Белоэмигранты на военной службе в Китае

Военные операции были разыграны таким образом. Силы Фына, вступив в соприкосновение с противником, сначала их потеснили, потом часть центра, ближе к правому флангу, симулировала отступление. Таким образом, северянам показалось, что произошел прорыв, и они ударили главными силами с артиллерией в участок прорыва. Командование Фына только этого и желало. Военный руководитель из СССР спешно отправил один заслон, чтобы перехватить дорогу у мукденцев на Лоаян и сжать северян с двух сторон, даже заслав им кое-какие силы в ближайший тыл. В результате у мукденцев произошла паника. Они побросали все и бросились к переправе через Желтую реку. Им даже в голову не пришла мысль, чтобы занять Лоаян, при помощи крепостных стен задержаться и оправиться. По существу, они могли смело раздавить Фына, но инициатива была ими потеряна. Они не были готовы к подобному маневру и потеряли все.

Принятие участия европейских советников-руководителей в войне сбивает с толку китайское командование на другой стороне и приводит его к некоторому замешательству. Вот непосредственная польза от советников вообще и из СССР в частности. Кроме того, при этом планы о координации операций исходят из одного центра, а противники действуют несогласованно и вразнобой [956] .

Но коммунизация Фына была невозможна. По свидетельству служившего у него офицера, «в Сиане был посажен на роль гражданского губернатора блаженный старик У Чжан, который для прививки коммунизма был 15 дней в СССР. Он проехал из Владивостока до Урги. К нему был приставлен советник, латыш Альберт Сейфулин, пытавшийся через этого блаженного деда насадить в Сиане коммунизм. Нашлась там и кучка девчонок, которая остригла косы и бегала по городу с учениками и босячней. Хриплыми голосами галдели призывы ниспровергнуть империалистов, их слуг Чжан Цзолина и У Пэйфу и масса прочей чуши. На все эти выходки Фын смотрел сквозь пальцы, давая забавляться московским гостям, пока эта публика не стала ему надоедать. Однажды он отдал распоряжение, чтобы эти горлодеры не нарушали обычного течения жизни, и что нарушители этого постановления будут караться по законам военного времени, и все как рукой сняло. Курьезы с этим так называемым «гражданским губернатором» У Чжаном доходили до абсурда, ибо на должности тифангуаней [957] он назначал каких-нибудь недоучек-гимназисток» [958] .

956

ГА РФ. Ф. 6534. Оп. 1. Д. 13.

957

Административные должности в Китае высокого ранга.

958

ГА РФ. Ф. 6534. Оп. 1. Д. 13.

Но окончательно отколола от коммунистов Фына их ссора с Чан Кайши. Еще раньше коммунисты свели этих лидеров вместе, разработав стратегический план войны против маршалов, впоследствии удавшийся. Он представлял соединение их сил в одно целое. Но в это время коммунисты выступили против Гоминьдана, и на личной встрече Чан Кайши дал Фыну, находившемуся в тяжелой финансовой ситуации, денег, и тот отказался от сотрудничества с коммунистами. Тем ничего не оставалось, как заклеймить их «империалистами» [959] .

959

ГА РФ. Ф. 6534. Оп. 1. Д. 13.

Важное внимание уделялось этим маршалам потому, что китайская компартия была еще слаба для начала активных действий. Требовалось время, чтобы она выросла и окрепла. Поэтому коммунисты решили присоединиться в 1924 г. к Гоминьдану. Внутри этой партии они начали подрывную работу, чтобы в конце концов переподчинить себе ее. Тогда еще у них были иллюзии, что они «перекуют» Чан Кайши и других маршалов в пламенных коммунистов. Такие иллюзии они питали, поверхностно изучив биографию лидера Гоминьдана. В молодости Чан Кайши отличался экстравагантными поступками. Так, первая его женитьба была на красавице проститутке из Шанхая. Впоследствии он оценил выгоды от сближения с Сунь Ятсеном, развелся с шанхайской шлюхой и женился на дочери «первого гоминьдановца», сделав, благодаря тестю, последующую карьеру [960] .

960

Одинцова З. Мой Шанхай. Иркутск, 1999. С. 5.

