Беглянка

– Прекратите немедленно! Что вы себе позволяете? – от возмущения у меня в груди словно полыхнуло жаром, перехватило дыхание. Подонок!

Олег поиграл мускулами и со смехом поднял руки вверх.

– Как видишь, Мышка, совершенно ничего не позволяю. Но очень хочу. Так что перестань кочевряжиться. Чем быстрей я тобой наиграюсь, тем быстрей отстану. И ты снова будешь сама по себе. Правда, принц, которого ты там себе наверняка намечтала, останется без твоего бутончика невинности. Отправь Герца во двор погулять и раздевайся.

– Я наоборот, сейчас Герца отвлеку от косточки, и это вам придется выметаться во двор. Он уже хорошо наловчился мерзких людей хватать за причиндалы! И Арсению расскажу, что вы собой представляете. Не думаю, что он захочет иметь в ближайшем окружении людей, способных на подлость.

Я отчего-то расхрабрилась и сама уверовала в то, что говорю, в то, что этот самоуверенный самец вдруг поднимет лапки кверху и запричитает: «Ой, боюсь, боюсь!»

Собственно так и произошло, с точностью до наоборот. Он нагло расхохотался.

– А мне нравится твой оптимизм!

– Не продам, и не просите! – обескураженная его реакцией, огрызнулась я.

– Мышка, глупо совершать одни и те же действия и ожидать, что получишь другой результат! С чего ты решила, что я пришел с тем же набором юного шантажиста?!

У меня екнуло сердце. И действительно. Наивно думать, что у него не появились другие козыри. И какие, я даже боялась подумать.

– Вижу, поняла, что деваться тебе некуда. Да, я пользуюсь тем, что я могу по долгу службы искать информацию на любого сотрудника, а тем более на того, который не оформлен официально.

Олег вытащил одну руку из-за пояса и нарочито медленно достал из заднего кармана телефон. Повертел его в пальцах, затем включил и полистал.

От тревожного предчувствия у меня пересохло горло, и я со страхом, как загипнотизированная, смотрела за его движениями.

– Городская психиатрическая больница №6, Набережная Обводного канала, 9, вспоминаешь? Естественно, мне без особого труда удалось узнать, ты там лежала с диагнозом ««Суицидальное поведение». Ну это ты и без меня знаешь, - он испытывающе, как на допросе, впился в меня взглядом, словно определяя по шкале Рихтера – на сколько баллов меня трясет. И продолжил, словно втыкая в меня иголки с нейро-паралитическим содержимым: - Там же нашлись сведения и о родственниках. Занская Галина Павловна, 1980 года рождения, проживающая…Это твоя мать, которая хочет тебе добра, беспокоится о твоем здоровье, а ты, непослушная девочка, сбежала, хотя тебе нужен уход и забота. Поэтому я сказал ей, что в ближайшее время сообщу ей о твоем местонахождении. За небольшую плату. Ну это я для достоверности, да и деньги лишними не бывают. Или не сообщу?

Он опять прищурился. Видно было, что эта игра в кошки-мышки ему доставляет какое-то садистское удовольствие.

– Ну и сообщайте на здоровье! – немного справившись с паникой, я уже почти спокойно ответила.

– Какая смелая мышка! И не боишься?

– Даже если они узнают, где я, что им это даст? Поселок охраняемый. Сюда их никто не пропустит, - я выстраивала логическую цепочку, усмиряя гулко бьющееся сердце, но смутно догадывалась, что яма, куда меня толкает Олег, более глубокая, чем кажется сейчас.

Он сунул телефон обратно в карман и с насмешливой улыбкой несколько раз хлопнул ладонью о ладонь.

– Браво! Браво! Но только ты не учла, что маман настроена очень решительно. И ты ей нужна, как воздух. Так что она тебя достанет. Обратится в полицию, скажет, что ее невменяемую дочь насильно удерживает господин Барсов, добьется санкции прокурора. Представляешь, каково будет Арсению? У него и так репутация пошатнулась после размолвки с Сумским! А тут такое обвинение!

