Бёглер

Рослый монах-штурмовик профессиональным ударом ноги выбил замок из дверной коробки, распахнул дверь бюро и отскочил в сторону: выставив перед собой скорострельные фаерболометы, в дверной проем ворвалась группа захвата, человек шесть или восемь, Крис не успел сосчитать. Внутри здания что-то затрещало, будто рвали материю, после донесся шум и частый стук - точь-в-точь как стучит град по брезентовому пологу; потом наступила тишина.

Из второго фургона, последним, вышел невысокий монах в такой же черной сутане как и у прочих, но подпоясанный золотым шнуром - наверняка начальник, решил Крис, вон и держится прямо, не пригибаясь, и идет неспешно. Монах с золотым шнуром небрежно повел рукой, словно муху отогнал: святые бойцы расступились, пропуская начальника к дверному проему.

Далее минут пять ничего не происходило, Крис уже извелся от страха и нетерпения, когда на улицу выволокли растрепанного дядюшку Шмуля. Подхваченный под руки двумя громилами-штурмовиками, дядюшка, как ни странно, вовсе не выглядел напуганным. Скорее, возмущенным - изо всех сил упираясь, он сердито кричал:

–  О чем вы говорите?! Какой к черту ключ, нету у меня никакого ключа! И вообще ревизия только завтра, понимаете? Завтра! А сегодня не имеете права меня арестовывать без санкции магистра Пондильяка, - последние слова дядюшка Шмуль проорал уже из бронефургона: лязгнула дверца и вопли дядюшки оборвались.

Следом за арестованным из «Гермеса» вышел монах с золотым опояском. Помахивая зажатым в руке стальным бруском - Крис опознал футляр для ключа - начальник подошел к спецкарете, сбросил капюшон на плечи и, близко поднеся трофей к лицу, внимательно рассмотрел его в лунном свете. Удовлетворенно кивнув, золотопоясный монах повернулся к штурмовикам и негромко приказал:

–  Оцепление не снимать. Произвести полный осмотр помещений. Выяснить, кто еще проживает в доме, найти и арестовать.

–  Мальчишка там проживает, ваша святость, - угодливо подсказали с первого этажа дома напротив.
– Крисом зовут. А вообще-то давно надо было этим гадюшником заняться, такие проценты за заем берут, упаси боже какие зверские.
– Начальник глянул на маячившего в окне доброхота, поманил к себе пальцем ближайшего монаха, сказал, ткнув рукой в сторону дома: - Задержать и допросить. С пристрастием.
– В тот же миг раскрытые по любопытству окна начали спешно закрываться, от греха подальше. Не все хотели пообщаться с боевыми монахами, особенно ежели «с пристрастием».

–  За что, ваша святость?
– всполошился доброхотный дурак, - я же верой и правдой! Я же по справедливости!
– Что еще собирался поведать гражданин правдолюб, Крис не узнал, да и знать не хотел: прокравшись вдоль стены до угла дома, он свернул на другую улицу и припустил, не жалея ног, куда подальше от опасного места. О дядюшке Шмуле парень не думал, да и некогда думать, когда ветер шумит в ушах, а позади вот-вот начнется погоня. Если уже не началась.

Крис бежал без определенной цели, куда убежит, туда и ладно… Однако вскоре ноги сами собой принесли его к конной станции. Хотя, конечно, дело было вовсе не в ногах, а в подсознательной памяти о месте, откуда можно уехать куда угодно - в пределах королевства, разумеется.

Крис остановился возле посадочной площадки, перевел дух, затравленно огляделся по сторонам. Позади него располагался ярко освещенный зал ожидания, сквозь оконные стекла виднелись ряды пустых кресел и амбразура кассы в дальней стене. Но идти туда было нельзя: разумеется, когда начнется расследование, то первым делом допросят кассира. А тот наверняка вспомнит и Криса, и куда он брал билет - один-единственный полуночный покупатель, это запоминаемо…

На посадочной площадке стоял междугородний дилижанс, который вот-вот должен был отъехать: возница уже занял свое место и разматывал кнут, нервируя застоявшихся лошадей, а его напарник-сменщик собирался поднимать складную лесенку. Куда направлялся дилижанс, в какую сторону, Крис выяснять не стал, да и безразлично оно ему было - подбежав к ступеням, он в два прыжка влетел в многоместную карету.