Для идеологической обработки коммунисты постоянно зазывали его в СССР. Поэтому он и другие маршалы подолгу и не раз там бывали. Но пребывание в красной Москве для Чан Кайши открыло на многое глаза. Изучив коммунистов, он понял, что в конце концов коммунисты захотят захватить власть в Китае в свои руки. Он разобрался, что на самом деле цели коммунистов были не в том, чтобы бескорыстно помочь Китаю, а чтобы его руками нанести удар странам Запада. В отношении их он сделал вывод: «Так называемый интернационализм и мировая революция есть не что иное, как цезаризм, облеченный в форму, которой легко обмануть весь мир» [961] .

961

Chiang Kai-Shek. Soviet Russia in China, Farrar, Straus and Cudahy. Дневник Чан Кайши. New-York, 1957. P. 22–24.

Коммунисты и Чан Кайши

Кантонская группа была основана Галеном-Блюхером, главным военным советником при командовании Чан Кайши. Он учредил военную школу на острове Вампу у Кантона, создав Военный совет и Генеральный штаб. Коммунисты перебросили сюда оставшееся от белогвардейцев в Приморье оружие. Во всех учреждениях Чан Кайши были красные инструктора. Особое внимание советниками из СССР было обращено на отделы разведки и контрразведки, пропаганды, политического обучения и специальной службы, выполнявшей секретные задания Коминтерна.

В 1925 г. Блюхера заменил Синани (Т. Б. Скалов), начальник кайфынской группы советников, а затем комкор Кисанко (Н. В. Куйбышев, Бубнов), начальник военного отдела Южно-Китайской группы войск Чан Кайши. Советники из СССР постепенно занимали все более заметное положение на юге Китая. Так, Кисанко в своих рапортах Егорову, военному атташе в Пекине, доносил: «Нам удалось захватить хорошие места в армии Чан Кайши. Но пока невозможно проникнуть глубже для захвата полного контроля из-за недостатка советников и почти полного отсутствия переводчиков» [962] .

962

Документы о коммунизме, национализме и советских консультантах в Китае, 1918–1927 / Edited by C. Martin Wilbur and Julie Lienyioy How. Columbia Univercity Press, 1948. P. 574.

Кисанко работал в Военном совете, где руководил его председателем, Ван Цзинвеем. Он докладывал «наверх»: «Военный Совет является умом и сердцем Национально-Революционной армии (НРА). Несмотря на самостоятельную власть военных губернаторов и их нежелание подчиняться, Совет в короткое время завоевал доверие и преданность НРА. Мы делаем все возможное, чтобы вести нашу работу в Совете в верном направлении» [963] .

О том, насколько коммунисты укоренились в Китае, говорит случай, приведенный одним из служивших в войсках южан: «У одного «сотрудника» из СССР был китаец, получивший образование там же, записавшийся в партию. Нам пришлось ехать в сомнительный район через 2 провинции. Он недавно женился и был привязан к семье. Он перетрусил и взмолился, чтобы я ему помог отделаться от этой поездки, тем более что его там сразу смогут узнать по наречию и что для него эта поездка более опасна, чем для европейцев. Я попробовал обратить внимание «товарищей» на неудобство для них иметь переводчика с кантонским наречием, а ехали мы на север. Сам он тоже пробовал говорить на эту тему. Ему ничего не сказали, но я слышал, как «товарищи» накалились и обещали это дело вспомнить после возвращения. Наша поездка, в силу обстановки, не состоялась, и мы с половины пути вернулись. Я забыл инцидент. Через неделю я пошел проведать переводчика и застал лишь его вдову. За «малодушие» он был убран. Среди этих типов есть немало располагающих большими средствами и швыряющих их без разбора. В общей своей массе они – распутники и, в равной мере, и мужчины и женщины – конспираторы. Я ходил в один их дом. Туда однажды приехала новая чета, принявшаяся что-то шить. Я сказал комплимент по поводу изящества вещей и пожалел, что работа непрочная и приходится новые вещи починять. Дамочка усмехнулась и сказала, что, наоборот, вещи были очень хорошо сшиты, но ей пришлось их пороть, ибо она только что привезла почту и сдала ее. «Куда же Вы ее помещали, ведь бумагу неудобно иметь вблизи тела?» – спросил я их. «Зачем бумагу, когда все печатается по шелку или батисте невидимой мастикой, которую будут потом проявлять!» – вот был ответ дамочки» [964] .

