Бег по отражениям

– Тогда причём здесь мы? Димка, я, ты?

– Лишние, понимаешь? К тому же весьма удобные фигуры. Ну, к примеру, возьмём твоего младшего брата. На него покушаются и убирают. Владимира ставят руководителем следственной комиссии, а по факту – единственным человеком, о ком будут говорить по телевидению и писать в газетах. Через короткое время находят виновных. Может даже тех, кто вовсе не причастен, но это дело десятое – для голодной до крови публики детали не столь интересны. Расстрел террористов или публичное повешение и старший брат «на коне» – именно ОН столь быстро провёл расследование и наказал виновных и все это съедят за милую душу. Дальше по этому же сценарию ты или, для красоты картинки, мы оба. К примеру, во время венчания нам в ноги бросают гранату. Куча жертв. Траур по стране, а дальше всё по уже отработанному ранее сценарию. Продолжать?

Ольга сидела, оцепенев, не сводя с меня глаз.

– Это страшно. Неужели на подобное можно пойти ради власти?

– Милая, да ради достижения своих целей можно уничтожить половину собственного народа и потом тебя будут не проклинать, обожествлять. Тебя будут вспоминать десятилетиями, если не веками. Будет ставить памятники в полный рост во всех городах. Это привёл тебе примеры истории собственного мира. Не прямо так, конечно, как говорил, но смысл последующих действий близок к оригиналу. Ты недавно упомянула, что скоро будет День Скорби, когда вспоминают погибших на последней войне. Так? Хочешь немного истории из моего мира, что бы понимала, что пережила МОЯ Родина?

У нас, в Гражданскую, погибло по приблизительным данным, потому что никакой статистики не велось, около двадцати пяти миллионов человек. Закончилось одно кровопролитие, началось другое. Сначала внутренние чистки, потом Великая Отечественная, где сумма потерь была похожа – на поле боя, в лагерях, среди гражданского населения – опять же, приблизительные цифры, от двадцати пяти до двадцати семи миллионов. Можешь представить подобную сумму жертв? За четверть века около пятидесяти миллионов. Страшно... но более страшно становится от понимания, что гибли-то наиболее здоровые и трудоспособные мужчины. Гибли те, кто… трудно говорить, а ещё труднее охватить эти потери умом. А здесь? Громадные потери во время первой мировой? Между прочим, Первую мировую я не учитывал, а там погибло, если память не подводит, по разным данным от восьмисот тысяч до миллиона. Это только погибших на поле боя. А сколько позже скончалось от ран и голода? Так вот, возвращаюсь к тому, с чего начал. У Вас День Скорби проводится в память о пятнадцати тысячах погибших на фронтах войны. И, если не ошибаюсь, во время политических бунтов ещё около двух тысяч по всей России. Моя дорогая, этому миру, точнее народу Руси сказочно повезло. Нельзя так говорить, тем не менее.

– Только ты забыл о землетрясении, от которого пострадала наша планета. Миллиарды погибших. Миллиарды!!! Не миллионы.

– Малыш, а сколько из них русских? Этой информации нигде в учебниках нет, но что бы не обращаться к учёным, я поинтересовался и задал вопрос тем, кто знает точную цифру и смог озвучить – два миллиона с небольшим. Да, информацией поделился Небесный народ. Так что приведённые цифры несравнимы. Да, я соскочил с темы, но не просто так привёл ужасающие цифры потерь. Сделал это для того, чтобы могла понять – здесь русский народ не знает, что такое геноцид и что такое НАСТОЯЩАЯ война. Поэтому, на гребне народной ярости и всеобщего возмущения, на фоне погибших от рук террористов членов семьи Императора, единственный из них, оставшийся в живых, будет героем. Не он сам, так окружение отца его возведёт в ранг непримиримого борца за справедливость и против отбросов общества. Что будет потом, когда со временем выяснится правда о произошедшем, так то будет интересовать лишь историков, да несколько десятков, ну может сотен неравнодушных людей. Нам, по крайней мере, будет уже всё равно.

