Белое солнце пустыни 70 лет спустя

– Это остановка между жизнью и смертью.

– Скорее это место похоже на аэропорт, чем на остановку.

– Каждый видит его по-своему.

– Понятно... Ты хотел мне что-то сказать?

– Попрощаться и немного о твоем выборе.

– И что с моим выводом?

Серега указал на телевизор, который висел на стене у барной стойки.

– Смотри.

На экране мелькали протестующие люди. Это был большой город. Потом протесты, сменились драками, драки перестрелками. Наконец, когда показали Кремль и Красную площадь, стало ясно, что это была Москва. Бои все усиливались. И потом над всем этим вырос ядерный гриб.

Затем показали такие же грибы в других точках мира.

После этого кадры сменились на высаживающиеся войска НАТО.

И вновь кадры войны… самой ужасной войны…. Земля пораженная язвами ядерных взрывов…. Убивающие друг друга люди. Федор понимал, что война идет очень долго.

Наконец стало ясно, что она подходит к концу. Показали Америку. Разрушенный Белый Дом. Над ним красный флаг. Ликующие люди….

Экран погас.

– Та боеголовка, которую хотел взять Оккинг, предназначалась для Москвы. Остальные для других частей света. Это был только предлог, чтоб обвинить Россию и начать оккупацию... – прокомментировал Сергей.

– Но мы бы победили в этой войне. Так? – посмотрел Федор на уже пустой экран.

– Да, Но очень большой ценой для всех. Более миллиарда погибших. Ядерное загрязнение. Впрочем, это тоже выбор… ты мог сделать и его. Но в прошлом он уже делался. От нас ждут движения вперед.

– Что значит, делался «такой выбор»?

– Как я понял, на Земле такая война уже была. Очень давно.

– И что же теперь?

– Теперь война пройдет через каждого из вас. Вам придется измениться внутри и выстоять. Так что это еще не конец. Выход из замкнутого круга возможен при духовном изменении каждого. Переносить это на материальное начало больше невозможно. Только в варианте последней войны. Но тогда после обнуления большой круг пойдет заново…

Они молча допили кофе, потом Федор вновь спросил: -Фарид – инопланетянин?

– Вероятно. Я знаю не больше того, что мне разрешили узнать. Про Фарида мне ничего не известно.

– Но это же они остановили взрыв?

– Да, вероятно, после твоих выводов, они решили, что мы еще на что-то способны, и дали нам второй шанс. Это все, что я знаю.

Вдруг мелодичный голос диспетчера сообщил:

– Сергей Витицкий, скоро отбывает ваш рейс.

– Ну все, Федор. Мне пора. Счастливо тебе!

– Предавай привет моему прадеду!

Серега улыбнулся.

– Неужели ты еще не понял?... Ты и есть он!

– В каком смысле? – не понял его Федор.

– Да в прямом. До прихода христианства наши предки не верили в каких-то шаманов, как нам пытаются представить. Они знали, что рождаются в своих потомках ну или в других людях если нет потомков… Поэтому ты есть свой прадед! – с этими словами друг стал растворяться, пока не исчез вовсе.

Потом очертания аэропорта стали таять, яркие краски становились блеклыми. Все это перемешалось и превратилось в лицо Наташи.

– Ну и присниться же такое, блин! – простонал Федор, очнувшись от сна.

– Что такое? – Наташа нежно посмотрела ему в глаза и погладила его по щеке.

– Да, опять эти бредовые сны! – Сухов протер глаза и огляделся.

Он сидел на песке, прислонившись к переднему колесу “Ленд-Ровера”. Наташа сидела на корточках рядом с ним, неподалеку стояла Ясмин и влюбленными взглядом пялилась на Федора. В метрах тридцати позади машины стоял небольшой черный вертолет, а рядом с ним вели какую-то беседу Фарид и долговязый тип в белой куртке.

– Это и есть тот самый Иван Иванович? – Федор кивнул на долговязого.

– Да, – ответила Ясмин.

Федор перевел взгляд на дорогу и окружающую местность. Она показалась ему знакомой.

– Подождите, как мы тут очутились? Это же развилка?

– Точно она, – подтвердила Наташа.

– Ну-ка, рассказывай.

– А что собственно рассказывать? – пожала плечами Наташа.

– Все что помнишь. Я лично не помню ничего после того момента, как Фарид вывез меня из поселка.

– Ладно, слушай…

И Наташа поведала Сухову о том, что произошло с ними после того, как они расстались вплоть до момента, когда девушки сели в вертолет.

– А дальше, хоть убей, я ничего не помню. Мы очнулись за две минуты до тебя. Тоже сидели вот так же, прислонившись к машине.

– То есть, как? – не понял Федор. – Почему вы ничего не помните?

– Может быть, мы уснули?
– предположила Ясмин.

– Скорее вас усыпили. А может, и того хуже, прочистили мозги. Я удивляюсь, что они вообще оставили нам память.

– Кто они?

Федор кивнул на Фарида и долговязого типа.

Сухов вдруг почувствовал, что у него зудит кожу под правой лопаткой.

– Вот черт, я же ранен! – опомнился он. И удивился, что у него ничего не болит.

Он наклонился и задрал к верху гимнастерку.

– Наташа, посмотри что, там под правой лопаткой.

Девушка поднялась и посмотрела на его спину.

– Там только какой-то след, что-то вроде ожога от сигареты, – удивленно произнесла она.

– Ну ни фига себе! Сколько же прошло времени, что все так зажило?

Федор посмотрел на небо. Солнце приближалось к точке зенита. Середина дня. Только вот какого дня?

– Ну как ты? – донеслось до Федора. К их компании присоединился Фарид.

– Живой пока, – ответил Федор, подозрительно поглядывая на Фарида. Тот был одет в непривычные для него потертые джинсовые штаны и куртку.

– Чем ты меня уколол?

– Это было лекарство.

– Что-то я таких лекарствах не слыхал…

– Вот бывают и такие.

– Ладно, фиг с ним. Я жду твоих объяснений.

– О чем? – Фарид присел на корточки рядом Суховым.

– О всем, что здесь произошло. Я могу наконец узнать это?
– резко сказал Федор.

– Пожалуйста, – сказал Фарид в своей непроницаемой манере.

– Как ты уже, наверное, понял война в этой республике идет только, потому что это выгодно некой группе людей в России. Их представлял здесь генерал Лядов. Война служит им прикрытием для торговли оружием Российской армии. Но главной их целью была продажа атомных боеголовок.

– Ну это все общие слова? – сказал Федор, заметив при этом, что в этот раз Фарид говорил совершенно по-иному и гораздо лучше. Не разу не ошибшись и без малейшего намека на какой-либо акцент.