Белая Длань

– Я вижу в вас свет, мой король, но он холоден подобно острой стали. – произнесла ведьма, заглядывая в его глаза. На миг в отражении алых глаз сверкнул яркий отблеск, но вскоре затих также быстро, как и появился.

– То свет, не пламени, но звёзд, жизнь нам дарующих. – отозвался на высказывание жрицы избранник Семерых. – Не играй со мной ведьма. У тебя здесь нет шансов, нет власти и нет будущего. – жёстко указал жрице, где её место Гарденер.

– Так ли это? Или же вы просто не хотите принимать на себя эту роль, страшась грядущих испытаний? – дерзко вздёрнула бровь Мелисандра, сменив свой тон на откровенно вызывающий, заставляя наблюдавших за этой сценой гвардейцев схватится за оружие, а верного Корбрея заскрежетать зубами от подобной наглости. – Порой даже избранникам Владыки требуется наставления на верный и праведный путь. Вам стоит узреть истинный свет, если вы хотите перешагнуть через тьму, которая вас окружает.

– Я вижу только огонь. Безудержный и беспощадный. Я уже сгорал в нём и видел на что он способен. – медленно проговорил Эдмунд, продолжая борьбу взглядов.

Сказанные двумя столь разными людьми слова не были провокацией или метафорами. Они говорили именно то, что сейчас видели. Точнее то, что могли видеть, как представители тайных искусств, что и по сей день являются во многих странах, городах и религиозных учениях под запретом. Перед взглядом Верховного короля андалов стояла непроглядная огненная стена. Обжигающая, яростная и безудержная, что словно бы окружала стоящую перед ним женщину и заковывала её в пламенные цепи. Его кожу словно окунули в кипящий котёл, из которого нельзя было выбраться. Позади же жрицы виднелся едва различимый силуэт с несколькими парами святящихся ослепляющим светом глаз. В иной другой ситуации Эдмунд определённо бы отступил. Возможно, в самом деле струсил перед подобной энергией и силой, что намеревалась поглотить всё без остатка. Но где-то за своей спиной Гарденер ощущал приятную и родную прохладу, дарующую ему защиту и поддержку, а потому стоял перед представителем враждебной религиозной конфессии уверено, практически насмерть.

Мелисандра же в свою очередь видела перед собой не поток, но бескрайнюю пустоту, где светили холодным чистым белым светом несколько сотен созвездий, собирающихся в семь аналогичных потоков, подобных самому солнцу. Вся эта тьма и вместе с тем слепящий свет словно обволакивали просторского короля тонкой вуалью, но не смели проявлять себя как-либо ещё. Гарденер не был закован или стеснён, напротив именно он был подобен источнику, проводнику этой силы в мир. Её кожу, её родную морщинистую кожу, скрытую древней магией будто бы, обжигало исконным холодом. Ни одна из противоборствующих сил не хотела уступать другой, а потому они продолжали вести между собой незримое противостояние. И всё, если бы сейчас в комнате присутствовал третий обладатель магического искусства, то смог бы увидеть, как горячее неудержимое пламя бесплодно сталкивается с бескрайней пустотой и начинает сдавать позиции, намекая тем самым на то, что на здешней земле у огня не было столько же власти, сколь в бескрайней восточной пустыне.

– Довольно этого вздора. – разорвал противостояние их взглядов Гарденер, но не потому, что проиграл, а потому что понял всю его бессмысленность, сделав первый шаг к прекращению глупой борьбы. Ему первый раз доводилось испытывать и ощущать нечто подобное. Будто бы живое зеркало для мирского противостояния куда больших и высших существ, чем он сам. Нет, дальше испытывать судьбу было глупо. – Я видел тебя насквозь, ведьма. В твоём огне нет жизни, как бы ты не хотела обратного. Только смерть. Смерть и рабство. И дорого заплатит тот, кто поддастся на ваши посулы. – вернулся на своё место Эдмунд, теряя последний интерес к данному разговору, что не могло не укрыться от взора опытной жрицы. Та явна не хотела заканчивать свои попытки склонить его на свою сторону и не сказать, чтобы мотивы и её не были искренне, скорее напротив. Она действительно считала его заблудшей душой, возможным героем из легенд, что потерялся в лживом свете. И это на взгляд короля было самым страшным.

– Я вижу ваш свет, мой король, но он не способен даровать жизнь. Вы заблуждаетесь, когда говорите об этом. Только свет пламени способен согреть смертный дух в ночи, и только он способен провести сквозь смерть. – возвышенно стояла на своём Мелисандра, подходя как можно ближе к столу монарха дабы продолжить спор. Всё это время стоявшие на своих рыцари немедленно двинулись, дабы остановить позволившую себе вольности красную жрицу, но были остановлены повелительным взмахом руки.

– Ты умеешь плести словесные кружева, ведьма, да вот только я верю не словам, а увиденному. Не твой огонь вернул меня в мир, а тот свет, что ты зовёшь холодным и безжизненным. Окружённый тьмой, именно он в конце концов рассеивает её и дарует биение жизни. Древесный росток тянется к этому свету, но рождается вместе с тем во тьме из которого всё пришло, и куда всё вернётся. – продолжил вести пространный спор Эдмунд, даже не ожидая от себя подобного поведения. Собственно, и сами гвардейцы ничего подобного не ожидали, уже в который раз переглядываясь между собой, чтобы понять понял ли из них кто-то хоть что-то.