963

Там же.

964

ГА РФ. Ф. 6534. Оп. 1. Д. 13.

Работа военных советников отличалась от деятельности коминтерновцев. При подготовке боевых единиц Кисанко уделял особое внимание политической обработке и выделил проект создания политического центра при военной академии и школе в Вампу. По его замыслу, Генштаб, во главе которого стоял тогда комдив Рогачев, должен был стать административным органом Гоминьдана. Советники из СССР боролись против военных губернаторов. Поэтому для более продуктивной работы Кисанко настаивал на увеличении в Китае числа советников. В этом случае на Москву ложился дополнительный расход средств, и это тормозило работу. Однако его деятельность не оставалась тайной из-за группы Бородина, владевшей общим для всех советников из СССР шифром. По данным Кисанко, служащие группы Бородина «небрежно обращались с военными телеграммами» и могли допустить утечку информации [965] .

965

Балакшин П. Смутное время // Проблемы Дальнего Востока. 1992. № 1–3. С. 98—100.

К концу 1925 г. коммунисты добились очень многого на юге Китая. В армейских частях появились их ячейки, а два видных коммуниста были проведены в правительство Гоминьдана. В солдатских и офицерских собраниях работали агенты Бородина, распространяя слухи о том, что сам Чан Кайши – коммунист [966] . Но открыто в политическую жизнь Гоминьдана они пока не вмешивались и ожидали, когда «перезрелый плод упадет им сам в руки».

Случай для попытки взять власть в свои руки представился в январе 1926 г. на II Национальном съезде Гоминьдана, когда Чан Кайши предложил идею Северного похода для объединения Китая. После смерти основателя Гоминьдана Сунь Ятсена Чан Кайши возглавил партию, сохранив пост главнокомандующего. Коммунисты понимали, что его руками можно уничтожить военных губернаторов и развить свои идеи на практике, но одновременно они боялись, что успех Чан Кайши может свести к нулю все их усилия по коммунизации Китая. Поэтому у красных советников начало закрадываться к нему недоверие. В это время Бородин, согласовав свои действия с Москвой и Фыном, решил рискнуть и провернуть авантюру. Ситуацию осложнило то, что поддерживавший сначала идею Северного похода Кисанко поссорился с Чан Кайши и стал его открыто критиковать, называя концепцию лидера Гоминьдана по борьбе против Северной коалиции «авантюрой». Это было преждевременно, и Кисанко до поры до времени надо было вести себя потише. Однако коммунисты зарвались и начали дискредитировать Чан Кайши. На улицах Кантона появилось множество листовок, в которых он изображался очередным маршалом, не лучше, чем Чжан Цзолин или У Пэйфу. Коммунистами была начата подрывная работа в армии и в партии. Отношения Чан Кайши с коммунистами резко ухудшились. В своем дневнике он писал про своих советников: «Я отношусь к ним искренне, но они платят мне обманом. Работать с ними невозможно. Они подозрительны и завистливы и явно обманывают меня» [967] .

966

Там же. С. 101.

967

Дневник Чан Кайши. С. 215.

В феврале 1926 г. отношения между Чан Кайши и Кисанко обострились настолько, что лидер Гоминьдана поставил вопрос об отзыве Кисанко, который вел себя как хозяин Гоминьдана. В тот момент коммунисты явно просчитались. Сил для захвата власти у них не было, а позиции Чан Кайши были слишком сильны, чтобы устранить его политически. Так как отношения были испорчены, он решил очистить партию от коммунистов, убрав их с ключевых мест, в том числе из Генштаба. Обнаружилось, что советники, которые по его замыслу должны были играть роль инструкторов, на деле стали полновластными хозяевами целых отделов, как в партии, так и в армии. Тогда же Чан Кайши увидел плоды разрушительной работы, которую вели против него коммунисты, – он обнаружил, что даже китайские командиры воинских частей, до командиров дивизий включительно, настроены против него советниками из СССР. Рогачев, так же как и коминтерновские советники, почти открыто вел работу против Чан Кайши [968] .

968

Советские добровольцы в Китае в 1923–1927 гг. М., 1961.