Беглецы

Чин опустил голову.

— Я не занимаюсь с этими людьми такими делами… — Он умолк.

Что бы он сейчас ни сказал, ему было не под силу изменить все, что привело их в ту точку, где они находились: он не мог спасти Суджу от торговцев, которые продали ее в качестве невесты; не мог не продавать девушек, проходивших через его руки; не мог не украсть мешок с кукурузной мукой, который принес родителям; не мог пересечь границу в обратном направлении, чтобы вновь оказаться за крепкими стенами родины.

— Прости меня, Суджа, — произнес Чин убитым голосом. — Во всем этом моя вина, и я очень сожалею о том, что тебе пришлось пережить такое.

— О, Чин! — ответила она со слезами на глазах. — Я сама решила приехать сюда, чтобы тебя найти. Я выбрала это по доброй воле. Но я не думала, что со мной может произойти подобное.

Чин взял ее за руку:

— Я каждый день мечтал и надеялся, что увижу тебя снова, но не такой ценой. Для тебя было бы лучше не знать меня вовсе, но я так благодарен судьбе, что ты жива и что теперь мы снова вместе. Вопреки всему мы нашли друг друга в стране с населением больше миллиарда… Это ведь что-то да значит?

Суджа устало улыбнулась. Она любила его всем сердцем и всей душой. Но сейчас чувствовала себя безумно уставшей и измотанной.

Чин наклонился вперед и взял ее за обе руки.

— Мы можем начать где-нибудь новую жизнь. Можем попробовать уехать отсюда. Возможно, в Америку. — Говоря про переезд, Чин понимал, что это будет зависеть от Риу — человека, заявившего свои права на Суджу и ее судьбу.

— В самом деле? — спросила она. — Думаешь, мы сможем добраться до Америки?

— Я не уверен, — пошел на попятную Чин. — Но я собираюсь обдумать такую возможность, после того как поговорю с Сержантом. Сначала нам необходимо все уладить с Жонгом.

Как только Суджа услышала упоминание Сержанта, взгляд ее сделался жестким, губы сжались. И она произнесла решительным тоном:

— Я тоже хочу с ним поговорить.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Вернувшись в квартиру Сержанта, они застали там Чона и Сандо, которые вернулись с задания и теперь сидели напротив телевизора вместе с двумя женщинами. Перед ними на кофейном столике лежали в беспорядке остатки ужина: пластиковые контейнеры с недоеденной лапшой, сморщенные стручки фасоли в скользком коричневом соусе. В кухне над голубым пламенем на плите бурлил чайник. Суджа подошла и выключила газ, а потом присоединилась к остальным в гостиной, сев возле рыжеволосой Хани.

— Тебе получше? — спросила Суджа и обняла ее.

— Ну да, гораздо лучше, — ответила Хани. — А ты как? Как у тебя с твоим мужчиной?

— Все… Даже не знаю. — Суджа прислонилась головой к Хани. — Просто уму непостижимо, что я встретила его здесь и что он работает с этими парнями!

Хани внимательно посмотрела на мужчин:

— Ну да. Только… Если бы он с ними не работал, вы бы вряд ли когда-нибудь встретились.

При этих словах Суджа задумалась.

— Ты права… — протянула она наконец. — Но все равно это неправильно.

— Не знаю, сестренка. В этом кривом мире не бывает прямых дорог.

Суджа сжала губы и посмотрела на Чина, который беседовал с Сержантом. Он умолк, взял пепельницу, и оба мужчины направившись в спальню, пригласив в собой Суджу.

Мебели в комнате почти не было — только двуспальная кровать в еще не снятой целлофановой упаковке и прикроватный столик с пепельницей и лампой. Из розеток на стене торчали два зарядных устройства для телефонов. Сержант сел на кровать, поставил пепельницу рядом с собой и посмотрел на Чина с Суджей.

— Как поужинали? — спросил он.

— Хорошо, — ответил Чин. — Какие новости от Жонга? Тебе удалось поговорить с ним еще раз?

Сержант вздохнул:

— Похоже, не очень. Он не уступает, потому что сделки уже заключены. Ему нужна Суджа и две другие девушки в Гирине уже завтра.

Чин с Суджей обменялись взглядами.

— Я заплачу ему, — сказал Чин. — Скажи ему, что я заплачу.

— Это будет нелегко, потому что доставка намечена уже на завтрашний вечер. Тебе понадобится другая девушка.

— Тебе придется найти другую девушку на замену мне? — вступила в разговор Суджа. — Ты слышишь, что он говорит?

— Люди платят за невесту большие деньги. Жонг не может просто взять и исчезнуть с их деньгами.

— Как он смеет? Как любой из вас смеет покупать и продавать нас, как будто мы ваша собственность, какой-то груз, который можно перевозить и продавать! — вскричала девушка. — А если бы я была вашей дочерью, вашей сестрой?! Вы бы никогда такого не допустили!

Сержант поднял руки:

— Эй, эй, подожди минуту. Не я покупаю и продаю. Мы просто перевозчики по найму. Сделки заключает Жонг.

— Но как вы можете сотрудничать с ними?! Он же торговец людьми! — отчитывала его Суджа.

— Послушай, мы находимся в этой стране нелегально, и у нас нет возможности просто пойти и… напечатать себе резюме, чтобы устроиться на работу. Все, чем мы способны заниматься, в любом случае будет вне закона. Так что мы можем поделать? Мы перевозим электронику, доставляем всякое барахло и иногда людей. Жонг предлагает нам работу, потому что мы говорим по-корейски, — сказал Сержант. — И в любом случае никто никого не принуждает. Девушки соглашаются на замужество, потому что им больше некуда деваться. Иначе они окажутся в борделях.

Суджа отвернулась. Ее грудь тяжело поднималась и опускалась. Как может ее соотечественник заниматься такими делами? Неважно, кто именно продавал, но он делал деньги на ни в чем не повинных женщинах. Все, что она пыталась сказать и о чем ей хотелось криком кричать, заключалось в одной фразе: «Как ты можешь допускать, что девушки вроде меня попадают в руки этих китайских мужланов?!» Но этот вопль во всей его ярости остался у Суджи внутри. Вся горечь ее невысказанного гнева застряла у нее в горле, засела глубоко в кишках. Она думала о двух женщинах за дверью спальни, но, кроме них, были еще тысячи других, которых продавали в этот самый момент, а еще десятки тысяч уже тайно жили в Китае.

— Я ехала сюда не за тем, чтобы меня продали мужчине, — произнесла она сквозь зубы. — Я приехала с деньгами. Я заплатила посреднику за перевозку в Китай, чтобы иметь возможность отыскать Чина. И я такая не одна — спросите любую женщину. Они приехали сюда не для того, чтобы стать секс-рабынями, а для того, чтобы работать.

— Я знаю, Суджа, — строго сказал Сержант. — Но северокорейцев не берут на работу. Это слишком рискованно, особенно после того, как Ким Чен Ын заявил о принятии строгих мер. Китай подыграл ему, и нам, перебежчикам, жить в Китае стало невозможно.