– Значит ли, что вы готовы принять то, что грядёт? – испытующе воззрилась на него Мелисандра, понимая, что пока не может на практике опровергнуть сказанное андальским монархом.

– Никогда. – жёстко и чётко сверкнул Эдмунд глазами. – Я никогда не приму и не смерюсь с той крайностью, что несёт за собой враг древнее ночи. И именно поэтому ваша философия для меня столь же отвратительна. Одни хотят истребить свет, вы же желаете им всё заполнить, но вместе с тем забываете, что одно не может жить без другого. Вот почему наша вера намного праведней и верней, чем ваша. В ней есть баланс, пусть и не всегда. Она ценит смерть и вместе тем ценит жизнь. Когда вы на самом деле не цените ни то ни другое. – подошёл к концу разговора Гарденер, испытывая буру противоречивых эмоций и вместе с тем полную уверенность в сказанных словах.

– Вы не можете узреть истинный свет. – печально и вместе с тем осуждающе покачала головой Мелисандра. – Возможно я снова сделала большую ошибку, что пришла сюда. – сделала она однозначный вывод из их разговора, наблюдая за реакцией короля, которая не заставила себя ждать, правда совсем не так, как она того бы хотела.

– Прочь с моей земли и из этого города. Немедленно. – чеканя каждое слово произнёс Эдмунд, заставляя понять, что шутки шутить он не намерен и время диалога прошло. Стоило жрицы скрыться из солярия, как Гарденер перевёл свой острый взгляд на верного Корбрея и был он как никогда мрачным. – Убей её.

– Что? – едва не подавился воздухом рыцарь Долины, что до этого ещё ни разу не получал из уст своего друга и короля столь однозначный и вместе с тем безжалостный приказ убийства.

– Возьми сотню гвардейцев и убей её. Желательно вне городских стен. Мне плевать как, главное, чтобы её смерть было однозначной. Затем сделаете тоже самое со всеми жрецами и жрицами Владыки Света находящихся в столице. Я не хочу, чтобы даже духа этой мерзкой секты не осталось Вестеросе. – озвучил своё крайне жестокое и вместе с тем необходимое решение Гарденер. Какие выводы он сделал из этого разговора и что увидел в глазах красной жрицы людям его окружающим так и не стало известно до самой своей смерти.

Глава 67. О "волчьей" верности.

1 г. от В.А.

Королевская гавань. Септа Бейлора.

В просторных коридорах величественного храма стояла прохлада и умиротворение недоступные обычным людям. Сейчас Верховный король андалов стоял в небольшом закутке, наблюдая за разговором двух людей в чуть приоткрытой келье, коих в данной части септы имело превеликое множество. Это была женское крыло для послушниц и жриц, будущих септ и молчаливых сестер, отделённое от мужского, что находился в другой части здания. Королевские гвардейцы сейчас находились на почтительном удалении от своего господина, дабы не привлекать к нему лишнее внимание, ведь для святой обители и рыцарского ордена, обитающего в этих стенах, присутствие избранника Семерых было значительным событием, которое оказалось невозможным скрыть. И всё же в данный момент Гарденер прибыл не за тем, чтобы разводить политесы с верховным септоном или магистром Сынов Воина.

Эдмунд внимательно наблюдал за беседой, которую проводили меж собой брат и сестра из рода Старков. Юная Санса и по сей день находилась в подавленном состоянии после того ужаса, что ей довелось пережить и даже кончина её мучителей не могла дать девушке спокойствия или удовлетворения. Сноу пытался выводить сестру на разговор, но чаще всего та предпочитала просто отмалчиваться или игнорировать присутствие брата-бастарда. В тоже время совсем недавно верховный септон позволил встретиться Джону с Арьей, что долгое время скрывалась в составе духовной семинарии храма под видом мальчика для своей же безопасности. Эти двое были рады увидеть друг друга и от того контраст между ними и старшей дочерью Эддарда Старка становился куда заметнее и весомей. Так или иначе, но в скором времени им предстояло вернуться на родину, к своей семье, как того требовало обязательство перед королём Севера и его матерью.

Судя по всему, и в этот раз разговор меж Сноу и юной Старк прошёл не самым лучшим образом, т.к. парень обессиленно сжал кулаки и вышел за дверь. На его лицо набежала тень, а лицо не могло скрыть разочарования и бессильной ярости к человеку, которого уже не было в живых. Гарденеру ранее уже приходилось говорить и видеться со Сноу, можно сказать они были неплохими знакомыми, а многие лорды по незнанию считали бастарда королевским фаворитом. Глупости, да и только. Просто Эдмунд был кровно заинтересован в том, чтобы потомственный Старк и вместе с тем Таргариен остался на его стороне, особенно в ситуации, когда его противником выступал вроде как другой «Таргариен». Впрочем, покойный лорд Эддард действительно смог воспитать из мальчишки достойного человека, пусть и слега наивного для того, кто уже успел неплохо так повоевать в недавнем конфликте.