Беда

Нынешний владыка острова шел длинными коридорами, соединявшими гигантскую сеть пещер, в которую можно было попасть из подземелий его замка. Собственно, «нынешним» он был лишь для внешних. А для своих подданных — тот же самый, бывший здесь с самого начала. Просто периодически мир узнавал, что старый граф д’Эрбаж его покинул и теперь дела семьи ведет его наследник. У всех графов всегда был один наследник — сын…

Для пущей убедительности на островном кладбище возвышался величественный семейный склеп. Гробницы предыдущих графов были, конечно, пустыми кенотафами. Иногда Пастух приходил сюда, чтобы провести некоторое время в безмолвии и созерцании. Но такие спокойные часы у него выдавались редко.

«Оставайтесь на страже», — бросил граф мысленный приказ двум сопровождавшим его воинам. Как и все жители Эрбажа, они были его потомками, слышали его Песню и служили его делу.

Когда Пастух был юн, он не понимал, зачем звездные существа спрашивали его, хочет ли он служить им. Почему просто не заставили с помощью своей магической силы? Постепенно до него дошло, что Нации нужны были не безмозглые рабы, а преданные слуги. Как наседающие ныне на Византию турки брали христианских детей и воспитывали из них верных воинов-мусульман, пришельцы хотели воспитать все человечество. Но для достижения этого не поможет ни насилие, ни дурман, ни обман. Люди должны были поверить, что сами хотят сражаться среди звезд за своих воспитателей.

Когда Пастух избавился от опеки Нации, он стал примерно так же обходиться со своими потомками. Во всех них от рождения жила тяга служить предку. Его Песня будила глубинную память, а потом он задавал вопрос. Если дитя отвергало службу, оно вольно был уйти, начисто забыв об этом эпизоде. Некоторые — очень немногие — так и делали. Остальные соглашались и после этого просто не могли предать предка — одна мысль об этом доставляла им страшные мучения.

Так что те две-три тысячи человек, которые обычно составляли население его острова, рыбаки и виноделы, в случае нападения становились умелыми воинами и яростно сражались за него и за его хозяина. И многие тысячи разбуженных Пастухом по всему свету выполняли его мысленные приказы и поставляли ему сведения.

Чужие, появившиеся теперь на Земле, действовали иначе.

Воины молча встали по сторонам тяжелой, оббитой древней медью, двери. Блики факелов, которые они держали в руках, искрились на сырых стенах тоннеля. Когда Пастух открыл дверь ключом и вошел, закрыв ее за собой, его объял мрак. Впрочем, в темноте он видел, как кошка, поэтому подошел к стоящему посередине небольшой пустой комнаты тяжелому деревянному креслу-трону, и воссел на него.

Вообще-то, он мог бы совершить это дело, где угодно, но лучше проводить встречи с Поводырем тайно и под охраной — тысячелетия научили Пастуха осторожности. Он погрузился в самую глубь своего существа, разыскал там во внутренних покоях тайную комнату и призвал небесную машину.

Та опять возникла перед ним в виде молодой женщины его народа — из тех незапамятных времен, когда он еще не стал Пастухом. Она была в шерстяном хитоне выше колен с яркими аппликациями из кожи и расшитых мелкими ракушками мокасинах. За поясом — обсидиановое зеркальце и каменный нож в кожаных ножнах. На стройной шее — ожерелье из синего прозрачного апатита вперемешку с человеческими зубами. Толстая черная коса свернувшейся змеей лежала на подбритой удлиненной голове.

Поводырь представал перед ним в разных обличиях — человеческих и не слишком. Иногда Пастух понимал, почему, но чаще — нет.

«Может, теперь хочет сказать, что в моей жизни уже много веков не было женщины? Постоянной… Зачем ему это?»

Строго говоря, вообще неясно, к чему все эти свидания, если Поводырь мог вкладывать информацию непосредственно в мозг Пастуха. Просто традиция — очень давняя. Нужная им обоим.

— Ты что-то выяснил… выяснила о том умершем турке? — спросил граф женщину.

— Я провела анализ некротических тканей больного, умершего от инфекционного заболевания, — бесстрастно приговорила она. — Мужчина, двадцать три года, место — Конья, бейлик Караман.

Странно было слышать это от красивой полногрудой девушки, народ которой во времена ветхие жил рядом с местом, где тысячелетиями позже выросла та самая Конья...

— Версия подтверждена — это саркейцы, — продолжала она довольно мелодичным голосом. — Искусственный вирус их производства. Адаптирован для поражения человеческого организма. Вирулентность очень высока. Иммунный ответ неэффективен. Летальность почти стопроцентна.

Эти фразы не то, чтобы именно так звучали — так их воспринимал разум Пастуха, как чуждые и весомые слова. И он понимал, что они значат.

— С тех пор, как чужой корабль напал на тебя, прошло почти десять лет, — произнес граф. — Значит, это саркейцы, и все это время они готовились к атаке на Землю... Как ты могла их пропустить?

— Их корабль приблизился ко мне под видом природного тела и пытался уничтожить. Получив отпор, они, видимо, избегали попадать в поле моего зрения.

— Ты в опасности от них? — встревожился Пастух.

Женщина покачала головой. Совсем, как настоящая.

— Их оружие и средства защиты значительно слабее моих. Но в маскировке они продвинулись.

— Поэтому я не могу найти их на поверхности планеты? — спросил граф. — Нам попадаются только подчиненные ими людьми.

Теперь его собеседница кивнула.

— Внешний облик саркейцев в целом гуманоиден, однако со значительными отличиями от людей в строении и функционировании. Очевидно, на поверхности планеты они используют ту же голографическую маскировку, что и в космосе. Мои сенсоры не могут ее отследить.

— Ты говорила, что они еще и светятся, — заметил д’Эрбаж.

— Да, испускают фотоны в момент эмоционального всплеска. Свечение может использоваться в качестве защитного вооружения.

— Что я еще должен о них знать?

— В моих файлах содержится мало информации — это не мой участок галактики. Интендантская экспедиция Нации достигла Саркея примерно за три тысячи земных лет до момента твоей инициации. Их цивилизация уже давно вступила в индустриальную фазу, развивались биотехнологии. Но, очевидно, галактической зрелости они достигли уже после Катастрофы и теперь пытаются перезапустить Войну квадрантов.

— Зачем?

— Нет информации. Возможно, по религиозным соображениям.

— Но они никого не инициируют, только подчиняют людей, превращают их в… похожих на тебя.

— Поправка: в определенных пределах я имею свободу воли. Запрограммированные саркейцами люди ее лишены безусловно.

— Прости за обиду…

— Я не умею обижаться.

— Только мне этого не рассказывай… Чего они хотят?

— Я разработала несколько моделей их стратегии. Наиболее достоверная: вызвать катастрофическую депопуляцию. Для этого во внутренних районах суперконтинента северного полушария ими была потенцирована опасная инфекция. Они направляли эпидемическую волну на запад, на последнем этапе запустив свой вирус под видом природного. Это самовоспроизводящиеся наночипы, попадающие в организмы традиционными путями.