Бедный бот

Активнее всего кипела работа у времянки местного провизора. Ему несли жидкий камень — секрет особых желёз ползучих лимв, сгущённый теплород — продукт выделения напёрстников, вязкие шарики света из прожекторных желёз летунов. Провизор — высоколобый мужчина в пенсне — колдовал над столом, сплошь заставленным ретортами, пробирками и колбами. Я знал из справочника, что приличная часть продукции местных кочевников шла на изготовление лекарств от аномальных болезней. Открой справочник, и их целая куча вывалится!

Тянучка. У больного появляется навязчивое желание зайти в центр аномалии без защитной экипировки, от которой он старается всеми силами избавиться. При отсутствии поблизости аномалий, больной отправляется к телепорту, чтобы перебраться на локацию, где они есть.

Циркуль. Одна нога больного будто прилипает к земле, а другой он начинает шагать, описывая круг. Иногда это приводит к тому, что неподвижная нога ввинчивается в землю до колена, а то и глубже.

Конечник. У больного начинают вырастать из тела дополнительные конечности, уменьшённые и деформированные. Эти дополнительные руки и ноги (реже — голова) не подчиняются больному, постоянно хаотично двигаются, создавая серьёзные помехи в повседневной деятельности.

Змеевка. Кости больного становятся словно резиновые, способны изгибаться в любом направлении. Можно даже конечности узлом завязывать, а также удлинять растягиванием раза в два. Больной теряет возможность стоять, ходить и удерживать в руках предметы.

Электрина. Больной получает способность накапливать статическое электричество из воздуха в больших объёмах. При прикосновении больной разряжается; заряд его достигает такой силы, что способен убить притронувшегося. Впрочем, некоторые используют болезнь как оружие.

Лекарства от этих напастей изготовляли только здесь, в Речной Долине. Огромные партии снадобий закупали старатели, часто подхватывающие разные болячки в аномалиях. Артефактный завод Пипо тоже приобретал приличное количество медикаментов: ботов, собирающих урожай на аномальных полях, иногда выгоднее лечить, чем нанимать новых. Охотники и фермеры — клиенты не постоянные, но время от времени чудо–лекарства требовались и им. Хотя охотники чаще закупали различные средства для отпугивания монстров или для их временного приручения.

Несмотря на разные кривотолки о том, что кочевники используют труд рабов, ничего такого я не заметил. Немногочисленные боты присутствовали, но скотоводы над ними не издевались, в отличие от головорезов Пипо. Здешние мои собратья и кочевники–внешники работали вместе, и не сказать, что ботам поручали опасную работу. Скорее, они занимались нудными рутинными делами, который внешники терпеть не могут.

Когда я проходил мимо навеса, под которым трудился провизор, меня посетила шальная мысль — присвоить себе с полдесятка пузырьков с лекарствами. Если их стоимость прибавить к стоимости артефактов, в итоге вышла бы кругленькая сумма: кто его знает, сколько Селих запросит с меня за своё чудо–оружие! Но я не стал этого делать: провизор моментально обнаружит пропажу своих драгоценных бутылочек и поднимет шум. Хотя я и невидим, но всполошить местных не хотелось бы. Тем более что я невольно подслушал разговор двух молодых женщин, принёсших под навес корзины с пружинами припрыжников.

— …Так кого искали–то?

— Говорят, бота какого–то полоумного. Они за ним по всем локациям гоняются.

— А чего он сделал такого, бот этот?

— Слышала, что других ботов баламутит…

Я, невидимый, подошёл поближе и прислушался к интересному разговору:

— А ещё придут?

— Не знаю. Они везде гляделок понатыкали. Так что ты смотри, оглядывайся, прежде чем переодеваться!

Женщина рассмеялась, но её подруге было не до смеха:

— «Оглядывайся»! Я тут живу не для того, чтобы ходить да оглядываться! — возмутилась она. — Совсем обнаглели эти каратели!

— Это ведь для нашей же безопасности!

— Они всё делают якобы для безопасности, давно известно. В результате всех под колпак посадили. Скоро строем ходить начнём!

— Ты неправа! Вдруг этот баламут и нашим работникам начнёт мозги пудрить? Что тогда? Сама будешь загоны чистить?

— Лучше загоны чистить, чем отплясывать перед бессмертными. Как это делаешь ты.

— Я отплясываю?! Да я хочу, чтобы как лучше было!

— Ну иди тогда к этим блюстителям, настучи на меня. Скажи, мол, так и так, разговоры вредные ведёт…

— Да они и без меня тебе хвост прижмут, если болтать будешь языком направо и налево.

В конце концов женщины разругались и разошлись в разные стороны. Их беседа несколько взволновала меня, и я невольно ускорил шаг, тем более что индикатор заряда артефакта уменьшился наполовину. Вездесущая техподдержка, оказывается, уже и на этой локации меня ищет!

Становище кочевников было небольшим, и я прошёл его за каких–то десять минут. Выйдя на окраину, я снова достал схему. По ней выходило, что до Портала осталось совсем немного. До сумерек должен успеть дойти. Я, подтянув лямки рюкзака и поправив карабин, почти бегом помчался к Порталу.

С другой стороны становища также размещались пастбища и загоны. Первые были уже пусты, и там копошились работники. Одни гигантскими скребками счищали свернувшуюся кровь мясной травы и нагружали ею корзины для отходов. Другие заступами выкапывали ямки в освободившейся от крови земле и засеивали их мясными семенами, похожими на маленькие круглые косточки. На некоторых участках мясная трава дала первые всходы: из земли торчали крохотные кусочки нежно–розового мяса. Двое пастухов, переругиваясь, пытались разобраться в сложнейшем механизме, который выстроили рукотворы, пока паслись. Устройство, как и вся продукция рукотворов, сотворённая из подручных материалов, было невероятно сложным и совершенно бесполезным, но из него можно было выковырять какие–нибудь полезные детали.

Я почти миновал пастбища и вышел к огромному загону с десятиметровым бетонным забором, из–за которого слышался потрясающий воображение рёв. Схема указывала, что за этим загоном омнеозавров находится овраг. По нему мне предстояло двигаться против течения ручья, чтобы выйти к насыпи, где и находилась дверь в Портал. На это потребуется ещё часа полтора или два.

Но случилось то, чего я боялся: аккумулятор, пшикнув напоследок, полностью разрядился. Я незамедлительно начал материализовываться, чем привлёк внимание двух пастухов, находившихся неподалёку. Один из них нацелил на меня полуавтоматический пятизарядный арбалет, другой, угрожающе вращая цепь с крюком на конце, начал обходить меня сзади. Я медленно стащил с плеча карабин; на ощупь он казался почти материализовавшимся. Ещё пара секунд, и можно будет стрелять. Заметив это, кочевник с цепью моментально вынул из кармана небольшую сирену и пронзительно засвистел.

— Стой спокойно! — предупредил меня кочевник с арбалетом. — У меня пять болтов: получишь пять дырок.

— У меня восемь пуль, — ответил я не менее вежливо, стараясь не упускать из виду второго с цепью.

Но сразу же после обмена любезностями из–за угла бетонного забора выехала тортуга — восьмилапое бронированное чудище, на панцире которого разместилась башня с полутора десятками вооружённых кочевников. Допрыгался я: подкрепление прибыло!

— Эй ты, бросай оружие! — посоветовали с башни. — Или тебе помочь?