Белая Бестия

— Узнали, госпожа Белоглазова? — спросил человек.

— Данилов.

— Так точно, прапорщик Данилов Илья Матвеевич. Проходи, Нестор Иванович, не стой в дверях, надует.

Данилов достал из-за пазухи револьвер, направил ствол на Батьку. Тот, кажется, ничуть не удивился.

— Что, ловушка для Махно? — спокойно спросил Нестор Иванович.

— Ага. Анна Владимировна, для вас пистолетик за баночкой оставлен.

Белоглазова достала из-за табачной банки браунинг, проверила обойму, взвела курок, но направлять на Нестора не стала. Гранату, найденную там же, положила в карман.

В просторной комнате за круглом столом сидели «командиры». У стены под пустой полкой для образов, устроился на табурете ротмистр Бекасов. У его ног стоял ящик с динамитом, в руке он держал гранату. На пачках со взрывчаткой лежал и запал с бикфордовым шнуром.

— Выбор для вас небольшой, Нестор Иванович, — сказал ротмистр. — Или вместе прямо сейчас взлетаем на воздух или вместе уходим.

— Да, выбор действительно небольшой, — согласился Махно. — Только какой резон вам оставлять меня в живых? Теперь вас расстреляют или мои хлопцы, или Деникин за невыполненное задание.

— Почему же невыполненное? — удивился Бекасов. — Мы прихватим вас с собой. Пусть суд решает что с вами делать.

— Ах, суд.

— Именно.

— Как же вы выберетесь отсюда?

— Очень просто, приставим к вашей голове наган и никто не посмеет нас тронуть. Словом, возьмем вас в заложники.

— Плохой план. Я не соглашусь принять такой позор, лучше уж взрывайте гранату, ротмистр.

— Пойдешь как миленький, — зло процедил Бекасов, направился к Махно.

На его пути встала Белоглазова.

— Уймись, Петя!

— Что?

— Уймись, говорю, план твой действительно дурацкий.

С этими словами она направила на ротмистра браунинг.

— Та-ак, спелись уже. Не ожидал-с от вас, Анна Владимировна.

— Ты никогда не знаешь чего от меня ждать, потому так и не смог завоевать моего сердца, Петя.

— Я тебя всегда любил, а ты меня постоянно предавала. А я тебе всегда прощал твои предательства.

Махно поморщился:

— Послушайте, молодые люди, может быть вы оставите свои любовные выяснения до лучших времен. Ну не место и не время сейчас, господа. Решайте же уже что-нибудь.

Бекасов взялся за кольцо гранаты, сидевшие за столом «командиры» попадали с лавок, инстинктивно закрыли головы руками.

К ротмистру подошел Данилов, вынул из его рук бомбу, положил на стол.

— Не дури, ротмистр. Пусть Бестия решает.

— Её решение будет неверным.

— Знаешь, Петя, чем добро отличается от зла? — спросила после паузы Анна, не сводя с ротмистра пистолета. — Тем, что добро делают добрые люди, а зло-злые. И у всех своя правда, каждый считает, что он совершает те или иные поступки во благо. Как же разобраться кто из них прав? Правильно, по конечному результату. А когда он не ясен? По поступкам. Армия Махно — настоящая разношерстная банда. Но сам Нестор — светлый человек, потому что он готов положить жизнь за свою правду, за то что он считает добром. Но разве счастье людей не добро? Может, в чем-то и ошибается, но он готов отдать свою жизнь за счастье других. Это он убрал атамана Григорьева, в союзе с которым был кровно заинтересован, когда тот начал совершенно бессмысленно убивать в занятых городах и селах евреев и русских. Это Батька запретил вообще какие-либо погромы. С людьми ему, может, и не повезло, но у кого они лучше — у Деникина, Троцкого, Петлюры? Все из одной пыльной имперской бутыли, лучше не найдешь. Вы свободны, Нестор Иванович, можете уходить через подвал.

Нестор снял шапку, вытер ею пот со лба, опустился на скамью.

— Свободен, значит? Ха. В последний раз я слышал эти слова в своей адрес, когда товарищи освобождали меня из Бутырки, после свержения царя. Спасибо, Анна Владимировна, за добрые слова, я рад, что вы меня правильно поняли за столь короткое время общения. Я уйду, а вы, госпожа Белоглазова, останетесь умирать? С этими… Ради чего?

— Я сделала свой выбор, Нестор Иванович. С Бекасовым вы меня не отпустите, а без него я не уйду. Он ради меня решил жизнью пожертвовать. Да и прикипела я к нему сердцем.

— Опять про любовь. Устал я от вас. Лучше пойду.

— Кто желает, господа актеры, с Батькой — на выход, никого не держу, — сказала Анна.

Шестеро «командиров» поднялись, подошли к Махно. Остался Данилов и седой мужчина, видно, бывший офицер.

Батька взял Анну за плечи:

— Жаль, Анна Владимировна, очень жаль, что наши дорожки расходятся. Вы на небеса, а я бить Деникина, ха-ха. Ладно, дел у меня полно, пошли хлопцы, раз желают, пусть погибают. Дураку и кукиш сало.

Когда люк в подпол за Батькой и актерами закрылся, Анна направилась в складской закуток, где среди сваленных плакатов, действительно стоял сундук. Велела Данилову отодвинуть его.

Талый не обманул, под ним тоже был люк.

— Поджигай шнур, Петя.

— Решила в самом деле вместе со мной отправиться на небеса? Еще есть время передумать, уходи с Махно.

Тогда Данилов, отстранив Бекасова, поджег немецкой зажигалкой бикфордов шнур. Огненный, шипящий бутон медленно пополз к запалу, вставленному в квадратную динамитную шашку.

Пробирались по подземелью на четвереньках.

— Для чего ты отпустила Махно? — спросил ротмистр. — Мы не выполнили задания Ставки.

— Нестор Иванович мне вчера спьяну проговорился, что начнет наступление не 12-го, а 14-го на юге, под Семёновкой. Если Махно погибнет, неизвестно куда пойдет его обезглавленная армия. Белаш, приемник Батьки, может срочно подружиться с Директорией и вместе с Петлюрой обрушится на нас. Мы такого натиска уж точно не выдержим. Знать время прорыва Ставке теперь важнее устранения Махно.

— А если Нестор специально тебе эту утку подбросил?

Данилов, шедший впереди с керосиновой лампой, обернулся:

— Батька вчера вечером послал адъютанта к комдиву Егорову, — сказал он. — Я случайно слышал, как Лева делал наставление Чубенко — не перепутай, мол, Батька Махно просит поддержать его огнем артиллерии 14-го в 5 часов утра со стороны Белой церкви, а он де начнет прорыв на юге.

— Понятно, Петя? — ухмыльнулась Анна.

Бекасов ничего не ответил.

— А ты, Илья, как попал в эту трагикомичную команду? — задала вопрос Анна.

— Талый определил. Сказал, что нужно помочь Белой бестии. Костя знал, что я воевал когда-то в твоем отряде, Анна Владимировна.

— Вот как. Забавно. Ну, Костя…

Едва беглецы добрались до выхода у реки Синюхи, сзади прогремел взрыв. Земля дрогнула. Подземный коридор по которому они передвигались, обсыпался.

В небольшом идиллическом заливчике действительно покачивалась на волнах лодка, на которую быстро погрузились.

А у села, в зарослях ивняка, уже ждал Костя. Увидев вместе Анной и ротмистром Данилова с седым пленным, насупился, но ничего не сказал.

Когда все влезли на тачанку, проверил заправку пулеметной ленты, стеганул плетью белую в яблоках лошадь, погнал тройку вдоль берега.