Бегущие наобум

Я завтракал с большим аппетитом, тем более что у меня перед глазами стоял голодный приятель с улочки напротив.

— Я вижу, сегодня у тебя настроение куда лучше, — заметила Элин.

— Благодаря твоей великолепной кухне.

Она посмотрела на сельдь, сыр, хлеб и яйца на столе.

— Тоже мне еда! Каждый умеет сварить яйцо.

— Но не так, как ты, — заверил ее я.

Действительно, настроение у меня улучшилось. Сумрачные ночные мысли ушли, и несмотря на отсутствие ответов на беспокоящие меня вопросы, я уже перестал мучиться смертью Линдхольма. Ведь тот тип пытался меня убить, но ему это не удалось, и он заплатил за свое пора­жение. Факт, что я его убил, не отягощал мою совесть. А вот об Элин я беспокоился.

Я сказал ей:

— Самолет в Акюрейри вылетает из аэропорта в одиннадцать.

— Значит, пообедаешь уже на месте, — заметила она. — Хоть на минутку отвлекись и подумай обо мне, как я мыкаюсь где-то по бездоро­жью Калдидалур. — Она быстро допила кофе и добавила: — Хочу выехать как можно скорее.

Я небрежно показал на стол, заставленный тарелками.

— Сам все уберу.

Она уже готовилась выйти, как вдруг увидела бинокль.

— Я думала, он в лендровере, — удивилась Элин.

— Проверял оптику. Когда им пользовались в последний раз, мне пока­залось, что винт наводки на резкость сбит, но сейчас все уже в норме.

— Хорошо, заберу его с собой.

Я спустился с Элин в гараж и поцеловал ее на прощание. Она внима­тельно посмотрела на меня и спросила:

— Все в порядке, Алан?

— Разумеется. Почему ты спрашиваешь?

— Сама не знаю. Пожалуй, во мне говорит женская интуиция. До встречи в Акюрейри.

Я помахал ей на прощание и загляделся на отъезжающий автомобиль. Отъезд Элин не вызвал ничьего интереса. Никто не выскочил из-за угла и не пустился за ней в погоню. Вернувшись в квартиру, проверил, на месте ли мой наблюдатель, однако не смог его нигде обнаружить. Испугавшись, бросился к другому окну, откуда было лучше видно, и вздохнул с облег­чением: он стоял на обычном месте, прислонившись к стене, и растирал замерзшие руки. Все говорило о том, что никто не знает об отъезде Элин, а если это так, то ею не интересуются. Большой камень свалился у меня с сердца.

Убрав остатки завтрака и посуду, прошел к себе в комнату. Достал фотоаппарат из футляра. Затем достал пакет и убедился, что он как раз помещается в кожаном чехле. С этой минуты он будет со мной вплоть до момента передачи его в Акюрейри.

В десять часов вызвал такси, чтобы ехать в аэропорт. Мой отъезд вызвал некоторое оживление. Когда я оглянулся, то увидел, что у боковой улицы останавливается автомобиль, в который вскочил мой опекун. Всю дорогу до аэропорта он следовал за такси, тактично держась на приличном расстоянии.

Приехав, сразу направился в бюро заказов.

— Я заказал билет на рейс в Акюрейри на фамилию Стеварт.

Кассир проверила список пассажиров.

— Да, вы есть в списке, — посмотрела на часы. — У вас еще много времени.

— Пойду пить кофе.

Заплатил за билет. Кассир заметила:

— Пойдите взвесить багаж.

Я коснулся футляра фотоаппарата.

— Это все, что у меня есть. Путешествую налегке.

Она засмеялась.

— Да уж вижу. Позвольте сделать вам комплимент: вы прекрасно гово­рите по-исландски.

— Спасибо.

Я обернулся и увидел притаившееся хорошо уже мне знакомое лицо — опекун продолжал следить за мной. Я сделал вид, что не обратил на него внимания, и пошел в кафе. Купил газету и сел, ожидая начала посадки на самолет.

Мой «ангел-хранитель» провел экспресс-интервью в бюро заказов, купил билет, а затем прошел рядом со мной: мы не обращали друг на друга никакого внимания. Он заказал поздний завтрак и принялся жадно уплетать за обе щеки, время от времени поглядывая в мою сторону. В этот момент мне улыбнулось счастье: динамик в аэропорту захрипел, и раз­далось объявление на исландском языке: «Мистер Бухнер приглашается к телефону». Когда объявление повторили по-немецки, мой опекун встал и пошел к телефонному аппарату.

Сейчас я, по крайней мере, знал его фамилию, а настоящая она или нет, не имело значения.

С места, где шел разговор, он мог наблюдать за мной без труда, но смо­трел в другую сторону, словно ожидал, что я использую представившуюся возможность и сбегу. Но я разочаровал его — спокойно заказал очередной кофе и углубился в изучение газеты, читая о том, сколько лососей поймал Бинг Кросби во время своего последнего приезда в Исландию.

Время в залах ожидания тянется бесконечно, и казалось, прошла веч­ность, пока объявили посадку на рейс в Акюрейри. Герр Бухнер стоял за мной в очереди пассажиров, так же близко держался, пока мы шли по аэро­дрому, а в самолете занял место за моей спиной.

Взлетели. И вскоре уже заходили на посадку в Акюрейри, столице северной Исландии, городке, насчитывающем не более десяти тысяч жите­лей. Я отстегнул ремни безопасности и услышал, как сидевший за мной Бухнер сделал то же самое.

Нападение оказалось быстрым и эффективным. Я вышел из здания аэровокзала, отправляясь на стоянку такси, когда внезапно меня окружили четверо мужчин. Стоящий передо мной схватил мою правую руку и, не выпуская, тряс, громко восклицая, что ему очень приятно снова встретить меня и как ему приятно будет показать мне все достопримечательности Акюрейри.

Мужчина слева прижался ко мне, захватив левую руку. Он наклонился и сказал по-шведски:

— Без фокусов, герр Стевартсен, или погибнете.

Я сразу поверил ему, поскольку тип, стоявший сзади, приставил к моей спине пистолет.

Я услышал звук разрезаемого материала и повернул голову в тот момент, когда мужчина справа перерезал ножом ремешок футляра фотоап­парата. Я почувствовал, что ремешок повис свободно, и тип тотчас исчез, а вместе с ним и мой футляр. Тут же стоявший за мной занял место убывше­го и шарахнул меня пистолетом по ребрам.

Я заметил Бухнера. Он стоял у такси, на расстоянии примерно десяти метров от меня. Посмотрел на меня с непроницаемым выражением лица, повернулся и, наклонившись, уселся в такси. Машина тронулась, и я еще какое-то время видел белое пятно лица Бухнера, выглядывавшего через заднее стекло.

Они продержали меня так еще минуты две, давая возможность типу с футляром надежно скрыться. Тогда тот, слева, снова сказал мне по- шведски:

— Сейчас мы вас отпустим, герр Стевартсен, но на вашем месте я не делал бы глупостей.

Они отпустили меня и отошли на шаг, сохраняя грозные выражения лиц. Я не видел у них оружия, но это не имело значения. Я не собирался ничего предпринимать: футляр исчез и так, а на мой взгляд, силы были явно неравны. Поправил смятый пиджак и поехал на такси в отель «Вардборг». Здесь мне больше нечего было делать.

Элин не ошиблась — в отеле «Вардборг» я появился в обеденную пору. Ковыряясь вилкой в порции баранины, заметил вошедшего в ресторан герра Бухнера. Оглядевшись, он также увидел меня и подошел к столику.