Белое на белом

— Бедный…

Прохладный пальчик обвел пятно. Приятно…

— Тринадцать. Можете забрать свой выигрыш.

Йохан, нимало не огорчаясь — выигранные деньги — не деньги и о их потере жалеть не следует — приподнялся, собираясь выйти из-за стола.

Каролина огорченно посмотрела на него:

— Уходишь?

— Хочу поискать своих друзей. Они играют в другие игры.

Она вскочила на ноги, быстрая как ветерок:

— Подожди минуту, поиграй за меня. Мне нужно сходить посмотреть на себя в зеркало.

— Хорошо, — понятливо кивнул Йохан, — А ты не боишься, что я сбегу с твоими деньгами?

Она засмеялась, легонько щелкнула его по носу и убежала.

10

Тук. Тук.

— О-ох! О-ох!

Рыжие волосы разбросаны по подушке, в полутьме комнтаы два молодых обнаженных тела сплелись, наслаждаясь друг другом…

Тук-тук.

— А-ах! А-ах!

Девичьи пальчики впиваются в мокрую от пота спину Цайта острыми ноготками.

Тук-тук!

— А-а! А-а! А-а! А-а-а-а!!! Судорога сладкого удовольствия, разряд любовного электричества пронзил юношу и девушку…

ТУК-ТУК!!!

— Да кто там?!

Цайт спрыгнул с кровати и попытался прикрыться простыней, но девушка-разносчица, хихикнув, выхватила ее и замоталась наподобие древних жриц лесных богов: так, что босые стройные ноги были видны во всей красе. Юноша, недолго думая, прикрылся курсантским кепи и подошел к двери.

— Ты уже написал завещание?! — рявкнул он.

— Прошу прощения, господин, — пролепетали в коридоре, — но ваши друзья просят вас выйти…

Цайт распахнул дверь.

Незнакомый юнец в ярко-красном сюртуке — по виду, слуга — отпрыгнул в сторону:

— Вот ваши друзья, господин! — зажмурившись, пискнул он.

В коридоре стояли Йохан, спокойный как всегда и Ксавье. Одежда на последнем была идеально аккуратной и ничего не говорило о том, что Ксавье поднялся в номера со второй разносчицей одновременно с Цайтом. Ну, разве что легкий запах цветочных духов и небольшой мазок помады у правого уха.

Ксавье достал платок и стер помаду:

— Одевайся, Цайт. Вольфу нужна помощь.

11

— Что не так? — Цайт осторожно заглянул в помещение, где Вольф играл в фейт.

Знакомая черная спина ссутулилась за пустынным столом. Все деньги перекочевали к его противнику: молодому офицеру с ужасающе честным лицом. Тонкие черные усики торчат острыми шильями, волна темно-русых волос стянута в пышный хвост. Темно-синий мундир-доломан с кольчугой плетеных шнуров, серебристо-белых с золотистой нитью. Седьмой гусарский полк. Лейтенант.

— Вольф проиграл все деньги, — проговорил Йохан, — сначала свои. Потом те, что ему дал Ксавье. Потом взял у меня часть. А потом написал долговую расписку. На две тысячи.

— Зачем он играл, если ему так не везло?!

— Ему везло. Иногда. А потом снова не везло.

Цайт насторожился. Именно так — давая сначала выиграть, а потом обыгрывая, изредка дразня выигрышами, дергая, как карася за губу — ведут игру шулера. Он присмотрелся…

Неловкие, нарочито неловкие движения пальцев, тасующих колоду…

Острый внимательный взгляд, напряженно уставившийся в колоду, из-под которой вылетают карты… Влево, вправо, влево, вправо…

Лучик света, отброшенный полированной поверхностью серебряного браслета…

Цайт отстранился от проема и отвел Ксавье и Йохана:

— Гусар мошенничает.

12

— Раньше, чтобы увидеть карты противника, шулера клали на стол табакерку с зеркальцем на крышке, записную книжку с серебряным медальоном, любой предмет с зеркальной поверхностью. Сдавая карты, мошенник может увидеть их отражение в этом предмете и знать, какие карты он сдает. Скажем, в «кениге», где основную роль играет блеф, такое знание было бы решающим для выигрыша…

— Поэтому, — понимающе кивнул Ксавье, — при игре в карты запрещено класть что-либо на стол.

— Но шулера не отчаялись и придумали каждый свое. У гусара — браслет. Широкий, серебряный, с полированными звеньями. Он видит, какая карта лежит внизу и, если подошел черед нужной карты, кладет ее в выигрышную для себя сторону, или, если сейчас черед проигрышной стороны — отодвигает ее пальцем назад и кладет следующую по порядку.

— Понятно, — Ксавье перехватил трость поудобнее, — пойдем.

Они вошли в помещение в тот момент, когда Вольф издал ликующий вопль: ему удалось выиграть.

— Выиграл? — улыбаясь, спросил Ксавье.

— Да!

— Сколько?

Улыбка Вольфа погасла:

— Я должен Фридриху одну тысячу четыреста тридцать два талера.

Три курсанта повернулись к гусару. Лейтенант слегка занервничал:

— Выигрышные карты, они как женщины: когда ты ищешь их — они бегут от тебя, когда не нуждаешься в них — они приходят одна за другой. Лейтенант Фридрих айн Реч.

— Курсант Черной Сотни Ксавье.

— Курсант Черной Сотни Цайт.

— Курсант Черной Сотни Йохан.

— Господа, уже поздно. Вольф, я предлагаю сыграть последнюю партию. Если выигрываю я, вы будете должны ровно две тысячи, если вы — вы не будете должны ничего.

— Идет. Я ставлю на…

Перед глазами юноши появилась маленькая женщина в красном платье, так похожая на маму…

— На королеву.

Вольф пристально уставился на летающие карты.

Направо, налево, направо, налево, направо, на…

Трость Ксавье с силой хлестнула по столу, прижав руку лейтенанта с зажатыми картами.

— Что за…?!

Вольф, не понимая, что происходит, вскочил. Гусар тоже попытался было, но его рука уже была зажата в пальцах Цайта. Сзади на лейтенантские погоны легли тяжелые руки Йохана.

Юноша, продолжая стискивать пальцы гусара, медленно, преодолевая сопротивление, вывернул ее вверх.

В побелевших пальцах стала четко видна колода карт. Первой лежала королева запада, отодвинутая в сторону запястья. Следом шла та карта, которую шулер собирался положить на сторону Вольфа.