Белоэмигранты на военной службе в Китае

Однако еще год в Синьцзяне шла ожесточенная война. По данным жителей села Кектокай, расположенного на границе с Монголией, еще в начале «священной войны с неверными» жившие в этом районе туземцы, казахи и киргизы организовались в многотысячные отряды и перебили здесь всех китайцев, не считаясь ни с полом, ни с возрастом. Количество жертв составляло несколько сотен человек. Хотя русские, как и китайцы, подлежали уничтожению, как неверные, жителей этого села мусульмане пощадили, так как ничего не имели против них, а многие из повстанцев участвовали в Белом движении.

Но некоторым русским все же не повезло: «Русская жена убитого китайского чиновника чудом спаслась и пришла к русским. Умоляла, чтобы ее спрятали и спасли. Покончив с китайцами, бесчисленная конная рать с криком ворвалась в наше село и потребовала немедленно дать им эту женщину. В противном случае нам угрожала участь китайцев. Положение было безвыходное, а сопротивление – немыслимо. Несчастная женщина предстала перед этой толпой на улице, и ее сразу застрелили [1259] . Нашим представителям каким-то чудом удалось отстранить кровавую расправу с остальными, и после переговоров вся орда уехала. Из наших никто не пострадал, но мы оказались в плену – лишенные выезда, связи с остальным миром – и не знали, что происходит вокруг. Казахи уверяли, что все русские поселения уничтожены, а люди – перебиты. Они грабили нас беспощадно, толпой приезжали и брали все, что хотели. Пришла другая беда: кончились продовольственные припасы и зиму мы пережили с трудом. Весной 1934 г. поля остались незасеянными. Выезжать из села было страшно и не на чем. Не было ни лошадей, ни инвентаря, разграбленных мусульманами, ни семян» [1260] . Пришлось идти в конце зимы всем селом батрачить к уйгурам. Пока шли к ним, их обстреливали небольшие разъезды мусульман, но потерь не было. Дойти до ближнего русского городка Шарасумэ на реке Кран, притоке Иртыша, удалось лишь с помощью монголов. Это был небольшой городок, в котором стоял небольшой, но отважный гарнизон казачьего офицера С. Л. Зенкова. По данным участников тех событий, «тут мы узнали, что много русских сел было уничтожено, перебито, вырезано. В городе находился еще не расформированный русский отряд ополченцев офицеров С. Л. Зенкова и Ф. И. Иванова. Этот отряд в 2 сотни противостоял наступлению 10-тысячной армии дунган. Очистив окрестности Шарасумэ от китайцев и других «неверных», фанатики-дунгане начали решительно уничтожать русских и напали на городок. Русский отряд был в недосягаемых для них скалах и чудом отбил невообразимо страшное нападение. Под скалами были навалены горы трупов, одни валились и катились вниз под откос, в то время как 2-я волна с криком лезла по трупам вверх и тоже падала. Наконец дунгане не выдержали и отступили. Русские были спасены. Это было тогда, когда мы находились в плену в Кектокае» [1261] . После войны наступил голод, и спастись русским удалось только рыбой, которой в реках края было много.

1259

Трескин Н. О жизни и о себе // Россияне в Азии. Торонто, 1998. № 5. С. 132.

1260

Там же. С. 133.

1261

Там же. С. 134, 135.

В начале 1935 г. война в Синьцзяне постепенно затихла. После того как в 1934 г. генерал Ма с боем взял Кашгар, против него выступили единым фронтом повстанцы и китайцы. В ряде боев он был разбит и вышвырнут обратно в СССР [1262] . Затем с помощью советских штыков Шен Шицай укрепился в этом крае. Плохо вооруженные мусульмане были разбиты Красной армией. Коммунисты одолели их с помощью химического оружия, бомбардируя особыми бомбами с газом, что деморализовало повстанцев [1263] .

1262

ГА РФ. Ф. 5873. Оп. 1. Д. 9. Л. 53.

1263

ГА РФ. Ф. 5873. Оп. 1. Д. 9. Л. 57.