– И что делать? К кому обратиться за советом, не говоря о помощи?

– Мы не будем, милая, ни к кому обращаться по одной простой причине – все, кто сейчас нам будут предлагать эту самую помощь, могут оказаться УЖЕ купленными. Если не деньгами, то заверениями о…

На улице раздался грохот взрыва. Осторожно подошёл сбоку к окну и выглянул на улицу. Вместо машины наружного наблюдения на проезжей части зияла глубокая воронка, а разбросанные вокруг части машины дымили. Почувствовал, как к спине прижалась Оля, вздрагивая всем телом.

– Началось? – прошептала девушка.

– Похоже на то. Жаль парней, они вообще оказались не при деле. Как понимаю, теперь ход должны сделать мы... Интересно, кто сюда приедет первым? Дворец-то совсем недалеко. На машине три минуты. Спорить будем? Ставки?

– Не буду спорить. И опусти, пожалуйста, наружную защиту. Мне так будет спокойнее.

– Малыш. Не жалеешь, что со мной связалась?

– Скорее я тебе должна задать подобный вопрос, а не ты мне. Вот, блин, нашли друг друга… В самом деле… Два сапога пара.

Глава 5.

Подрыв машины, который унёс жизни двух мужчин из службы наружного контроля и наблюдения, как здесь именуется «наружка», и призван был нас напугать, дал совершенно противоположный результат. Первое, и самое главное, мы оказались предупреждены, а как следствие, готовы к любым неприятностям. Выходили на улицу только в бронежилетах, с оружием и под охраной четвёрки телохранителей, которыми нас снабдил, совершенно этого не ждал, Имперский банк. Правление само вышло на нас с предложением обеспечить охрану. Почему был сделан подобный ход, и кто являлся инициатором, мы с Олей, вообще-то догадались, сделать было нетрудно. Да и повадками эта четвёрка отличалась от рядовых банковских сотрудников. Рядом поставишь – только и остается, что смеяться или плакать. Ну, кому как. Оплату за сопровождения нам не вменили, пояснив, что всё оплачено и беспокоиться нам не о чем. Я, было, заикнулся о дополнительном поощрении, но старший из группы, Лев Николаевич, как представился в день знакомства, отрицательно мотнув головой, процедив сквозь зубы, что они получают более чем достойную оплату, а конфеты могут и сами себе купить. Получается, что князь в их глазах является босяком. Обидно, но пусть будет так.

