Белая львица
Шрифт:
Приступая к собственно допросу, Валландер решил говорить прямо и посмотреть, какова будет реакция.
– Вы здесь для того, чтобы ответить на вопросы в связи с жестоким убийством, - сказал он.
– Убийством Луизы Окерблум.
Густафсон оцепенел. Он что же, не рассчитывал, что труп обнаружат так скоро?
– подумал Валландер. Или потрясен совершенно искренне?
– Луиза Окерблум исчезла в прошлую пятницу, - продолжал он.
– Ее труп найден несколько дней назад. Вероятно, она была убита вечером в день исчезновения. Что вы можете
– Это та Луиза Окерблум, которую я знаю?
– спросил Стиг Густафсон.
Теперь он был заметно испуган.
– Да. Та самая, с которой вы познакомились у методистов.
– Ее убили?
– Да.
– Какой кошмар!
У Валландера тотчас зародилось мучительное ощущение, что здесь что-то не сходится, совершенно, черт побери, не сходится. Потрясенный ужас Стига Густафсона казался неподдельным. Хотя комиссар знал по опыту, что иные преступники, у которых на совести самые что ни на есть жуткие преступления, умеют весьма достоверно разыграть невинность.
Но ощущение несообразности не исчезало.
Может, они шли по изначально холодному следу?
– Я хочу знать, что вы делали в прошлую пятницу, - сказал Валландер.
– Во второй половине дня.
Ответ застал его врасплох.
– Я был в полиции, - сказал Стиг Густафсон.
– В полиции?
– Да. В Мальмё. На следующий день собирался лететь в Лас-Пальмас. И неожиданно обнаружил, что паспорт недействителен. Ну и поехал в полицию, чтобы получить новый. Паспортный стол уже закрылся, когда я пришел. Но тамошние сотрудники вошли в мое положение и не отказали. В четыре я получил новый паспорт.
В глубине души Валландер уже понял, что Стиг Густафсон не имеет отношения к убийству. Но он словно бы не желал с этим примириться. Ведь им так нужно раскрыть это загадочное преступление, и чем скорее, тем лучше. Вдобавок личные эмоции во время допроса совершенно недопустимы.
– Машину я оставил у Центрального вокзала, - добавил Стиг Густафсон.
– Потом зашел в пивной бар и выпил кружечку пива.
– Кто-нибудь сможет подтвердить, что в прошлую пятницу сразу после четырех вы были в этой пивной?
– спросил Валландер.
Стиг Густафсон задумался.
– Не знаю, - в конце концов сказал он.
– Я сидел один. Может, бармен запомнил меня? Но вообще-то я редко захожу в эту пивную. Я там не завсегдатай.
– Вы долго там пробыли?
– Час, наверно. Не больше.
– То есть примерно до половины шестого? Так?
– Думаю, да. Я хотел успеть в винный магазин, пока там не закрыли.
– В какой именно?
– За универмагом «Нурдиска компаниет». Название улицы не помню.
– И как, успели?
– Успел. Взял пару банок пива.
– Кто-нибудь может подтвердить, что вы туда заходили?
Стиг Густафсон покачал головой:
– У кассира была рыжая борода. Хотя, может, у меня остались чеки. На них ведь указан день и час, верно?
Валландер кивнул:
– Дальше.
– Потом я пошел на парковку, сел в машину
и поехал в супермаркет «Б amp;В», что возле ипподрома Егерсру. Хотел купить дорожную сумку.– Там кто-нибудь сможет вас опознать?
– Сумку я не купил, - сказал Стиг Густафсон.
– Цены оказались очень высокие. И я решил обойтись старой. Увы.
– А потом вы что делали?
– Съел гамбургер, неподалеку от супермаркета, в «Макдоналдсе». Но там обслуживают молоденькие ребятишки. Наверняка ничего не вспомнят.
– У молодых людей часто хорошая память.
– Валландер подумал о банковской кассирше, которая несколько лет назад здорово помогла дознанию.
– Я еще кое-что вспомнил, - сказал Стиг Густафсон.
– Это было в пивной.
– Что именно?
– Я спустился в уборную. И там поболтал с одним мужиком. Он жаловался, что у них там нет бумажных полотенец, руки нечем вытереть. Мужик был чуточку навеселе. Но не слишком. Сказал, что его зовут Форсгорд и что у него цветочный магазин в Хёэре.
Валландер записал:
– Это мы проверим. А теперь вернемся к «Макдоналдсу», что возле Егерсру. Вы были там, видимо, около половины седьмого.
– Пожалуй, - согласился Стиг Густафсон.
– Что вы делали потом?
– Поехал к Ниссе, и мы играли в карты.
– Кто это - Ниссе?
– Старый плотник, мы с ним плавали вместе много лет. Ниссе Стрёмгрен. Живет на Фёренингсгатан. Иногда мы играем в карты. Этой игре мы выучились на Дальнем Востоке. Очень сложная, но интересная, когда умеешь. Там нужно копить валетов.
– И как долго вы у него пробыли?
– Домой я уехал около полуночи. Поздновато, конечно, ведь наутро нужно было встать ни свет ни заря. Автобус-то с Центрального вокзала отходит ровно в шесть. Я имею в виду автобус до Каструпа.
Валландер кивнул. У Стига Густафсона есть алиби, думал он. Конечно, если все, что он сказал, правда. И если Луизу Окерблум убили действительно в пятницу.
Но сейчас нет никаких оснований требовать ареста Стига Густафсона. Прокурор санкции не даст.
Это не он, думал Валландер. Если даже я начну давить на то, что он преследовал Луизу Окерблум, мы все равно ни к чему не придем.
– Подождите здесь.
– Валландер встал и вышел из комнаты.
Собранные на совещание сотрудники уныло выслушали его информацию.
– Надо проверить его показания, - сказал Валландер.
– Но честно говоря, думаю, это не он. След оказался тупиковым.
– По-моему, ты опережаешь события, - вмешался Бьёрк.
– Мы ведь не знаем точно, что она действительно умерла в пятницу во второй половине дня. Стиг Густафсон вполне мог поехать из Ломмы в Крагехольм после того, как расстался со своим приятелем-картежником.
– Вряд ли, - сказал Валландер.
– Что могло задержать там Луизу Окерблум до такого позднего часа? Не забывай, на автоответчике она сказала, что вернется домой к пяти. Мы должны исходить из этого. С ней что-то случилось до пяти часов.