Однако главный вопрос относительно будущего Синьцзяна – будет ли он принадлежать СССР, Китаю или станет самостоятельным государством – повис в воздухе на целых десять лет. На целое десятилетие власть здесь приняла промежуточный характер. Это напоминало Маньчжоу-Ди-Го, только в советском варианте. Коммунисты в итоге сильно укрепились в Синьцзяне. В Урумчи в это время они имели даже отдел ОГПУ под китайской вывеской «секретной полиции». Там работали коммунисты из СССР и китайцы, но особенно ценились белогвардейцы, которые служили у Анненкова. Многие из них на службе у «черного атамана» загубили много невинных жизней во время Гражданской войны. Среди них надо отметить Блинова, Ступкина, Гордоделова и других. Днем они вели себя как все обычные граждане. Ночью же они становились палачами, причем часто своих же белых русских: работа «секретной полиции» Синьцзяна направлялась и против русской колонии. Очень быстро русских стали убирать с важных постов края, а также похищать и убивать [1264] . Так после войны на русских обрушились репрессии. Арестовывали и убивали богатых, а также явно выраженных лидеров, таких как Зенков [1265] .

1264

Трескин Н. О жизни и о себе // Россияне в Азии. Торонто, 1998. № 5. С. 131, 132.

1265

Там же.

При китайском губернаторе Синьцзяна коммунисты поставили пять советских инструкторов, два из которых были военными [1266] , контролировать деятельность Шен Шицая. Новое правительство края объявило «шесть принципов» своего правления и приняло основополагающий курс на дружбу с СССР и борьбу с Японией. Эти принципы распространялись и на русское население: «1) долой японский милитаризм; 2) строительство нового Синьцзяна; 3) вечная дружба с СССР; 4) равноправие национальностей; 5) свобода вероисповедания; 6) неподкупность и честность» [1267] . Символом нового правительства Синьцзяна стала красная шестиконечная звезда. Понятно, что реально здесь правили коммунисты. Но власть нового правительства наблюдалась лишь над частью огромного Синьцзяна. На юге, в районе города Аксу, стояли части белоэмигрантов, которые признавали новую власть и, будучи очищены от «истинных белогвардейцев», не были опасны коммунистам, перейдя к ним на службу. Нанкинское правительство безрезультатно посылало сюда своих представителей, чтобы договориться о переводе коммунистов.

1266

Харбинское время. 1935. 19 февраля.

1267

Трескин Н. О жизни и о себе // Россияне в Азии. Торонто, 1998. № 5. С. 135.

Устранением группы Паппенгута коммунисты достигли еще одной цели. Они создали на западе Китая плацдарм для соединения с южнокитайскими коммунистами и захвата через Лобнор южной Монголии. С захватом последней Лобнор должен был служить коммуникацией между сычуаньскими коммунистами и синьцзянской базой. Коммунисты решили не покидать Синьцзян до тех пор, пока в Китае не будет создано коммунистическое государство. В 1930-х гг. здесь даже были открыты советские школы и театр. Видя все это, тысячи русских эмигрантов вынужденно приняли «розовую окраску», чтобы не быть репрессированными коммунистами, которые не ограничились лишь подлым убийством группы Паппенгута и расправлялись со всеми, кто казался им опасным.

Многие сарты перекочевали в Ганьсу с Ма Дзуином. Они уже не питали ненависти к белым русским и не жалели, что их «священная война» не удалась, жалели они, что их родина погибает. Часть района Кашгария осталась за Ма Дзуином, в Хотане образовалось местное правительство, а на большей части Синьцзяна властвовали коммунисты. Главный мусульманский мятежник, Нияз-ходжа, стал первым другом русских большевиков.

Сведения из Синьцзяна русская эмиграция Китая получала очень скупо и уже после завершения событий, с 1935 г. По данным на 26 марта 1935 г., «Хами полуавтономен от Урумчи. Советское влияние, однако, сказывается здесь во всем: и в невозможности иной торговли, кроме с СССР, и в вооружении китайских и туземных войск сплошь советским оружием, и в наличии советских инструкторов. Они делятся на 2 типа: командиров-китайцев, прошедших политическую и военную школу в СССР, и русских, из Алтая и Семиречья, владеющих местными туземными наречиями. Китайская армия в Синьцзяне переобучена советскими инструкторами по советскому образцу. Все вооружение – пехотное, артиллерии, кавалерии, танковых частей, авиации Синьцзяна – советское. Боеприпасы – тоже советские. В Урумчи есть крупная советская воинская часть всех родов оружия. Это как бы консульская охрана. Эта часть насчитывает 3 роты пехоты, дивизион легкой артиллерии, зенитный парк, эскадрон кавалерии и воздушную часть – эскадрилья из 8 аппаратов. У китайского генерал-губернатора в том же Урумчи есть небольшая конвойная часть из белогвардейцев в 330 человек: пехоты – 100 человек, остальные – конные казаки и артиллерия из батареи легких пушек, которых 6 штук. Аэропланов нет. Командует конвоем полковник Антонов. По данным нашего информатора, обе группы красных и белых войск живут не только мирно, но и дружно. Русские белогвардейские части также вооружены сплошь оружием советского изготовления.

