Белая Длань

Затем, всё ещё оставаясь доверенным лицом лорда Тирелла, Данн организовал импровизированные заграждения из повозок и багажа. Теперь плотный огонь стрел не был такой уж проблемой, особенно для тех, кто мгновенно сообразил укрыться за деревянным дном перевёрнутых на бок повозок. Когда большинство людей смогли успокоиться и прийти в себя, находясь в относительной безопасности, тогда Эллберт смог купировать и затушить большинство источников огня и света. Специально выделенные люди начали под прикрытием щитов находить и уносить за заграждения раненых, порой в пылу деятельности их успевали принимать за мертвых, но то было не столь критично – главное заставить толпу слаженно выполнять команды, что в подобных условиях было крайне затруднительно.

Лагерь постепенно приходил в себя, а ещё недавно разнузданное и паникующее воинство становилось вполне боеспособной армией. Только бы найти мерзавцев, устроивших им подобный приём, тогда уж можно было насладиться их четвертованием. Подобный способ ведения боевых действий был в этих краях неизвестен, а потому именно такие мысли витали в голове у большинства благородных и не очень особ. Для них нечто подобное было сродни бесчестному, если не сказать нечестивому, удару прямо в сердце их идеалов и сложившейся картины мира. Словно бы далёкие горцы Долины спустились со своих угодий и каким-то образом оказались прямо на территории честных рыцарей вечнозелёного края.

Впрочем, долго уверенность воинства не продлилась. Посланные к лесополосе воины вполне успешно отражали натиск стрел, но стоило им оказаться в опасной близости от лесного занавеса, как тут же на смену звуку выпускаемых снарядов пришли крики отчаянья и боли. Да, нападавшие прекратили свой обстрел и скрылись в чаще леса, но посланные на их поиски люди угодили в хорошо подготовленные и скрытые в ночи ловушки. Плотный строй, готовых резать и рубить нечестивцев воинов, дрогнул.

Плотные силки подхватывали неудачно ступивших на них рыцарей и уносили вперед и вверх прямо навстречу заострённым ветвям и пикам, заранее подготовленным. Другая же часть вооруженных солдат с отчаянным криком устремлялась вниз, прямиком к волчьим ямам, расставаясь либо с жизнью, либо с дальнейшей возможностью вести воинскую службу. Некоторые из тех, кто сумел пройти дальше в лес, чтобы настигнуть убегающего врага, по итогу оказывались не в лучшем положении, чем их товарищи. Стоило только незримому в темноте или в отблесках факелов узлу оборваться, как тут же закованные в доспехи воины отлетали обратно со сломленными костями или проломленными черепами. Это их настигали подвешенные бревна, которые не видели в живых людях каких-либо препятствий для своего смертоносного движения.

Затея Данна погнать или выманить нападающих полностью провалилась. Посланные воины, из тех, кто выжил, испуганным ручьём вновь потянулись обратно в лагерь. Кого-то тащили на себе, кто-то едва полз, но факт на лицо – выжили они в том аду исключительно с помощью чуда, враги были готовы полностью сокрушить хвалёную рыцарскую армию, как физически, так и морально. Да и после небольшого затишья жидкий обстрел по лагерю вновь возобновился и не прекращался до самого рассвета, заставляя воинство Тиреллов всё это время держаться в напряжении. Раненых или убитых за это время уже практически не было, но вот именно что практически. Совсем редко, но стрелы всё же достигали свою цель, что не добавляло солдатам спокойствия.

Кто-то молился Семерым и причитал, что всё происходящее проделки Неведомого и его слуг, посланных им в наказание за то, что они выступили против решения церкви и верховного септона. Кто-то иногда порывался добежать до леса, чтобы забрать с собой хоть одного мерзавца, но таких быстро успокаивали свои же. Иной человек знакомый с луком пытался на слух определить место исходящего выстрела и попасть из своего в ответ. Практически все эти выстрелы уходили в пустую, ибо делались на слух и вслепую, но некоторые были уверены, что хотя бы парочку ублюдков они смогли таким образом достать.