Я похолодела. Он просто загнал меня в угол. Я не имею права приносить Арсению неприятности. Ни под каким видом. Но и выполнять требования этого мерзавца я тоже не буду. Арсений дал мне карточку с деньгами, пусть и небольшими, но мне их стыдно взять – я ведь часть потратила на себя. Безвыходность положения придавила меня словно бетонной плитой. Я хватала воздух, и мне он казался наполненным мелкими частичками стекловаты, забивающими дыхание, обжигающими глаза и выбивающими слезы. Из последних сил, как осужденный на казнь, пытается воззвать к милосердию, так и я попыталась достучаться до совести этого человека, играющего моей судьбой, как мячиком.

– Олег Викторович! Вы не можете так поступить, потому что вы сами подставляете под удар Арсения Вячеславовича! Виноваты в его неприятностях будете вы, и ему это, я думаю, не понравится.

– Мышка, ты много думаешь! Такой хорошенькой головке это только во вред. И за меня ты не беспокойся. Арсению скоро будет не до меня и не до тебя. Так что я и не рассчитываю, что долго буду занимать свою должность. Поэтому напоследок хочется, как с паршивой овцы хоть шерсти клок урвать.

По тому, с каким цинизмом он это произнес, мне стало понятно, что Арсений пригрел настоящего волка, которого сколько ни корми, а он в лес смотрит. И стало так обидно за него, что даже собственная беда отодвинулась. Это же ближний круг! Человек, которому он доверяет свою безопасность и безопасность его дела, а значит, и благополучия. И если я сейчас сбегу, у него не останется людей, которые искренне за него переживают. Марина и Димой неизвестно когда еще вернутся к нему, на жену я бы точно не рассчитывала – у нее, кроме тряпок и светской жизни, ничего нет на уме. Этот вот «друг» и вовсе ждет случая, чтобы вставить палки в колеса.

Злость высушила глаза, а по венам, кажется, потекла раскаленная лава, превращавшая меня, как оборотня, в зверя, готового сражаться. Спасительное решение уже где-то рядом. Обострившимся от стресса, почти животным нюхом я его чувствовала и боялась пропустить, сдаться раньше времени. Я сжала виски руками и зажмурилась, опасаясь, что не успею поймать эту мысль.

Ну же! Пожалуйста! Подскажи мне! – умоляла я свой мозг, и от того, что Олег давил взглядом, паниковала все больше. И тут на помощь пришел Герц. Увидев, что я веду себя как-то странно, он бросил свою косточку и ткнулся мне в бедро.

Отчаянная мысль молнией вспыхнула в мозгу. Она была настолько обнадеживающей, что я не удержалась и просто расплакалась, выплескивая все напряжение, державшее меня в стальных тисках стресса. Слезы приносили облегчение, смывая растерянность и униженность. Здравствуй, дохлый опоссум! И превращайся скорей в боевого хомячка!

– Олег Викторович, - еле слышно произнесла я. – У меня нет выхода, я сделаю все, как вы хотите. Я буду послушной. Но вы понимаете, как мне тяжело? Позвольте мне чуть-чуть привыкнуть, - я скорбно прижала к груди кулачки и умоляюще уставилась на него.

– Ну вот это другой разговор! – самодовольно ухмыльнулся он. – Привыкай, только недолго.

– Я приготовлю есть, только в одежде, можно?

Что называется, повинную голову и меч не сечет. Только что цинично озвучивавший мерзкий список всего, что он хочет со мной сделать, сейчас Олег благодушно шел на уступки, понимая, что с подводной лодки мне никуда не деться.

– Я замариновала с вечера мясо, хочу сделать по-грузински, острое. С медово-лимонным соусом и чили. Грузинская кухня – это для настоящих мужчин, - подкидываю ненавязчивый комплимент.

Заглатывает и расплывается в наглой улыбке. Конечно, царь зверей, что уж тут.

– Вам кофе сделать? Пока мясо запекается? Я делаю с корицей, очень вкусно!

– Ну наконец сделай, а то никак из твоих рук не могу нормально попить. И Герца выпроводи, ни к чему нам свидетели, - он плотоядно ухмыльнулся.

– Герц, все в порядке! – я потрепала мощный загривок добермана, затем обняла, будто прощаясь, и застыла на несколько мгновений. – Иди погуляй, мой хороший!

Герц вопросительно посмотрел на меня. «В смысле, все в порядке? А чего ревешь?» - словно говорили его глаза. И чтобы у пса не развился когнитивный диссонанс, я снова погладила его и направилась к двери.