Большевики не трогают туземного уклада жизни, не борются против религиозных и национальных обычаев местных народов. Пропаганда их очень велика, но она построена лишь по политическим и экономическим линиям. Социальных вопросов не трогают, быта – тоже. Русские в Синьцзяне живут неплохо: голодных и бедствующих нет. Хотя в последнюю войну они пострадали очень серьезно, потеряв много жизней и имущество, сейчас эти раны почти залечены. Отношения эмигрантов с советским аппаратом установились хорошие. У эмигрантов нет прежней ненависти к красным. Так как их не трогают, не пугают лишениями земель и собственности, а, наоборот, обещают в будущем, после включения края в состав СССР, исключительные блага и возможности, как знатокам края, то очень много эмигрантов, особенно молодежи, подросшей на чужбине, идет на красную приманку» [1268] .

1268

ГА РФ. Ф. 5873. Оп. 1. Д. 9. Л. 22б., 22в.

Советские авторы представляли совершенно фантастические версии случившегося: «руками японцев [1269] в это время был организован мятеж белогвардейцев-мусульман в Синьцзяне. Его подавили, и в плену у китайцев осталось до 3 тысяч белых. Руководил восставшими Аясу Мицхаки, который объявил, что борьба «за создание в районе Синцзян – Сибирь – Урал великого мусульманского государства будет продолжена» [1270] .

А очевидцы тех событий, например известный эмигрант Смигунов, говорят, что «влияния японцев в крае нет. Во время моих многолетних странствий по Синьцзяну я ни разу не видал ни одного японца» [1271] .

1269

Которых никогда, даже в момент наивысшего проникновения Японии в Китай, не было в Синцзяне.

1270

Сонин В. Дальневосточная эмиграция в годы Второй мировой войны // Российская эмиграция на Дальнем Востоке. Владивосток, 2000. С. 38.

1271

ГА РФ. Ф. 5873. Оп. 1. Д. 8. Л. 97.

Но на этом эпопея русских в Синьцзяне не заканчивается. В 1944 г., пользуясь тем, что СССР вывел отсюда почти все войска, Чан Кайши нажал на Шен Шицая, и он уступил власть ставленнику Гоминьдана, став второстепенным лицом. Впоследствии он был вывезен на Тайвань, где его предали суду, в том числе за активное взаимодействие с СССР. Однако он был оправдан, так как «удержал Синьцзян за Китаем» [1272] .

Не желая мириться с возникновением на границе СССР враждебного им государства, коммунисты предприняли радикальные меры против новой власти края. По данным русских эмигрантов, «идея создания Восточного Туркестана» не прекращала витать в воздухе, в то же время коммунисты спровоцировали повторное восстание мусульман. Когда в Синьцзян вошли войска Чан Кайши, снова поднялся вопрос о самостоятельности исламского Туркестана. Восстание началось осенью 1944 г. в Кульдже местным мусульманином Гайна-батыром и татарином Фатыхом. Они провели антикитайскую агитацию среди населения и втянули его в новую войну. Русские были мобилизованы в Кульдже, но теперь роли поменялись: русские стали драться против китайцев на стороне мусульман. К тому времени в Казахстане и Киргизии коммунисты составили отряды советских легионеров, которых вскоре перебросили через границу. В кульджинском советском консульстве происходили совещания командования. Губернатором края повстанцы избрали Алихана Тюре. Объявили о создании «независимой Синьцзян-Уйгурской республики», с «временным революционным правительством» в рамках планируемого Сталиным раздела Китая «по коммунистическому сценарию», при котором Чан Кайши не мог утвердиться в пограничных с СССР районах [1273] .

1272

Трескин Н. О жизни и о себе // Россияне в Азии. Торонто, 1998. № 5. С. 135.

1273

Самохин А. Китайский круг России. Франкфурт-на-Майне, 1981. С. 54, 72.

Привлекали русских к восстанию и в других районах. Особенно в этом отличились советские агенты Александров и Можаров. На помощь им был послан русский и мусульманский отряд ополченцев из Алма-Аты. По данным эмигрантов, эти ополченцы были переодеты «под туземцев» и среди них были «наши соученики, уехавшие в СССР», после установления власти коммунистов в Синьцзяне. Многие из них добились высокого положения в партии и теперь были направлены через границу по приказу «свыше». В отряде мусульман Исхаз-бека были главным образом казахи и дунгане.