–  Эй-эй, - опешил напарник, - а билет? Нет, так дело не пойдет! Ну-ка слезай!

–  Плачу наличными, причем вдвойне, - вспомнив о зажатой в руке сумочке с деньгами, выпалил Крис.

– Вы же сейчас уедете, зачем мне тогда билет? А ехать надо позарез! Очень срочное дело, очень.

–  Гм. И куда тебе?
– с сомнением поинтересовался собеседник.

–  До самого конца, - честно ответил Крис.

–  Ладно, - подумав, согласился напарник.
– Езжай, - поднял лесенку, захлопнул дверь. Возница щелкнул кнутом и дилижанс медленно тронулся с места, увозя Криса в неизвестность.

Дастин

Начальник военно-магического училища имени Сигурда Победителя генерал Матиас стоял у окна кабинета и смотрел с пятого этажа штабной башни на расположенный внизу училищный комплекс. Генералу было под пятьдесят, но выглядел он гораздо моложе: рослый, плечистый, коротко стриженный, в повседневном синем мундире с планками наград, он смотрелся лет на сорок, не более. Единственное, что выдавало возраст - седые виски, которые штатские модники непременно покрасили бы у цирюльника в соответствующий шевелюре цвет.

Под окном серел асфальтированный плац, расчерченный вдоль и поперек белыми указующими линиями: по плацу, вразнобой горланя строевую песню, маршировало около полусотни кадетов. Судя по канареечно-желтому цвету формы, подготовительный - он же «нулевой» - уровень воинского обучения; одаренный молодняк, дети дворян и офицеров, авансом зачисленные на первый курс. Сержант-старшекурсник, идя рядом с «нулевиками», то и дело выкрикивал команды - строй на ходу менял направление движения. Приказания выполнялись отвратительно, без малейшей четкости и лихости: марширующая толпа новобранцев больше напоминала стадо баранов, управляемое собакой-пастухом, нежели воинское подразделение. Впрочем, чего еще можно требовать от «нулевиков», всего-то неделю как в училище… Однако воинской дисциплине и умению ходить строем, в конце концов, можно обучить любого, но вот магии - никогда, если к этому нет предрасположенности, особых природных данных. У «нулевиков» такие данные имелись, иначе бы их и на порог училища не пустили.

Но генерала не интересовало молодое пополнение - он смотрел не на плац, а на дорогу, что вела к стенам училищного расположения через бескрайнее, до горизонта, поле. Лесопосадок поблизости не было, не положено: все зеленые насаждения давным-давно вырубили в целях безопасности после нескольких страшных пожаров, учиненных практикующимися в боевой магии кадетами. С тех пор «полевые» занятия проводились действительно в поле, милях в пяти от территории училища на полигоне, оснащенном специальными защитными средствами. Возможность которых позволяла - в случае крайней необходимости - даже полное самоуничтожение того полигона вместе с присутствующими там лицами.

По вымощенной каменными плитами дороге к училищу ехал знакомый генералу Матиасу экипаж: серая, будто от пыли, видавшая виды казенная карета с парой запряженных в нее жеребцов мышиного цвета, с курьерской эмблемой на боковых дверцах: бегущая гончая на фоне почтового рожка. Кучер, разумеется, тоже был в сером… Для первого летнего дня, жаркого и солнечного, не самая лучшая форма одежды, - с усмешкой отметил про себя генерал, - да и в карете, верно, душно до невозможности. Но служба есть служба, уж кому, как не Матиасу знать!

Карета подъехала к решетчатым воротам контрольно-пропускного пункта, остановилась. Дежурный по КПП подбежал к ней - из-за оконной занавески высунулась рука с развернутым пропуском, - изучил документ, отдал честь и кинулся открывать ворота. Экипаж въехал на территорию училища: обогнув плац с будущими армейскими колдунами, карета направилась к штабной башне - по объездной аллее с вечнозелеными пихтами, мимо спортивного городка и двухэтажной казармы.

Матиас подошел к столу, позвонил в колокольчик; мигом возникший в дверях адъютант застыл по стойке «смирно», выслушивая пожелания генерала: