Белорусские народные сказки

И пошли все по своим местам. Пришел Судья Праведный в волость, перекрестился и шапку повесил на гвоздь.

Волостной сторож и говорит другому:

— Судья наш Праведный снова видеть стал.

— Как это можно, чтобы он видеть стал?

— Говорю тебе, зрячим стал Судья.

Созвали волостной сход выбирать судью.

— Я для бога не прочь и для мира не прочь. Тридцать лет сидел с глазами и тридцать лет без глаз: пора старым костям дать покой —оставьте меня!

Поклонился миру и пошел прочь. Дошел до перелеска и говорит себе:

— Переночую здесь, а то скажут сыны и внуки: плохо служил дед, что прогнали его против ночи.

Прикорнул на траве. Звенят комары над ним, спать не дают. Разжег он костер. Лежит на боку. Является к нему господь.

— Что это ты ночуешь здесь? Нельзя ли мне с тобой переночевать?

— Нет, не будешь со мной ночевать. Я за тобой вину знаю.

— Какую?

— Солнце светит всем одинаково и одинаково радуемся мы ему, а живем не равно: один человек сыт, одет и обут, а у другого нет ничего — ни еды, ни одежки.

Ничего не сказал господь и ушел от Судьи Праведного. Посылает к нему Миколу-угодника.

— Может, он за тобой не найдет никакой вины. За мной нашел.

Является Микола-угодник к Судье.

— Ночевать собрался здесь?

— Ночевать.

— Можно с тобой переночевать?

— А ты кто такой?

— Микола-угодник.

— Нет, нельзя тебе со мной ночевать, я за тобой вину знаю.

— Какую?

— Богатеи за деньги свечи покупают или из своего воску ставят, а ты брови поднимешь, усы задерешь, глаза вылупишь и все смотришь на богатых, которые большие свечки ставят. А бедный человек на последний грош поставит свечку, а ты и не взглянешь на него: брови сдвинешь, глаза зажмуришь, усы опустишь, даже смотреть на нас, бедняков, не хочешь за то, что плохие мы тебе свечки ставим, уходи — не будешь со мной ночевать!

Прогнал Судья и Миколу-угодника. Приходит тот к господу.

— И за мной вину нашел.

— Пошлем теперь к нему женщину-смерть.

Приходит к Судье смерть.

— Здравствуй, Судья Праведный.

— А кто ты такая?

— Смерть.

Судья встал и поклонился ей, не нашел за ней вины: эта ни с кого взятки не возьмет, просить ее — не упросить, купить ее — не подкупить!

Переночевали. Поднялся Судья Праведный на зорьке, стал глаза промывать росою, и смерть на него глядя оросила костлявое свое лицо.

Помолился Судья богу и пошел домой. Смерть говорит:

— И я с тобой пойду.

— Милости просим.

Пошли они вместе.

— Судья Праведный, я тебя уморю в сорока саженях от дома.

— Ах, смерть моя матушка, просить тебя — не упросить, купить тебя — не подкупить, дозволь мне лишь дойти до дому, чтобы не умереть без покаяния!

— Ступай, а все-таки я тебя уморю.

Позвали к Судье священника. Исповедал он его, причастил. Является к Праведному смерть.

— Судья Праведный, я тебя уморю.

— Дозволь мне, госпожа смертынька, хоть разок пройтись по моему садику. У меня в саду были пчелы, яблоньки разные, хочу посмотреть, так ли все у сыновей моих, как при мне было.

Приходит в сад — все также гудят пчелы, цветут цветы, зреют яблоки, груши.

Только сам Судья умер уже: смерть вывела его душу из тела, одно мертвое тело в доме осталось.

Долго, ходил Судья Праведный со смертью по саду, долго любовался его красой.

— Ну, хорошо ли в твоем саду, Судья Праведный?

— Все хорошо. Ступай теперь — мори меня.

(А смерть давно уже уморила его.)

Идут они во двор, а во дворе люди толпятся, голосят над его телом.

— Ах, смертынька, душенька, почему это люди голосят у меня в доме?

— А это по телу твоему голосят, а у тебя осталась одна душа.

— А где мне быть велел господь?

— Велел господь пустить тебя в царство небесное.

НЕСТЕРКО

Жил себе Нестерко, имел деток шестеро, работать ленился, воровать боялся, а попросить не смел. Как ему жить? Вот он взял да и пошел к богу. Идет, а навстречу ему Юрий Золотое Седло едет.

— Здравствуй, святой Юрий!

– — Здорово! А кто ты такой?

— Я Нестерко, деток шестеро, работать ленюся, воровать боюся, просить не смею!

— Куда ж ты путь держишь?

— К богу!

— Зачем?

— А вот зачем: нечем мне жить, так пойду к богу и спрошу его, чем мне заниматься: то ль читать, то ль писать, то ль с горшков хватать? А ты куда, святой Юрий, едешь?

— И я к богу!

— Зачем?

— Да по своим делам!

— Ну, вспомни ж, святой Юрий, и обо мне там.

— Хорошо, вспомню.

— Спроси у бога, святой Юрий, чем мне заниматься.

— Хорошо, спрошу.

— Забудешь, святой Юрий?

— Нет, нет, спрошу!

— Не забудешь? Так дай мне в залог того, что не забудешь, свое золотое стремя.

— А на чем же я поеду?

Нестерко взял ивовый прутик, сделал из него стремя и привязал на место, а золотое стремя в залог взял. Поехал Юрий к богу, а Нестерко остался на дороге, где ехал Юрий, дожидаться его возвращения.

Святой Юрий порасспросил бога о своих делах и пошел садиться на коня. Бог увидел ивовое стремя и спрашивает:

— А где же твое стремя?

— О господи, его отнял Нестерко, что имеет детей шестеро, работать ленится, воровать боится, а попросить не смеет,— с чего же ему жить?

— А пусть крутит да мотает, да душу пытает!

И Юрий поехал. Подъехал он к Нестерке, а тот и спрашивает:

— Ну что, святой Юрий, что тебе бог сказал?

— Вот что бог сказал: пусть крутит да мотает, да душу пытает. Ну, дай же, Нестерко, стремя мое золотое, которое ты у меня в заклад взял!

— А когда я у тебя брал? Я еще сам тебе дал ивовое. Отдавай мне его обратно! Вот мое стремя — у седла!..

Сколько Юрий ни спорил с Нестерком, но все-таки вынужден был заплатить ему за ивовое стремя.

Тогда Нестерко побежал в хату.

— Немного поживился — и то слава богу! Не зря ведь бог велел мне ложью кормиться...

Прожил Нестерко то, что уплатил ему Юрий за ивовое стремя, потом взял и повесил на воротах золотое стремя. А тут как раз проезжал богатый пан. Увидел он стремя золотое на воротах, да и говорит своему кучеру: