортов-то не могу на пляж. У нас так не принято у приличных турецких людей. У кого принято так, то это богатые бесстыжие старухи, а мы люди простые. Порядочные. Так надо вот тут порезать, тут ластик продернуть, а тут...

– Погоди, тейзе.
– Уста ее прервал вежливо, но строго.
– Дай-ка сюда.

Она безропотно протянула мастеру шорты.

– Не пойдет сюда ластик.

– Вынес он вердикт ровно через секунду. Прищурился, пальцами по ткани легонько пробежался и сразу вердикт.
– Морщить будет.

– Да как будет морщить? Не будет морщить. Вот надо тут порезать, тут обметать, сюда продернуть. Или пусть немного морщит, но чтобы не падало, а то надо же на пляж, а как можно без шортов. Шорты мне невестка подарила. Ты ластик вот сюда просунь, тут прорежь, тут обметай, тут..

– Морщить будет.

Повторил еще раз чуть громче. Им мы обе сразу и безоговорочно поняли - будет морщить. Я хмыкнула про себя - похоже, я попала на еще одни шорты. Бабка же замолчала и погрустнела.

– А что ж теперь? Менять?

– Зачем менять? Не надо менять, - Уста ухмыльнулся усами (ой. три У в одном предожении, можно и четыре - Уста ухмыльнулся ухоженными усами).
– Мерку сними.

Это он уже подростку с метелочкой.

Тот к нам рванул, даже метелочку положить в специальный ящичек забыл.

– Пойдемте, тейзе. Вот тут у нас примерочная. Правда ремонт сейчас, осторожно...

– Стой-ка, - остановил мальчишку уста, едва заметно покачав головой, мол вот ведь бестолочь... Не будет из него толку. Ой, не будет.
– Сам сниму. Тейзе, руку вытяни.

Свекровь, ничего не понимая, но целиком (до самых сиреневых пляжных шлепок) находясь под гипнозом харизматичного рыжеволосого и огненноусатого мастера, протянула руку. Уста расправил злополучные шорты, приложил их поясной частью к руке моей очарованной голубки, а именно от запястья до локтевого сустава, и головой покачал... И еще раз приложил. И снова покачал.

– Морщить будет?
– почти шепотом спросила свекровь.

– Не будет морщить, - ответил Уста.
– Но в следующий раз бери себе, тейзе, шорты на два размера меньше.

И мы обе поняли сразу и безоговорочно - морщить не будет. Шорты надо брать меньше. На два размера.

И принял Мастер в свои огромные в рыжих веснушках руки наши розовенькие шорты, и пошел вдруг легкий-легкий, как танцор танго, к своей машинке, которая вся блестела на солнце и лоснилась умащенными боками, словно разомлевшая одалиска поджидающая на ложе великого султана (опять увлеклась да). И сел за нее небрежно, но уверенно, словно пилот межзвездного крейсера за свой навигационный блок, или может быть словно стрелок паровой броневой летучей машины за пулемет... И над синим-синим морем раздался тра-та-та-та-та стрекот - громкий и опасный, распугавший любопытных дур - чаек.

Короткой очередью тра та та та та!

Раз.

И еще одна такая же короткая очередь! Тра та та та та.

Два.

Опустилась на город привычная тишина. Только чайки вонючки стригли крыльями небо и орали вот так "Иии! Ииии! Рыбки хотим!"

Короче, минуты две, не больше. Но какие это были минуты. Как хорош, как недостижимо великолепен был терзи-уста. Триумфален! И какая насмешливая и ироничная, но все же гордость (ни с чем ее не спутать) светилась у него в глазах, когда он возвращал нам шорты.

– Держи. Носи с улыбкой, тейзе. Теперь как-раз. И морщить не будет.

– Морщить не будет, - хором повторили мы, завороженные его взглядом.

И такие же завороженные повернулись и потопали прочь, по пути запихивая шорты в шуршащий пакет. (а тут много "п", если обратите внимание)

– Вах. Уста...
– отворожилась обратно свекровь. Обернулась.
– А должны-то сколько?

– Носи с улыбкой, тейзе. Ничего не должны.
– Махнул он рукой. Огромной рукой в ржавых пятнышках веснушек. Кстати второй рукой в ржавых пятнышках веснушек он уже грабастал с медного подноса чайджи свежий стакан с горячим чаем.

– Рукам твоим спасибо, сынок, - запричитала свекровь.
– Уста! Какой уста!

***

Еще чего ). Должны мы ему. Да это он нам должен за возможность вот так покрасоваться. Это я так думала, плескаясь в прибое. Но думала так из зависти. Из зависти к мастерству, которое вот-вот - и уже искусство. Из зависти к мастеру. К тому, кто дело свое любит, знает и пусть не без рисовки, пусть не без смешного, но оправданного высокомерия профессионала... пусть не без понтов...

"Иии ииии", - вопили чайки.

Довольная и в розовых шортах ( нигде не сборило, не морщило, и сидели, как влитые, а не оригинального шва мы потом как ни искали, так и не нашли) свекровь нежилась под закатными лучами.

Ровно два дня. На третий, понятное дело, шорты отправились на дно чемодана. Но я ничуть не жалею.

Ведь не было бы этих шорт, не было бы и терзи-усты, и этих "многабукв" не было бы.

А я так люблю, когда многабукв. И когда я тоже, пусть немного, но уста.

Вспомнилось маленькое, но миленькое

Чаю тут в кафешке московской попила.

Чайник чаю почем нынче? Рублей сто? Или меньше? Восемьдесят?

А у меня тысяча с собой. Сдачи у официанта, понятное дело, нет еще - касса только открылась. А тут я со своей купюркой хрустящей только что с конвейера ГОЗНАКа. Юноша возмутился конечно "откуда я вам с тысячи сдачи-то дам". А я тороплюсь. То есть требую рассчитаться побыстрее. А в ближайших ларьках с мелкими купюрами такая-же засада. Мальчик туда сунулся, сюда торкнулся - нету сдачи и всё тут.

Восемьдесят рубликов. Меж тем в заведение это я давний и постоянный ходок. То есть завсегдатай. Все меня в лицо знают, знают прекрасно, что работаю неподалёку и что на чаевые не скуплюсь. Знают, что приду сюда же завтра, а то и сегодня в обед на бизнес-ланч.

Восемьдесят...

– Опаздываю очень. Давайте в обед занесу и рассчитаемся, -предлагаю сама, поскольку не ожидаю подобной щедрой сообразительности от официанта.

У него глаза округляются, как у Кокса при виде соседской кошки-блондинки. Догадываюсь, что чем-то его сейчас потрясла. Наглостью что ли?