Беда

— Увы, гораздо больше, чем мне бы хотелось, — холодно ответил шотландец. — Есть погибшие души — и это подлинно так — отравляющие колодцы, и водоемы, и товары, и снедь особым ядом, от коего болезнь и проистекает. Другие покрываются мазью с этим ядом и идут в толпу — на рынки и в церкви — заражая сотни людей. А их самих при этом болезнь не берет. Этих людей много, они уже во всех королевствах — и христианских, и магометанских.

— Зачем они это делают? — с сомнением спросила египтянка.

— Ими повелевают бесы, — вместо шотландца глухо ответил падре. — Иначе, чем дьявольским наваждением я не могу это объяснить. Я тоже слышал такие истории и сперва не верил в них, но мне были представлены доказательства.

— Я слышал… — дож на минуту запнулся, но все же продолжил. — Говорят о некоем высоком седом синьоре в богатых одеждах. Он ездит в запряженной вороными конями карете, появляется на нечестивых шабашах поклонников дьявола и обещает там, что болезнь не затронет тех, кто будет распространять ее по его приказу. Иногда он сажает людей в свою карету и что-то делает там с ними, и они выходят оттуда уже послушными исполнителями его воли.

— Не только в каретах ездят они… — заметил человек в маске дзанни.

Поскольку Дандоло уже узнал всех присутствующих, этот мог быть только моравским дворянином. Он почему-то взглянул на Шута и замолк. За него вновь продолжил евнух:

— Да, их много. Летом в Константинополе схватили монаха-расстригу. Подозревали, что он посещает дома больных чумой под видом врача, собирает их кровь и делает из нее зелье. Все куриози, которые его допрашивали, заболели и умерли. А сам он был здоров, только хохотал, как безумный. Логофет приказал расстрелять его из луков и сжечь, не вынимая стрел.

— Досужие басни, — злобно бросил генуэзец.

— Может, и басни, — медленно начал уйгур.

Свет и тени играли на его черепе с жутким оскалом.

— Однако их следует тщательно проверить. В землях татар Беду до сей поры и правда разносили лишь крысы, сурки да блохи. Но да смилостивится над нами Бог, если она начнет продвигаться злою людской волей!

— И нам следует решить, что мы можем противопоставить Беде, — отозвался евнух. — Иначе наш Совет не имеет смысла…

— Неужели мы, собравшиеся тут, не сможем установить истину об отравителях? — вопросил священник. — У нас у всех есть надежные осведомители, и их много…

— Но мы точно знаем лишь о том, что происходит в областях, где мы обладаем могуществом, — возразил жупан. — Мы не видим общей картины. И нет человека, который бы ее видел.

— Вообще-то, есть, — тихо возразил падре. — И многие из нас, если не все, слыхали о нем.

— Вы говорите о том, о ком я думаю, святой отец? — спросил дож.

— На одном острове в Лигурийском море, более чем в трех десятках лье от Генуи… — начал священник.

— Остров Эрбаж, — злобно прошипел генуэзец.

— Генуя так и не сумела на нем утвердиться, — с легкой насмешкой заметил Дандоло.

— Никто не сумел! — бросил купец, сверкнув глазами из-под кошачьей маски.

— Граф д’Эрбаж — человек бесчестный, его семья всегда жила шпионажем, предательством и наемными убийствами, — брюзгливо произнес англичанин. — И он весьма сомнительный граф.

— Никаких сомнений в этом титуле нет, — высокомерно возразил француз. — Остров Эрбаж сделал графством еще Шарлемань. И уже тогда им владел прямой предок нынешнего графа. Что же до шпионажа, то к помощи графов Эрбаж испокон веков прибегали короли, герцоги и папы.

— А также халифы и султаны… — дополнила египтянка.

— И нам ведомо это имя, — подал голос русский боярин.

— То есть, он, не страшась огня гееннского, помогает за деньги всем — и христианам, и еретикам, и неверным? — голос англичанина был исполнен сарказма.

— Насколько мне известно, графы Эрбаж уже много веков никому не приносили оммаж и вольны выступать за того, кто им более по нраву, — вновь подал голос француз.

— Правдивые сведения нужны всем, — примирительно заговорил уйгур. — И у всех нас случаются обстоятельства, когда нужно сделать нечто важное и тайное, чего мы сами сделать не в силах. А Эрбаж-сечен славен тем, что всегда совершает то, что обещал.

— Однако немало берет за это, как я слыхал, — заметил ребе.

— У него есть, что предложить за эти деньги, — возразил евнух. — У графа тайные лазутчики по всему миру, везде — от королевских дворов до воровских шаек. Он знает обо всем, что происходит в Европе и в Африке. Думаю, и в части Азии…

— Гораздо больше, чем в части, — кивнул уйгур.

— При этом он сам решает, на чьей стороне играть, — подхватил пэр Франции.

— И никто никогда не видел его лица, — добавил тамплиер.

— Но ведь говорят… — серб нерешительно замолк, но затем продолжил, — что он… упырь.

Собрание замолкло, падре перекрестился, а чех скептически хмыкнул.

— Это ведь мертвец, встающий ночью из могилы, чтобы сосать кровь живых? — негромко спросил уйгурский купец.

— Да, — глухо ответил за всех русский.

— В наших землях их зовут почти так же — убуры, — уточнил азиат. — Но уверяю, что Эрбаж-сечен не из их племени.

— Хватит! — по голосу дожа было понятно, что он несколько раздражен этими препирательствами. — В виду страшной опасности, грозящей всем нам, нас не должно заботить, вампир он или нет. Если граф д’Эрбаж в силах нам помочь, Совет должен немедленно обратиться к нему за сведениями. Возможно, он знает и способ борьбы с этой болезнью.

— Я возражаю! — бросил генуэзец. — Негоже ждать помощи от настолько дурного человека… Если это вообще человек. Вдобавок, он обдерет нас, как липку.

— Вы можете не участвовать в этом предприятии, — холодно ответил Дандоло. — Но тогда вам придется сейчас же удалиться, а ваши земли останутся незащищенными.

Дож помолчал, ожидая решения генуэзца, но тот не тронулся с места, сердито сопя в маску.

— Итак… — начал Дандоло, но его прервал моравский рыцарь:

— Простите, достойный хозяин, я обязан сообщить Совету одно важное известие.

— Говорите, синьор, — разрешил дож.

— Господин мой король Карл обязал меня в случае, если Совет затронет этот вопрос, сообщить, что он, будучи весьма обеспокоен нынешней угрозой, уже имел беседу с графом д’Эрбажем и тот заверил, что располагает сведениями о распространителях болезни, а чего не знает, узнает. И что у него есть способ бороться и с этими злодеями, и с Бедой. И он охотно возьмется за эти деяния, буде ему предоставят некое вознаграждение за труды.

Собрание вновь замолкло, переваривая новость.