Белое на белом
Шрифт:
Налево. Направо. Налево. Направо. Король. Рыцарь. Кардинал. Мастер. Барон. Нищий. Барон…
Есть! Вольф сдержал довольную улыбку. Граф востока лег направо, а это значит, что выиграл он.
— Вам сегодня, похоже, везет, — совершенно не сожалея о проигрыше улыбнулся сдающий, гусарский лейтенант Фридрих, Фамилию Вольф уже успел забыть.
Он добавил к кучке выигранного серебра еще один талер. Везет! Нет, правда, везет!
— Ваша ставка, курсант.
Фейт — простая игра. Перед тобой — двенадцать карт, от короля до нищего. Ставишь монету — или несколько монет — на одну
Все просто.
— Герцог, — на выбранную карту лег низкий столбик монет.
Лейтенант покрутил широкий серебряный браслет на левой руке и улыбнулся.
— Начинаем.
Карты зашелестели, ложась на стол.
Налево. Направо. Налево…
— Тридцать шесть! Можете забрать ваш выигрыш.
Сидевшие за столом и стоявшие вокруг него загудели. Три выигрыша подряд! Этому юнцу везет просто неприлично.
Йохан собрал с разграфленного стола монеты, поставленные жертвами колеса Феррана. Этот выигрыш был ему не так уж и нужен: юноша уже вернул в мешок с деньгами Ксавье взятые оттуда монеты и теперь на кон ложились только те, что он выиграл. Йохан решил про себя, что он проиграет их все, после чего пойдет искать товарищей. Но видимо бог игроков имел на его счет другие планы.
Йохан выигрывал.
Он допил пиво из высокого стеклянного бокала и подманил пальцем девушку-разносчицу:
— Еще один бокал, — он прицелился было монетой в кошель на поясе девушки, но та увернулась.
— Выигравшему три раза подряд — бокал за счет заведения.
С подноса на стол опустился бокал темного майстербира: девушки-подавальщицы уже знали вкусы удачливого юноши.
— Интересно, — пробормотал он про себя, выбирая цифру для ставки, — что полагается тому, кто выиграет семь раз подряд…
Двадцать семь. Хорошее число, две хорошие цифры. Двадцать семь.
Он положил монету на выбранную ячейку. Подумал, и добавил еще несколько.
Тонкие пальчики опустили рядом еще одну монетку.
Запах тонких духов пробрался в нос юноши.
— Тому, кто выиграет семь раз подряд, — прошептал тихий голос, — обеспечено внимание всех окружающих.
Рядом с Йоханом села за стол молоденькая девушка. Золотистые волосы, чистое лицо, светлые ясные глаза, внимательно глядящие на него из пушистых ресниц.
— Вы позволите мне сыграть вместе с вами?
Самое тихое место на земле — ночное кладбище. На втором месте находится кабинет мэра Бранда. Хотя многие, очень многие, предпочли бы кладбище. Ночное.
Тихий голос айн Грауфогеля выбивал из колеи самых крепких людей, а взгляд его глаз, или, вернее, тех двух камешков, которые казались его глазами, заставлял оцепенеть. Немного находилось людей, которые могли отказать мэру Бранда в его просьбе. Потому что очень немногие из тех, кто попадал в это помещение с низкими давящими потолками, не чувствовали себя слугами, которых вызвал к себе хозяин.
— Нет, — произнес
человек, сидящий в кабинете мэра.Рауль Римус, знаменитый сыщик, мог позволить себе независимость.
— Нет, господин мэр, я не возьмусь искать того, кто взломал сейфы вашего банка.
Пальцы его левой руки тихо пробарабанили по поверхности стола. Айн Грауйфогель сложил ладони перед лицом и задумчиво смотрел на металлический протез сыщика. Возможно, ему хотелось узнать, кто был автором этой руки, которая могла двигать пальцами и сжиматься в кулак с нечеловеческой силой. А возможно, и нет.
Мэр города Бранда ни с кем не делился своими мыслями.
— Вы — Рауль Римус. Сыщик, который берется за самые запутанные и таинственные дела и с блеском их распутывает, находя преступников или оправдывая невинных…
— Я, — Римус достал платок и вытер свою загорелую лысину, — берусь ТОЛЬКО за те дела, которые посчитаю интересным для себя.
Мэр посмотрел на сыщика. Тот, в своем нелепо-клетчатом костюме, самим своим присутствием бросал вызов этому кабинету.
Рабочее место мэра Бранда было до рези в глазах тусклым и неброским: мягкий войлочный ковер, привезенный из Амаристана, рисунок на котором давно выцвел и вытерся, массивная мебель, покрытая незатейливой резьбой, низкий дощатый потолок, вечно завешанные шторами окна, неяркая лампа, горящая на столе, рядом с аккуратными стопками документов. Единственным ярким пятном был портрет короля Леопольда в парадном мундире розового цвета, но и он выглядел приглушенным и потухшим.
— Позвольте напомнить, — наконец произнес мэр, — что способ, которым разрезали сейф, поставил в тупик не только полицию, но также инженеров и ученых. Неужели вам не интересно, как это было проделано?
— Нет, — отрезал сыщик. Те, кто привык видеть его только с широкой улыбкой на лице, могли не узнать своего кумира в этом человеке, сжавшим губы в тонкую нитку.
«Тук… тук… тук…» — постукивали металлические пальцы.
— Я, разумеется, не могу вам приказать. Вы даже не подданный Шнееланда. Это всего лишь просьба. Но могу вам сказать, что это не только моя просьба. Считайте, что это просьба… — айн Грауфогель сделал паузу, — самого короля Леопольда. Ваш ответ?
— Нет.
— К вам часто обращаются за помощью короли?
— Чаще, чем вы думаете.
— И ваш окончательный ответ?
— Нет.
— Могу я узнать причину?
— Можете.
Сыщик откинулся на спинку стула, который, вообще-то не предназначался для того, чтобы на нем сидели с удобством, и развел руками:
— Таковых причин две. Первая — я не хочу. Совсем недавно я закончил дело с похищением изумрудного колье герцогини Бирье и теперь хочу просто отдохнуть…
Мэр не стал спрашивать, каковы же остальные причины. Он молча ждал продолжения.
— Вторая причина… — сыщик вздохнул и понизил голос, — Страх.
Левая бровь мэра чуть шевельнулась.
— Вы боитесь? Знаменитый Рауль Римус… боится?
Римус вздохнул и потер переносицу:
— Боюсь. Но… — взмахнул он протезом, — я боюсь не за свою жизнь… Вам известна предыстория ограбления вашего банка?
— С удовольствием выслушаю вашу версию.