Тирелл ожидал в своём шатре в нервном напряжении. Порой ему доносили о делах и настроении царивших в лагере, что находился будто бы под осадой, тогда Хранитель Юга сам выходил к людям, пытаясь придать себе храбрый вид и вселить в войско уверенность, но под прикрытием десятка солдат, вооруженных крепкими щитами это смотрелось откровенно жалко. Некоторые старые ветераны нервно плевались и волком смотрели на лорда, что привел их в эту западню, даже сам того не желая, а теперь ещё имеет наглость бахвалиться и требовать от них храбрости, которая в подобных условиях была невозможной.

Мейс и сам понимал, что от его слов и появлений в лагере было мало толку, но ничего поделать не мог. Он был уверен, что если сейчас убоится и опустит руки, то о продолжении похода на Королевскую гавань можно было напрочь забыть. Нет, нужно было держаться и переждать ночь, а потом быстрым маршем по тракту выбираться из Королевского леса, ставшего западнёй для воинства Тиреллов. Если им придётся столкнуться с подобным ещё хотя бы раз, то толку от просторцев в освобождении Королевской гавани практически не будет, а вся слава достанется братьям короля. Подобное, по мнению лорда Хайгардена, было просто недопустимым.

Когда над лагерем забрезжил рассвет стало понятно – нападавшие исчезли в лесу столь же внезапно, как и появились. Никто не мог точно сказать, когда прилетела последняя стрела, но каждый был уверен, что именно приход солнца спас их от гнева тёмных духов, а никто кроме них это не мог быть. Тирелл считал это вздором, как и большинство близких и знакомых ему людей, но большая часть воинства состояла из выходцев простого люда, так что суеверия быстро распространились по лагерю. Настроение и боевой дух невыспавшихся солдат и так был ни к чёрту, а теперь ещё подобного рода брожения распространялись, как лесной пожар. Проблем не становилось меньше.

Поняв, что стало относительно безопасно, люди принялись переводить дух, а командиры подсчитывать ущерб и сопутствующие потери. Всё возвращалось на круги своя, словно бы и не было никакого ночного нападения, а то был лишь морок, посланный им опьяневшим сознанием. Однако, стоны раненых, валявшиеся повсюду тела, разгром и куча утыканных стелами поверхностей не позволяли в полной мере убедиться в данной теории никому из присутствующих. Слишком внезапно, слишком необычно и крайне губительно всё произошло.

– Докладывай. – обратился Тирелл к Эллберту Данну, что командовал лагерем всё это время от его имени. Сейчас лорд Простора опустошал очередной кубок с вином, но опьянеть не мог, как ни старался, лишь усилилась мигрень, заставляя его, чуть прикрыв от усталости и недосыпа глаза, массировать собственную голову в надежде, что боль скоро утихнет.

– Ничего хорошего не скажу, милорд. – удручённо покачал головой крепко сложенный мужчина. На одной из щёк его застыл давний косой шрам, карие глаза смотрели устало, а черные сальные волосы облепили голову. – Часть фуража и багажа безвозвратно утеряны. Не досчитались около сотни лошадей, что сбежали во время свалки. – сложил руки под грудным доспехом Данн, где был изображён знак двухголового пеликана.

– Не морочь мне голову, Эллберт! – в раздражении воскликнул верховный лорд Простора. – Потери. Что у нас по потерям, я хочу знать?! – в ответ на это взгляд Данна стал только мрачнее и уставшее.

– Всё весьма серьёзно, милорд. По предварительным подсчётам у нас около пяти-шести сотен убитых и ещё около полторы тысячи раненных разной степени тяжести. Кто-то погиб от стрел, а кого-то просто затоптали свои же. Половина из них уже точно не сможет сражаться, а остальным потребуется время на восстановление. Среди них также есть несколько представителей малых домов вроде Оуэна Инчфилда и Кайла Бриджеса. – склонил голову в покорности верный Тиреллу командир.