Бельгийский лимонад

— Выходи!

Нет, и после этого сидящий за рулем не выказал признаков жизни. Мелькнула мысль: не покончил ли с собой? Инженер бросился к нему, но его опередил Митхас — вывернулся из-за двери, вцепился в сидящего.

— Че... чего н-надо? — внезапно услыхали они.

— Он же пьяный! — определил подступивший к двери Саша.

— Это я пья... пья-ный?

Человек приподнял голову, силясь еще что-то сказать, посмотрел на них из-под надвинутой на лоб шапки.

— Павел? — в голос воскликнули все трое.

Оказалось, это был один из подсобных рабочих отряда, местный житель, два дня назад подвернувший ногу и не выходивший это время на трассу. Инженер вспомнил, парни рассказывали, на руднике у Павла невеста, так что можно было не допытываться, зачем тому вздумалось угонять машину.

— Останешься с ним, — сказал Саше. — Подошлю за вами трактор.

Тронул за плечо Митхаса, с потерянным видом топтавшегося у кабины, вернул пистолет. Митхас поставил его на предохранитель, сунул в карман, спросил у себя вслух:

— Где теперь этот сволочь искать?

Инженер тоже задавал себе такой вопрос и тоже не находил ответа. Он вернулся к мотоциклу, завел, подрулил к Митхасу.

— Садись, по дороге будем думать.

Отъехали назад что-нибудь с километр, повстречались с лошадью, запряженной в сани-розвальни. Инженер притормозил, крикнул укутанному в тулуп вознице:

— Не проехать вам здесь, дорогу грузовик перегородил, а в объезд — снег глубокий.

Возница не отозвался, даже не обернулся — выструнил вожжи, подстегнул лошадь. Митхас взглянул на нее, пробормотал:

— Ничего, конь нога длинный, снег шагает, сани тащит.

Инженер не стал спорить, прибавил газа. Однако только-только набрал скорость, Митхас ткнул кулаком в бок, прося остановиться.

— Чего ты? — склонился к нему инженер. — Мутит опять?

— Это чей конь ехал? — спросил вместо ответа Митхас.

— Задай вопрос полегче: для меня все кони на одно лицо. Тем более ночью.

— Крути руль назад, — распорядился Митхас. — Скорей!

— Будешь выяснять, чей конь встретился?

— Это конь сельпо, я узнавал, однако-то.

— Ну, так что? Пусть себе...

— Крути руль, скорей! Конь сельпо, а Василий санях нет. Конь есть, тулуп есть, а Василий нет... Чужой человек санях!

Инженер, наконец, понял, о чем подумалось Митхасу, поспешно развернул мотоцикл.

— Фа-ра, — невнятно проговорил Митхас, перевешиваясь в который уже раз через борт коляски, — фара...

Инженер догадался: Митхас опасается, как бы Захаров, если только это он, не открыл стрельбу, увидев, что мотоцикл пустился следом. Выключив свет, дал глазам привыкнуть к разбавленной луною темноте, крутнул регулятор газа. Мотоцикл послушно рванулся вперед.

Холодный ветер хлестал по лицу, высекая слезы, задувал в рукава полушубка, проникая до самых плеч. Хорошо еще, зима не успела пока набрать силу, не вызверилась.

— Ты живой там у меня? — скосил глаза на коляску.

— Погоняй! — отозвался Митхас.

Куда там, мотоцикл и без того опасно юзил на скользкой дороге, то и дело подскакивал на неровностях; своевременно среагировать на них без света было просто невозможно.

Странно, проехали уже довольно далеко в обратном направлении, а все не могли настигнуть возок. Будто сквозь землю провалился. Верно, Захаров гнал лошадь вскачь.

Неожиданно темноту впереди проколол неспокойный свет движущихся фар, а немного погодя стал различимым и гул мотора: со стороны рудника спешила навстречу какая-то автомашина. Получалось, ей удалось обойти изыскательский грузовик по целику. Не иначе, катил мощный вездеход.

— Фара, — подсказал Митхас.

Инженер и сам уже подумал о том, что следует, наверно, включить ближний свет — подать о себе знак водителю этой махины, чтобы заранее поубавил скорость. И поприжался бы к обочине, давая возможность с ним разминуться.

Встречная машина и в самом деле пошла тише, а когда поравнялись, вдруг затормозила, дверца кабины распахнулась, инженер услышал:

— Эдуард Антоныч, вы чего вернулись?

Инженер остановил мотоцикл.

— Саша, ты?

— Так точно, Эдуард Антоныч...

Саша выпрыгнул из кабины изыскательского грузовика, принялся возбужденно рассказывать, как, оставшись с Павлом, начал пилить того — дескать, запорол двигатель, угнав машину без воды в радиаторе, а Павел стал доказывать, что вода там есть, поскольку он ее перед выездом со двора самолично туда залил; ну, Саша проверил — точно, радиатор полный, выходит, мотор просто заглох.

— Я решил: думаю, раз так, надо попробовать завести...

— Конь встречал? — прервал Сашино повествование Митхас.

— Думаешь, это Сап... Захаров в санях? А я ведь толком даже не глянул.

— Погоняй! — ткнул Митхас под бок инженера.

Инженер убрал свет, прибавил оборотов.

— А я? — взмолился Саша. — Может, мне развернуться да следом за вами?

— Давай, только свет выруби.

Вскоре миновали то место, где давеча стоял поперек дороги грузовик. Следы, оставленные им на обочинах при развороте, были видны и без света.

Дальше дорога пошла под уклон, спускаясь в неглубокий ложок. Митхас предупредил:

— Лог едем, там наледь, однако-то.

На льду мотоцикл могло занести или, того хуже, развернуть, инженер сбросил газ, непроизвольно сжал рукояти руля. И с тревогой подумал о том, что, если наледь обширная, они, чего доброго, начнут буксовать, потеряют время. С лошадью тут им не потягаться.

И лишь успел так подумать, из темноты донеслось жалобное, похожее на стон ржание. Инженер, не отдавая себе отчета, с силой придавил педаль тормоза. Они остановились. Митхас вырвал из кармана пистолет, приказал шепотом:

— Уйди! Скорей!

Инженер, недоумевая, спрыгнул с седла, но остался стоять возле мотоцикла.

— Скорей! — прошипел Митхас остервенело.

Инженер повиновался — отступил в сторону, и, едва успел это сделать, Митхас дотянулся, включил фару. Выходит, прогнал его, оберегая от возможной пули.

Митхас включил фару, и свет, выплеснувшись на дорогу, оконтурил в полусотне шагов от них завалившиеся на обочину сани и сбитую с ног лошадь; обессиленная гонкой, она беспомощно колотилась в оглоблях, скребла по льду копытами.