Белки в Центральном парке по понедельникам грустят

Повесила на локоть большую сумку, качнула разок-другой. Вообще великолепно!

Длинный черно-белый шарф, темные очки.

Вперед, к новым свершениям!

Гортензия добралась до «Скетча» на такси. Вышибала пропустил ее без очереди: «Hi, honey! Все такая же красавица, такая же сексапильная!..» Она в ответ одарила его ослепительной «кошачьей» улыбкой, из тех, что сражают наповал. Вот именно, она красавица и сексапильная и сама это чувствует на каждом шагу. Прекрасный вечер, все сегодня прекрасно, только на сердце по-прежнему тяжело. Тяжело и пусто. «У меня 87 %, мое платье — проект года», — напомнила себе Гортензия, чтобы взбодриться, и, переступив порог, качнула бедрами, чтобы отделаться от тяжести и пустоты.

В дверях она столкнулась с мужчиной. Тот извинился и с сомнением спросил: «Мы знакомы?» — «Старая уловка!» — отрезала Гортензия. Он улыбнулся. Внимательно осмотрел ее с головы до ног. Снова улыбнулся — коротко и сухо.

— Мне нравится, как вы одеты. Это вы сами все подобрали?

Гортензия посмотрела на него ошарашенно.

— Я имею в виду черное платье, молнии спереди и сзади, джинсовая куртка на размер меньше, короткие перчатки, брошка, шарф…

Гортензия вытаращила глаза.

— Ну да… Платье — моя модель… Для «Эйч энд Эм», — солгала она решительно, — они мне заказали. Это будет гвоздь зимней коллекции.

Собеседник окинул ее уважительным взглядом.

— Но ведь вы еще так молоды…

— И что с того?

— Да, правда. Глупость я сказал.

— Да уж.

— Я работаю в «Банана Репаблик». Руководитель отдела дизайна. Мне очень нравится ваш стиль… У меня к вам деловое предложение. Приходите к нам работать на пару месяцев. Ваша задача — генерировать идеи. Оплатой не обидим.

— У вас есть визитка?

— Держите!

Он протянул ей карточку. Имя, должность, «Банана Репаблик».

— Можно я оставлю ее себе?

— Вы мне не ответили.

— У меня есть агент. Позвоните ему, обговорите все условия.

— Как его зовут? Дайте мне его номер, я ему позвоню завтра с утра. Приступать нужно будет в июле. Сможете?

Гортензия продиктовала телефон Николаса. До завтрашнего утра она едва успеет его предупредить.

— Он занимается всеми моими контрактами.

— У вас найдется минутка посидеть, поговорить?

Гортензия соображала. Человек с виду порядочный, визитка выглядит вполне солидно…

— Меня ждет подруга. Я только предупрежу ее, подождите меня у бара, хорошо?

Она отошла, проверила, что он не смотрит ей вслед, завернула в туалет и, запершись, позвонила Николасу.

— Мне предлагают работу на лето! Я нашла, нашла! Два месяца в «Банана Репаблик», рисовать модели! Представляешь? Не таскать коробки, не клеить этикетки, а работать над новой коллекцией! Скажи, Нико, это же фантастика!

С ума сойти, а я-то не хотела сегодня никуда ходить! Собиралась просидеть весь вечер дома!

Николас потребовал подробностей.

— Больше ничего не знаю. Я ему наплела, что ты мой агент, он завтра тебе позвонит насчет оплаты, условий и так далее. Перезвонишь мне потом сразу, ладно? Ущипни меня, ущипни, мне самой не верится!

— Вот видишь, красавица, а ты вешала нос! Я же тебе говорил — в мире моды все может перемениться в любой момент.

— Надо все-таки подождать, пока все будет подписано. Ты, главное, распиарь меня ему как восходящую звезду, пусть у него слюнки потекут!

— Кого вы учите!

Гортензия вернулась к бару. Собеседник уже ждал ее. Он представился: Фрэнк Кук. Высокий, сухощавый, с тонким лицом, с проседью на висках и взглядом острым, как у барышника. На вид лет сорок — сорок пять. Темно-синий пиджак. На пальце обручальное кольцо.

— Только недолго, у меня потом еще встреча, — заявила Гортензия, усаживаясь напротив на высокий табурет с красной спинкой в форме сердца.

Ее апломб произвел на Кука должное впечатление. Он заказал бутылку шампанского.

— Вам уже приходилось работать в крупной компании?

— Я, конечно, еще молода, но опыт у меня уже есть. Последний раз я работала с магазином «Харродс». Оформила две витрины, лейтмотив — модный аксессуар. Я занималась всем от и до, дизайн, постановка… Получилось шикарно. И мое имя было написано на всю витрину: Гортензия Кортес. Эти витрины простояли два месяца, мне сделали кучу предложений. Сейчас мы с моим агентом как раз их разбираем.

— «Харродс»! — воскликнул ее собеседник. — Похоже, мне придется пересмотреть порядок оклада.

В его глазах вспыхнула насмешливая, но добрая искорка.

— Уж пожалуйста, — кивнула Гортензия. — Я за гроши не работаю.

— Надо думать. Вы не производите впечатление барышни, которую можно заполучить просто так.

— Меня вообще нельзя заполучить.

— Прошу прощения… Вы уже бывали в Нью-Йорке?

— Нет, а что?

— Дело в том, что наш офис находится в Нью-Йорке. Если вы согласитесь, работать будете там. В центре Манхэттена. Отдел дизайна.

Нью-Йорк. Ее словно ударили под дых. Но она перевела дыхание и покрепче уселась на табурете.

— Вы что-то говорили насчет шампанского?

Внутри у нее все словно завязалось узлом, надо скорее чего-нибудь выпить, чтобы расслабиться. Нью-Йорк. Нью-Йорк. Центральный парк, Гэри. Белки грустят по понедельникам…

— Молодой человек, — прикрикнул Фрэнк Кук на бармена, — вы там не заснули над нашей бутылкой?

— Сию минуту! — И перед ними немедленно поставили бутылку и два бокала.

— За успех совместной работы! — предложил Кук, разливая шампанское.

— За успех моей работы, — поправила Гортензия. Неужели ей это не снится?..

На сердце больше не было ни тяжести, ни пустоты.

Теперь каждую неделю, по вторникам и четвергам, Жозефина приходила после обеда к мсье Буассону, в большую гостиную с унылой мебелью. В два часа мадам Буассон уходила играть в бридж, и им никто не мог помешать. Жозефина звонила в дверь, Буассон приглашал ее войти. На подносе уже были выставлены белое вино, ананасовый сок, красный мартини. Себе он наливал выдержанного бурбона. Какой-то странной марки, он называл его «желтенький».