Беглянка

– Гуляй, - скомандовала я и тихой мышкой вернулась на кухню, где меня поджидал торжествующий мерзавец.

– Садитесь на диван в гостиную, чтоб удобней было, я сейчас принесу, - покорная, словно Гюльчатай, я убаюкивала его бдительность.

Я понимала, что на этом диване, где я пережила самые чувственные моменты в своей неискушенной жизни, вытерпеть приставания этого гада, будет вдвойне тяжелей, но другого выхода не было.

Олег повелся. Он с радостью вживался в роль султана, поэтому не видел ничего дурного в том, чтобы я прислуживала ему, как наложница, окружая вниманием и заботой.

Я сделала кофе по-особому рецепту и чуть ли не с поклоном поставила на столик перед самонадеянным повелителем.

Он отхлебнул.

– Действительно, необычный, но пойдет. Садись ко мне, - он похлопал рукой по своему колену.

– Я сейчас только мясо соусом полью, его нужно в несколько этапов, - послушно ответила я и метнулась на кухню, сдерживая рвущийся стук сердца. Ну же, мясушко, готовься быстрей! Я громко хлопнула духовкой, показывая, что хлопочу, как пчелка.

– Олег Викторович, я овощную нарезку сделаю. С зеленью. Без зелени мясо не мясо. Мы с Герцем бегали утром аж до станции, я купила там у старушек базилик и кинзу. Очень вкусно, - высунувшись из кухни, прокомментировала я дальнейшие свои действия.

– Ну делай, делай, - по-барски щедро разрешил он. – Только быстрей, а то у меня и другой голод неутолен.

– Скоро будет готово! – заверила я, мысленно скрестив пальцы. И мясо не подвело, пока я расправлялась с зеленью, носилась туда-сюда с приборами, доставала бутылку красного вина (думаю, Арсений меня простит), оно запеклось, как надо. Нарезав толстыми ломтиками, я щедро полила соусом и поднесла «господину».

– Вот. Надеюсь, вкусно.

– Ну теперь садись, птичка, на насест. Сначала на этот, - он снова похлопал себя по ноге, - а потом я тебя посажу на другой.

Посчитав шутку удачной, он громко захохотал, а мне ничего не оставалось, как, содрогаясь, выполнить его требования.

– Хорошая мышка, послушная, - мурлыча, он отправил в рот кусок мяса, а другой рукой по-хозяйски сжал мою грудь. – Упругая, сладкая!

Я, сцепив зубы, молила, чтоб быстрей все закончилось. Он отвлекся на еду, но за талию держал меня крепко.

Наконец, свершилось! В животе моего преследователя громко заурчало и раздался характерный звук, который опозорит любого в обществе.

Олег растерянно заморгал, а я нарочито встревожено посмотрела ему в лицо.

– Вам плохо?

Он побагровел от досады и от того, что живот скрутило не по-детски. Несколько мгновений он не знал, что делать, а потом, чуть ли не спихнув меня с колен, понесся в туалет.

Бинго! Заработало!!! После нарушения диеты в доме Марины и Димы и большого куска пиццы на нашей с Арсением «вечеринке» Герц получил запор. И мне пришлось покупать ему слабительное. Кофе и соус к мясу были отличным способом угостить моего врага.

Практически опозоренный, вряд ли он захочет еще ко мне приставать, так как память мгновенно будет подбрасывать ему этот неловкий момент. И какая уж тут потенция. В любом случае, передышку я получила

Глава 22

Где ж я так накосячил? Мелкие неприятности до кучи к большим проблемам нарастали снежным комом. Только разгребся с одним, здрасьте, приехали – нервотрепка дома.

Едва перешагнув порог квартиры, я понял, что моя жизнь не будет прежней. Всегда заботящаяся о своем здоровье, сейчас Ланка превратилась в огнедыщащего дракона, который вылакал, наверно, целую бутылку чего-то крепкого. Это настолько не вязалось с ее обычным мировоззрением, что я просто потерял дар речи.

Она повисла кулем у меня на шее и, размазывая пьяные слезы, запричитала.

– Сенечка, что с нами будет? Я знаю, что ты повздорил с Сумским. Ну неужели ты не мог с ним договориться? Олег сказал, что ты к своим друзьям приставил охрану, значит, и нам угрожает опасность?! Сеня, мне страшно, а ты оставил меня одну! Я чуть с ума не сошла!

Долгий путь начинается с первого шага. Так, кажется, говорят? И алкоголизм может начаться вот так, с первой бутылки, выпитой в минуту душевной печали.

Ланка выглядела такой беспомощной, растерянной, как заблудившийся ребенок. Особенно на контрасте с ее обычным прагматизмом и уравновешенностью. Что ей там наплел Даньшин, сейчас не имеет смысла выяснять, надо как-то привести ее в чувство.

Она смешно икнула и еще крепче прижалась. Я уложил ее на диван, несмотря на пыхтение, укрыл пледом и пошел на кухню заваривать крепкий чай.

– Сеня, я согласилась тебе родить ребенка, но это было до того, как мы сходили на этот чертов прием, - заявила она, выпив принесенный мною «антипохмелин» и осознанно посмотрев на меня.

Не хотелось отступать от своего же ультиматума, который я ей поставил перед званым вечером у Сумского. Но внутренний голос, как змей-искуситель нашептывал, что так будет правильно. Заставлять жену рожать – это себя не уважать. Да и, действительно, когда корабль попал в шторм, не до детей. Но я хозяин своему слову или нет? Выбираю «или» и прекращаю обсуждение скользкой темы.

– Лана, мне не нужна жена-алкоголичка, так что будь добра впредь, когда тебе станет страшно, ты подумай, есть ли реальные причины. И спроси у меня для начала. Договорились?

Очевидно, мой тон и крепкий чай немного навели порядок в ее голове, и она согласно кивнула.

– Я завтра в Питер, придется брать кредит. Не хочу делать это в Москве, потому что сразу слухи поползут о моей несостоятельности. Если хочешь, можешь полететь со мной, чтоб не страшно было.

Я предложил чисто из приличия и сейчас со страхом понял, что не хочу этого. Не хочу сидеть с ней в ресторане и смотреть, как она придирчиво подсчитывает калории. Надоело видеть ее неизменные гелевые маски для сна – кажется, что инопланетянка рядом. Да и провести слишком много времени вместе – это тоже стресс. Нам просто не о чем говорить – модные показы, вечеринки, светские сплетни мне так же интересны, как влияние лунного света на произрастание телеграфных столбов. И странно, что я сейчас только это понял.

Но слава богу, в нашей семье царит полное взаимопонимание. В ответ на мои опасения, она снова икнула и отрицательно замотала головой.

– Не-е-е-не! Сенечка, завтра презентация модного художника, фуршет, все дела. Будут все. Я не могу пропустить.

– Фуршет-то тебе зачем? Ты разве голодаешь? – вот может она сбить с толку. Даже остатки того коньяка, который я выпил в компании с Варюшкой, куда-то испарились, сняв анестезию и обнажив душевный раздрай. Я тут же вспомнил, как тепло и уютно было с этой девчушкой. И раздражение от невозможности делать то, что хочется, захлестнуло мутной, болезненной волной.