Белладонна

— Твою пасту?

— Ну да. Меня убеждали, что это рецепт моей крестной, но она за всю свою жизнь и яйца не сварила. А как насчет того вина?

— Конечно. Почему бы нет, черт побери?

— Отлично.

Он вернулся на кухню. Решив, что всегда успеет убить его, она отправилась следом. Кухню наполнял поистине божественный аромат.

— Ты любишь белое, — сказал он, наполняя два бокала из ее лучшего хрусталя. — Это замечательное итальянское вино, которое оттенит остроту моего соуса. Ярко выраженный вкус и высокое качество. Попробуй.

Она взяла бокал, позволив Кольту чокнуться с ней, а затем отпила глоток. Вино оказалось изумительным.

— Кто ты, черт возьми, на самом деле, Белладонна?

— Что ж, я ответ на твои молитвы. Почему бы нам не войти и не присесть? Ты ведь хочешь снять туфли.

Алтея очень хотела, но не сняла их, даже когда удобно расположилась на диване.

— Объясни.

— Я только что объяснил.

— Если ты не можешь позволить себе адвоката…

— Господи, а ты упрямая. — Он глубоко вздохнул и вытянулся на диване рядом с ней. — Ладно, у меня была пара причин. Прежде всего то, что ты тратишь массу дополнительного времени на мое дело…

— Это моя…

— Работа? — закончил Кольт за нее. — Возможно. Но я знаю, что, когда кто-то предпринимает эти дополнительные шаги, решая твои проблемы, вкусный ужин — лучший способ отблагодарить его.

Это чертовски приятный жест с его стороны, подумала Алтея, хотя и не хотела в этом признаться. Пока не хотела.

— Ты мог бы предупредить меня заранее.

— Идея возникла спонтанно. У тебя разве такого не бывает?

— Не искушай судьбу, Найтшейд.

— Ладно. Давай вернемся к нашим «почему?». Существует еще и тот факт, что я почти не мог не думать обо всем происходящем. А готовка помогает мне отвлечься. Мария едва ли допустила бы меня до плиты, поэтому я подумал о тебе. — Он намотал ее локон на палец. — Я много думаю о тебе. И в конце концов, мне просто захотелось провести с тобой вечер.

Он добирался до нее. Алтее хотелось верить, что это от великолепных запахов, доносящихся из кухни, у нее кружилась голова. Но она в это не верила.

— И вот ты вломился в мой дом и вторгся в мою частную жизнь.

Нет, дорогая, я вторгся только в твои кухонные шкафы. Это было так соблазнительно, — признался он. — Но дальше я вторгаться не отважился.

Хмурясь, Алтея раскачивала вино в бокале.

— Мне не нравятся твои методы, Найтшейд. Но мне кажется, что твоя паста мне понравится.

* * *

Паста ей не просто понравилась, она пришла от нее в восторг. Трудно было хранить недовольство, когда ее настолько соблазнил волшебный вкус. Мужчины и раньше готовили для нее, но она не могла припомнить, когда была столь удивлена.

Вот он, Кольт Найтшейд, вполне возможно вооруженный до зубов под своими выцветшими джинсами и хлопчатобумажной рубашкой, подает ей пасту при свечах. И дело не в том, что это романтично, подумала она. Она слишком умна, чтобы попасться в сети изобретательных уловок. Но это было забавно и, как ни странно, очень мило.

К тому времени как Алтея расправилась с одной порцией и принялась за вторую, она посвятила Курта в последние события. Отчеты экспертов ожидались в течение суток, за барменом из пивной «У Клэнси» установлено наблюдение, а женщина-офицер под прикрытием готовилась отправиться на улицу.

Кольт запомнил информацию и в ответ рассказал то, что удалось выяснить ему самому. Днем он разговаривал с одной из местных проституток. Благодаря его шарму или же деньгам, которые он предложил, ему удалось выяснить, что девушка, которую на улице знали как Лэйси, не появлялась в своих обычных местах уже несколько недель.

— Она подходит под описание, — продолжил он, подливая вина в бокал Алтеи. — Юная, миниатюрная. Девушки говорили, что она брюнетка, но носила светлый парик.

— У нее был сутенер?

— Нет. Она работала сама по себе. Я ходил в дом, где она снимала комнату. — Кольт разломил на две половины чесночный хлеб и передал кусок Алтее. — Разговаривал с хозяином, прелесть, а не человек. Поскольку она не заплатила за две недели, он вышвырнул ее вещи. Забрал себе то, что имело какую-то ценность, а остальное выбросил.

— Я выясню, знают ли о ней в отделе нравов.

— Отлично. А я нагряну в другие притоны, — продолжал он, — а также в наполовину расселенные дома и всем стану показывать фотографию Лиз и рисунки полицейского художника. — Он нахмурился, ковыряя вилкой еду. — Я не смог никого зацепить для опознания. У меня почти не было времени убедить подростков, что им следует внимательно взглянуть на рисунки. Большинство из этих ребят хотят вести себя жестко, непобедимо, но в их глазах ты видишь лишь замешательство.

— Когда имеешь дело с таким замешательством, тебе надо быть жестким. Большинство из них происходят из семей, раздираемых наркотиками, алкоголем, физическим и сексуальным насилием. Или же они сами начинают злоупотреблять алкоголем или наркотиками и не знают, как выбраться из этого кошмара. — Она повела плечами. — В любом случае побег кажется им лучшим выходом.

— Но у Лиз все было иначе.

— Да, — согласилась Алтея.

Пора ему, наконец, уже угомониться, подумала она. Даже если всего на несколько минут. Она подобрала последний кусочек с тарелки.

— Знаешь, Найтшейд, ты мог бы бросить игру в искателя приключений и заняться организацией общественного питания. Ты добьешься успеха.

Он понял, куда она клонит, и постарался подыграть ей:

— Я предпочитаю маленькие частные вечеринки.

Алтея метнула на него быстрый взгляд, затем снова уставилась в свой бокал.

— Итак, если готовить первоклассную пасту тебя научила не крестная, тогда кто же?

— У нас была потрясающая кухарка, ирландка, когда я был ребенком, миссис О'Мэлли.

— Ирландка, которая научила тебя готовить блюда итальянской кухни.

— Она могла приготовить все, что угодно, от тушеного мяса ягненка до петуха в красном вине. «Кольт, мой мальчик, — говаривала она мне, — лучшее, что мужчина может научиться делать, — это готовить для себя. Это глупости, что готовить должна только женщина». — Он улыбнулся при этом воспоминании. — Когда я попадал в передряги, что происходило почти постоянно, она усаживала меня в кухне. Я выслушивал лекцию по поведению и о том, как правильно разделывать цыпленка.