Бегущие во мраке

– И благодаря вам, – Карен многозначительно улыбнулась, у нас будетвторой срок.

– Я вам очень благодарен, Дилан, – сказал губернатор тоном, каким он обычно обращался к членам какого-нибудь престижного клуба, решившим поддержать его на выборах.

Они втроем ужинали в небольшой, но уютной столовой, расположенной неподалеку от просторного банкетного зала губернаторского особняка. Несмотря на нападки прессы, Карен Стэндиш обставила особняк, не стесняясь в средствах. Особенно хороша была люстра зa двести тысяч долларов, заказанная в Австрии.

Осушив свой бокал, Дилан Эймс, худощавый рыжеволосый молодой человек, который носил массивные очки и серые костюмы и обожал рассказывать, истории о своем пребывании в Дартмуте, посмотрел на часы и сказал:

– Скоро начнется.

– Дебаты? – спросила Карен.

Дилан кивнул:

– Дебаты. Посмотрим, как Джессика Дэннис съест этого несчастного священника.

В глубине души Стэндиш не одобрял смертную казнь. Двадцать пять лет назад, когда в кресле губернатора сидел его отец, чернокожего мужчину казнили за преступление, которого, по его словам, он не совершал. А через год после его смерти частный детектив вычислил настоящего убийцу.

Эта история погубила карьеру Стэндиша-старшего. Всю свою последующую жизнь он высказывался против высшей меры наказания, возложив на себя всю ответственность за гибель невиновного человека. Распространяя мнение о недопустимости смертной казни, он приводил в пример факт, что среди приговоренных к смерти были в основном чернокожие, нищие и люди без образования.

Несмотря на все увещевания жены, Стэндиш придерживался позиции своего отца. Во всем остальном он твердо следовал политике консерваторов. Впрочем, Стэндиш-младший одержал достаточно уверенную победу на выборах, потеряв лишь незначительную часть голосов из-за своих гуманистических убеждений.

Ситуацию омрачало то, что в период его правления резко повысился уровень преступности, причем за счет преступлений, совершенных с особой жестокостью. В некоторых городах штата даже формировались народные дружины, чтобы дежурить по ночам. Бобу противостояли коллеги-республиканцы, и особенно яро один сенатор от правых. «Как может губернатор-республиканец быть против смертной казни?» – вопрошал он.

Когда партия открыто заявила, что не хочет снова видеть Стэндиша губернатором, Карен привлекда Дилана Эймса. Сначала Стэндиш даже не хотел с ним говорить, видя в нем циничного варвара и истинного противника демократии. Но со временем Карен и Дилан его урезонили. Стэндиш купил пять минут эфирного времени на телевидении и заявил, что его взгляды изменились. Теперь он всячески поддерживал применение смертной казни.

Конечно, эти слова шли не от чистого сердца. По правде говоря, губернатор вообще считал, что наличие в том или ином штате смертной казни и высокий уровень преступности – две не связанные друг с другом вещи.

Но когда его рейтинг стал неуклонно повышаться, Стэндиш вдруг кое-что осознал. Он всегда гордился своей преданностью семейным традициям. Учитывая, что в его роду было столько политиков, губернатор считал своим долгом пойти по стопам предков, видел в этом свою прямую обязанность. Люди из высшего общества должны заявлять о себе.

Когда его рейтинг достиг двадцати двух процентов, он вдруг посмотрел на себя со стороны: политик, которому нравится его должность. Стэндиш был готов пойти на все, чтобы остаться в своем кресле. И сейчас, если бы он отменил казнь Роя Джерарва, на второй срок нечего было бы и надеяться. Вместе с тем Бобу Стэндишу не нравилось, когда ему напоминали о том, как вдруг переменились его взгляды на проблему применения высшей меры наказания.

– Ну, дебаты начнутся через несколько минут, – сказал Дилан, стараясь разрядить неожиданно накалившуюся атмосферу. – Давайте переберемся в гостиную и прогреем старый телевизор.

Губернатор улыбнулся. У него было фотогеничное лицо, этакий собирательный образ всех актеров, когда-либо снимавшихся в рекламе молока. Он поднялся:

– Да, пойдем посмотрим, как Джессика Дэннис сделает из святого отца отбивную.

Стэндиш безуспешно попытался сказать это тоном, которого от него ждали Дилан, жена и избиратели. Но он никогда не был таким и никогда не станет.

4

Скоро все начнется. Ну, или через несколько минут.Рой Джерард стоял у окна и вглядывался в дождливую ночь. Скоро, очень скоро он будет на свободе.На глаза навернулись слезы. Свобода.Его ожидает счастливая жизнь на Кубе – денег-то уж точно хватит. Дэвид сказал ему, что у них было более девяти миллионов долларов наличными и в ценных бумагах.

Ему вдруг до боли захотелось ходить по улицам, спать с женщинами, проводить солнечные дни на берегу океана.

Дэвид и его люди скоро возьмутся за дело, и тогда он будет на свободе. Уже скоро.

5

– Помедленнее, Ладлоу, а то я пристрелю тебя прямо здесь.

Запахнувшись в свой плащ, Райан Ладлоу все смотрел по сторонам в поисках средства к спасению.

Джерард шел вслед за ним. Они вышли из отеля десять минут назад и сейчас приближались к «Трилор Билдинг». Оба изрядно промокли под дождем.

Ладлоу был вынужден отдать должное Дэвиду Джерарду – его план оказался безупречен. Наверняка Джерард следил за ним и Ники последние несколько недель. Преступник точно знал его расписание и уязвимые места. И тогда решил воспользоваться Райаном, чтобы проникнуть в студию, застав начальника охраны врасплох в номере отеля.

Лихорадочно оглядываясь, Райан выискивал возможность сбежать, но пока такой возможности не представлялось. Улицы были темны и безлюдны: к этому времени сотрудники центра и близлежащих офисов разъехались по домам, и сити опустел. Ладлоу остановился на красный свет, но Джерард подтолкнул его вперед:

– Не останавливайся.

Райан с трудом верил, что это и есть Дэвид Джерард, но тот сам назвал себя и объяснил, что сделал пластическую операцию в Лондоне.

Они продолжали идти бок о бок; Дэвид держал пистолет в кармане куртки, готовый спустить курок в любой момент. В левой руке у Джерарда был небольшой металлический чемоданчик. Райан обратил внимание, как бережно тот с ним обращается. Они дошли до второго светофора, на углу «Трилор Билдинг», и на этот раз им пришлось остановиться на красный свет – движение было достаточно оживленным.

Ладлоу промок до нитки. У него начинало саднить горло. Темень. Дождь. Пронизывающий ветер.

А тут еще этот маньяк… Райану захотелось оказаться дома, в своем погребе, где стоял телевизор. Хорошо бы развалиться в кресле с бутылкой пива в одной руке и пультом в другой. По кабельному каналу сегодня должны были показывать несколько интересных боев.

– Идем, – сказал Джерард, когда загорелся зеленый.

Райан вздохнул и прошептал что-то вроде молитвы. Начальник охраны, он понимал: это только начало того, что задумал Джерард. Страх сковал Райана, парализовав способность к действию. Неужели никто не поможет ему?