Белое на голубом

– Э... мои личные дела к делу не относятся, - уклончиво ответил Ширас и приступил к тому, что выяснил в Версантиуме.

Правит страной царица Онхельма, говорят, что она необычайно хороша собой и необычайно быстра на расправу. Алексиору оставалось только невесело хмыкнуть, уж он-то знал, насколько эта дама быстра на расправу.

По тому, как сгорбились плечи его друга, когда тот услышал, что государь Вильмор мертв, троих его друзей повесили, а четвертого, ставшего калекой, чудом спасла девчонка- разносчица из портовой таверны, Ширас понял все.

Но вести от матери немного ободрили несчастного беглеца, от них у юноши стало тепло на душе, и даже сквозь наворачивающиеся слезы Алексиор смог бледно улыбнуться. Но он не хотел показывать Ширасу своих слез. Мужчинам не должно плакать. Слез не будет.

– Спасибо, - с чувством проговорил Алексиор, пожимая Ширасу руку, - Спасибо, что ради меня ты пустился в такое далекое путешествие. Я твой должник.

– Эй, уважаемый, я еще не закончил!
– воскликнул бывший бандит, - И потом, это я у тебя в долгу!

А потом добавил:

– Если бы не ты, я не встретил бы ту девушку с красными волосами.

Его другу оставалось только порадоваться, что хоть кому-то из них двоих повезло. Ширас же, вернув себе прежнее бесстрастное выражение, рассказал остальное.

Алексиор был неприятно поражен, когда услышал, что царица истребила всех голубей в городе, а теперь штурмует фиорды. Но нисколько этому не удивился. А вот что Голен стал одним из предводителей контрабандистов, вызвало у него улыбку. Голен всегда был лучшим и самым способным из них.

Из них. Но троих из них уже нет. А оставшиеся двое...

Подумать только, всего лишь через какой-то месяц с небольшим он должен был стать царем Страны морского берега. Бред. Пустой бред.

Но у него оставался еще один вопрос:

– Евтихия?

Ширас покачал головой. В этот миг Алексиору стало страшно, вдруг он сейчас скажет, что девушка мертва, он даже закрыл глаза. Но Ширас сказал:

– Исчезла. Пропала без вести.

Алексиор заметил, что не дышал все это время, только теперь, когда выдохнул от облегчения. Пропала без вести - это не так страшно. Он ее все равно найдет.

И пусть на это уйдут годы, да пусть хоть вся жизнь.

***

Ее Величество великая царица Астинит уже довольно долго наблюдала за своим личным секретарем. В последнее время он постоянно был подавлен. Впрочем, юноша и раньше не фонтанировал весельем, но с того дня, как она рассказала ему свой кошмарный сон, стал как-то хмур и неразговорчив. Нет, работал он даже больше прежнего, но...

Она ведь была матерью, она видела, как потух свет в глазах этого мальчика. И лишь иногда в них вспыхивал какой-то горестный огонь. Ей хотелось сделать мальчика счастливее. А что может сделать счастливее жизнь мужчины? На примере своего сына (да и покойного мужа) царица Астинит могла сказать - женщины. Добрая царица уже присмотрела ему в подарок красивую наложницу, из тех девушек, что были у нее в услужении. Осталось только выбрать удачный момент. И ей показалось, что такой момент скоро настанет.

– Ароис, - позвала она, отвлекая своего личного секретаря от бумаг, в которые он зарылся с головой.

– Да, госпожа?

– Скажи, когда у тебя день рождения?

Парень замялся, но потом ровным голосом сказал:

– Через один месяц и три дня.

– Угу, - царица кивнула своим мыслям, - Помнится, ты говорил, что можешь найти воду в той пустыне, что к западу от Магриха?

Алексиор тут же встал и произнес:

– Да, если моей госпоже угодно.

Она оглядела его. Повзрослел за этот месяц, немного раздался в плечах. Красив. А волосы... Умереть от зависти. Госпожа Астинит легко вздохнула.

– Ароис, передай, чтобы готовили мою повозку. Поедем, я покажу тебе это место.

– Да, Ваше Величество.

Юноша поклонился и вышел передать распоряжение царицы, а она смотрела вслед, испытывая какое-то странное чувство. А может быть предчувствие...

***

Через пару часов они уже были на том месте в окрестностях Магриха, где царица Астинит видела во сне озеро. Там действительно каменистая пустыня делала неглубокую впадину, чем-то напоминающую округлый бассейн.

Но, увы, к вящему сожаленю, воды в этих местах не оказалось.

Всю дорогу обратно царица молчала. Ей было отчего-то грустно, немного досадно и обидно. Словно не сбылась мечта. Алексиор же чувствовал себя виноватым. Хотя, казалось бы, в чем его вина? Но тягостное ощущение не отпускало до того самого момента, когда они подъехали к стенам дворца. Возвращались они другой дорогой, не той, что выехали. Алексиор раньше никогда не проезжал через эти старые ворота, потому все внимание было приковано к тому, что видели сейчас его глаза.

Магрихский дворец на самом деле огромная, очень древняя крепость, вокруг которой выстроен город, и когда-то раньше он был окружен широким рвом. Хотя теперь в окрестностях города везде каменистая пустыня, покрытая блестящей черноватой пылью, видимо раньше в этих местах была вода, много воды. Потому что остались пересохшие русла рек, следы водоемов, каналы и рвы. Иногда в пустыне среди мелких камешков и песка находят ракушки или окаменелые скелеты рыб, или растений.

Следы крепостного рва хорошо сохранились. Вокруг всего дворца была выстроена еще одна внешняя стена, и пространство между стенами, не занятое никакими строениями, просматривалось с высоких дворцовых башен. Там росли редкие деревья, пальмы.

В какой-то момент, глядя на эти пальмы среди камней, у Алексиора промелькнула странная догадка, наитие, предчувствие чего-то великого.

– Государыня, велите остановить кортеж.

– Зачем, Ароис?

– Мне... мне надо посмотреть... мне кажется...

Он не договорил, но ему показалось, вернее, он почувствовал, что здесь есть вода. И действительно, там была вода, да еще и у самой поверхности! Потому что только пробили верхний пласт, как высоко в вохдух ударил фонтан воды. Это было настоящее чудо.

Все словно сошли с ума и бросились прямо под струи, бьющие из-под земли. Смеялась царица, промокшая до нитки, смеялись ее евнухи и стража, смеялись слуги. А Алексиор стоял посреди этого веселья, подставив руки под воду, и тихо улыбался. Ему было удивительно приятно, что смог порадовать эту женщину, чем-то похожую на его мать, оставшуюся далеко-далеко за морем.

Наконец общая эйфория немного схлынула, царица Астинит вспомнила, что она не босоногая девчонка, а великая правительница, и вернулась в свою вызолоченную повозку, дабы не смущать подданных видом своих промокших покрывал.

– Ароис, - позвала она, - Подойди. Садись сюда.

– Благодарю Ваше Величество, но я вам все запачкаю...

– Глупости! Иди сюда, мой личный секретарь.

– Он как был, мокрый и весь в грязных разводьях втиснулся в на противоложное сидение, стараясь следить как можно меньше.