Белая львица

– Тебе нужно прикрытие с тыла, - продолжал Сведберг.

– Тогда он не придет, - решительно ответил Валландер.
– Недостаточно, чтобы он думал, будто я один. Он непременно проверит. И только когда убедится, нанесет удар.

– Удар?

Валландер пожал плечами:

– Он попытается убить меня. А я уж постараюсь, чтобы ему это не удалось.

– Каким образом?

– Пока не знаю.

Сведберг удивленно посмотрел на него. Но промолчал.

Они пошли обратно и еще раз задержались на мосту.

– Хочу попросить тебя еще об одном, - сказал Валландер.

– Я тревожусь за Линду. Коноваленко действует непредсказуемо. Поэтому я хочу, чтобы вы дали ей охрану.

– Бьёрк потребует объяснений.

– Знаю. Потому и прошу именно тебя. Можешь поговорить с Мартинссоном. Бьёрку вовсе не обязательно знать об этом.

– Ладно, попробую, - сказал Сведберг.
– Понятно, что ты тревожишься.

Они перешли мост и зашагали вверх по склону.

– Кстати, вчера к Мартинссону заходил кто-то из знакомых твоей дочери, - сказал Сведберг, словно желая потолковать о чем-то менее мрачном.

Валландер удивленно воззрился на него:

– Домой?

– Нет, на работу. Дама заявила о краже из машины. Сказала, что она учительница твоей дочери. Я в подробности не вникал.

Валландер замер как вкопанный.

– Еще раз, - сказал он.
– Повтори, что ты сказал.

Сведберг повторил.

– Как ее звали?

– Не знаю.

– Как она выглядела?

– Надо у Мартинссона спросить.

– Попробуй точно вспомнить все, что он говорил!

Сведберг задумался:

– Мы пили кофе. И Мартинссон пожаловался, что ему все время мешают работать. Дела знай только накапливаются, так и язву недолго заработать. «Вот опять подсунули кражу из машины. Заявитель женщина, между прочим. Кто-то позарился на ее машину. Она спрашивала про дочку Валландера. Живет ли та по-прежнему в Стокгольме». Примерно так он сказал.

– А что Мартинссон ей ответил? Сказал, что моя дочь здесь?

– Не знаю.

– Нужно срочно позвонить Мартинссону, - сказал Валландер. И поспешил к дому. Побежал, опережая Сведберга.

– Звони Мартинссону, - сказал Валландер, едва они вошли в дом.
– Спроси, сказал ли он, где сейчас находится моя дочь. Выясни, как звали ту женщину. Если он спросит, зачем тебе это, скажи, потом объяснишь.

Сведберг кивнул:

– По-твоему, никакой кражи не было?

– Не знаю. Но я не вправе рисковать.

Сведберг дозвонился до Мартинссона почти сразу же. По ходу разговора кое-что записал на листке бумаги. Валландер слышал, что Мартинссон в полном недоумении.

Сведберг положил трубку, вид у него был встревоженный:

– Говорит, что сказал.

– Что сказал?

– Что Линда у твоего отца в Эстерлене.

– Почему он это сделал?

– Она спросила.

Валландер глянул на кухонные часы:

– Позвони туда. Подойдет, возможно, отец. Он в это время обычно обедает. Попросишь к телефону мою дочь. И передашь трубку мне.

Валландер назвал номер. К телефону долго никто не подходил, но в конце концов ответил отец Валландера. Сведберг спросил Линду. Выслушал ответ и быстро положил трубку.

– Она поехала на велосипеде к морю, - сказал он.

Внутри у Валландера все оборвалось:

– Я же велел ей сидеть в доме.

– Полчаса назад, - сказал Сведберг.

На машине Сведберга они помчались туда. Валландер молчал. Сведберг время от времени искоса поглядывал на него. Но тоже молчал.

Вот и съезд на Косебергу.

– Дальше, - сказал Валландер.
– Следующий поворот.

Они припарковались как можно ближе к береговому откосу. Других машин не видно. Валландер бегом спустился на пляж, Сведберг за ним. Ни души вокруг. Валландер чувствовал, что близок к панике. Незримый Коноваленко опять дышал ему в затылок.

– Может, она сидит где-нибудь в дюнах, - нерешительно сказал он.

– Ты уверен, что она именно здесь?
– спросил Сведберг.

– Это ее любимое место. Если она идет к морю, то как раз сюда. Давай разделимся и поищем.

Сведберг зашагал в сторону Косеберги, Валландер двинулся дальше на восток. Он старался убедить себя, что тревожится понапрасну. Ничего с ней не случилось. Но не мог взять в толк, почему Линда не осталась дома, как обещала. Неужели так и не поняла, насколько все серьезно? Несмотря на случившееся?

Он то и дело оборачивался на Сведберга. Пока никакого результата.

Внезапно Валландер подумал о Роберте Окерблуме. Тот бы молился в этой ситуации, сказал он себе. Но у меня нет бога, молиться некому. Даже духов нет, которым молился Виктор Мабаша. У меня свои радости и печали, только и всего.

На гребне склона стоял мужчина с собакой, смотрел на море. Валландер окликнул его, спросил, не видел ли он на пляже одинокую девушку. Мужчина покачал головой. Он здесь уже минут двадцать, но никого не видел.

– А мужчину не видели?
– Валландер описал Коноваленко.

Собачник опять отрицательно покачал головой.

Валландер пошел дальше. Ему стало зябко, хотя ветер был по-весеннему теплый. Он прибавил шагу. Пляжу словно конца нет. Потом опять оглянулся. Сведберг был далеко позади. Однако ж Валландер разглядел, что рядом с ним кто-то есть. И тотчас Сведберг замахал рукой.

Валландер бегом устремился туда. И добравшись до Сведберга и своей дочери, вконец запыхался. Смотрел на Линду, не в силах выдавить ни слова, пока не успокоится дыхание.

– Ты не должна была выходить из дома, - сказал он.
– И все-таки ушла.

– Я не думала, что и на пляж прогуляться нельзя. Сейчас ведь день. А все всегда случается ночью, верно?

Сведберг сел за руль, а они оба устроились на заднем сиденье.

– Что мне сказать деду?
– спросила Линда.

– Ничего, - ответил Валландер.
– Я сам поговорю с ним сегодня вечером. А завтра мы перекинемся в картишки. Он будет рад.

Они расстались на шоссе совсем рядом с домом.