Два дня прошли тихо и спокойно. Мы посетили три новых отражения, но ничего интересного для себя не обнаружили. Обычные стандартные миры, да письма отца, что нашли, ничем не удивили. Слово, которым точно охарактеризовала эти отражения моя дорогуша – «болото». Уровень развития – семидесятые годы прошлого века. В одном даже был социализм, но какой-то совсем неправильный. Уровень цен удивил доступностью, но когда стали выяснять, оказалось, что почти все продукты синтезированной химией. Внешне да – блеск и шик, а копни… Посидели в кафе, ненавязчиво пообщались с местными и поняли, что если сюда и соваться, нужна не дверь, а огромный тоннель с непрерывно двигающимися поездами. Причём в одну, ТУ сторону. Обратно, что и можно было вывезти, одежду. Но, опять же, сплошь синтетика. Два других – странная пародия на китайский коммунизм. Вроде он есть, а, по сути, кроме лозунгов и портретов вождей, расклеенных на всех углах, сплошное предпринимательство. Впечатление, что весь город состоял из частных ларьков и палаток. Я, вспоминая девяностые, даже слегка загордился тем, что у нас, по сравнению с этим, было благолепие. Здесь же шум, гам, толпы болтающихся без определённой цели странно одетых индусов и китайцев. Вообщем, три карточки легли в коробку с пометками «Три с минусом». Вновь посещать эти отражения смысла не было. Зато вчера вечером получил звонок от нашей охраны, что около дома были замечены двое подозрительных мужчин. Их аккуратно вели до момента, когда те в одном из кафе, что находилось неподалёку, зайдя в туалет, вышли переодетыми, да ещё и с наложенным гримом. Охрана продолжила наблюдать за подозрительной парой, но те не стали дефилировать рядом с домом, а прямиком направились в жилконтору с целью снять жильё. Уже на месте представились супружеской парой из самой Франции. Тут уже по договорённости была вызвана служба имперской безопасности и французов, или кто они были на самом деле, тихо повязали и увезли. Удивило другое – через пару часов те двое, как оказалось, мужчина и женщина, снова припёрлись в моё домоуправление и стали не просить, ТРЕБОВАТЬ, что бы им предоставили квартиру для проживания на длительный срок. Охрана меня уже не беспокоила, а позвонили из ЖЭКа. Кратко ввели в курс дела, и на заданный вопрос, на какой срок требуется жильё, последовал ответ – на полгода. Попросил объяснить приезжим деятелям, что минимальный срок аренды - три года и внесением первоначальной суммы за полгода вперёд. Добавил, пусть объяснят клиентам, что свободной жилплощади для предоставления съёма нет, и дали адрес ближайшей гостиницы. Французы ругались на двух языках, а русским, как слышал во время разговора, владели как родным, всё-таки ушли, но пригрозили, что вернутся, имея на руках веские доводы и чуть ли не с силовой поддержкой. Когда мне чуть позже перезвонили и подробно рассказали, чем закончилась встреча, дружно посмеялись и выдохнули, но не тут-то было. Неугомонная пара вернулась через час, имея на руках документ из Канцелярии Императора с предписанием, что любой предъявитель обязан оказать всяческое содействие этим двум знаменитостям мирового масштаба. Подобная новость у меня вызвала смех - невольно вспомнилось письмо кардинала из «Трёх мушкетёров» Дюма… К сожалению, не только одной писулькой махали перед лицами моих работников - в качестве силовой поддержки прибыл тщедушный представитель этой самой Канцелярии. Тут уж я не выдержал и, оставив Ольгу дома, пошёл ругаться. Естественно, за моей спиной сразу «нарисовались» двое сопровождающих. То бишь охранников.

Когда зашёл в управление, там уже стоял крик до небес. Французы орали, что им ОБЯЗАНЫ предоставить жильё, а начальник жилконторы, уже потеряв терпение, всё же пытался достучаться до мозгов орущих и объяснить, что может быть в другом случае и пошли бы навстречу, но квартир свободных попросту нет. Ч постоял в сторонке, послушал, даже взял со стола и прочёл предписание Канцелярии.

– Можно минуту тишины? – спросил тихо, но, удивительно, в кабинете сразу все заткнулись. – Не пойму одного, господа, – обращался к мужчине и мужеподобной девице. – Вы приехали в чужую страну и здесь пытаетесь навязать свои порядки? Можете объяснить, чем обоснована столь великая спесь?

– Это Анри Жерно, - протявкала девица. – Всемирно известный режиссёр. Он желает поселиться именно здесь, потому что его родители ещё в позапрошлом веке проживали в этом самом доме, где его и зачали. Это знаковое событие. Неужели Вы не понимаете?

– Для Вас может быть событие и знаково. Только позвольте поинтересоваться – месье Жерно сколько лет? Сто двадцать? Неплохо сохранился для своих лет.

– Моя ассистентка неправильно сказала. Не родители меня зачали, а мои дедушка и бабушка зачали мою мать.

– Потрясающая осведомлённость знать место и время зачатия собственной матери. Могу позавидовать подобному, но есть маленькая проблема. Здесь не могли проживать ваши предки, потому что эти дома в начале прошлого века, не говоря уже о более поздних временах, не являлись доходными домами. Знаю точно, поскольку у меня есть вся документация с момента строительства и по нынешнее время.

– Это ложь, – француз презрительно посмотрел мне на ноги, оценив, точнее, совсем не оценив мою обувь, и отвернулся. – С голодранцами разговаривать не намерен. Позовите сюда владельца. Буду беседовать только с ним.