БЕЛЫЕ И ЧЕРНЫЕ

–  Я хотел бы поговорить с вами, - обратился он к председателю исполбюро шахматной секции.

–  Пожалуйста, в любую минуту, - охотно согласился Крыленко.
– Может быть, пройдем в кабинет директора?

Выразительно взглянув на Марту, Ласкер последовал за Крыленко. Это была интересная пара. Оба маленькие, коренастые, но какие различные по виду! Величественный, осанистый экс-чемпион мира и подвижный темпераментный большевик. Густая седая шевелюра Ласкера как-то еще заметнее выделялась рядом с бритой головой народного комиссара. Костюм не шел Крыленко, ему явно был лучше военный френч.

–  Я вас слушаю, доктор, - повернулся Крыленко к эксчемпиону мира, когда они уселись в удобных креслах в кабинете директора музея.

Ласкер некоторое время выжидал, слегка смущаясь, затем: начал разговор вопросом:

–  Вы ведь знаете, что происходит на моей родине?

По его серьезному тону, по тому, как нервничал этот обычно выдержанный и спокойный человек, Крыленко понял, что разговор пойдет о чем-то серьезном.

–  Я был вынужден уехать из Берлина, - тихо продолжал Ласкер.
– Мои друзья тоже покидают Германию. Уехали Эйнштейн, Стефая Цвейг. Евреям становится все тяжелее уживаться с новым режимом Гитлера.

–  Да, - многозначительно произнес Крыленко, внимательно глядя на собеседника умными зелеными глазами.
– И что же вы решили?

–  Я хотел бы просить разрешения поселиться в вашей стране, - твердо произнес Ласкер.

–  Надолго?

–  Навсегда, - ответил Ласкер.
– Или, по крайней мере, до тех пор, пока не кончится этот ужас.

Некоторое время Крыленко молчал. Затем сказал:

–  Я должен доложить правительству. Вы понимаете, что один я этот вопрос не могу решить. Но думаю, что он будет решен положительно. Ваша жена тоже, полагаю, останется в СССР?

–  Конечно.

–  Шахматная организация Советского Союза будет рада иметь своим гостем такого выдающегося шахматиста, - промолвил Крыленко.

Ласкер замахал рукой - к чему комплименты! Затем он продолжал:

–  Спасибо. Вы должны извинить меня, но у меня есть еще одна просьба к вам. Видите ли, я не хотел бы ограничить свою деятельность одними шахматами. Нет, - поспешил поправиться Ласкер, боясь, что Крыленко не так его поймет, - я буду делать для шахмат все, что в моих силах, но мне хотелось бы вместе с тем продолжать мои работы в области математики и, может быть, философии. Хотя, - улыбнулся Ласкер, - наша философия отлична от вашей.

–  И что я должен для этого сделать?
– с готовностью отозвался Крыленко.

–  Если можно, переговорить с Академией наук. Я уже беседовал там с математиками.

–  Хорошо, - согласился Крыленко.
– Завтра же позвоню Карпинскому. И как вы намереваетесь действовать дальше? Останетесь сразу в Москве?

–  Нет, я должен на некоторое время съездить в Амстердам, - ответил Ласкер.
– Нужно устроить кое-какие свои дела. Вы понимаете, я должен быть осторожен.

–  Это ваше дело, - не стал ни о чем расспрашивать Крыленко.
– Мы постараемся сделать все возможнее, чтобы вам помочь.

Некоторое время длилось молчание. Затем Крыленко сказал:

–  Вот что я хотел бы вам предложить. Оставайтесь после турнира на месяц у нас. Поедете с женой на Кавказ, отдохнете. Все расходы мы берем на себя. А потом отправитесь в Амстердам.

–  Большое спасибо, - поблагодарил Ласкер.
– Я давно мечтал побывать на Кавказе. Марта будет счастлива.

–  Решено, - по-военному коротко заключил Крыленко.
– Что касается дальнейшего, я могу предложить вам такой вариант. В будущем году в Москве состоится еще один международный турнир. На десять человек в два круга. Мы сегодня как раз решили это на исполбюро. Приглашаем вас, Капабланку, Флора, Эйве. Вы можете приехать на турнир и совсем остаться в Москве. За это время успеете сделать ваши дела, да и мы будем иметь время подготовиться и принять вас как следует. К тому же договориться с Академией наук.

–  Отлично. В каком месяце вы предполагаете проводить турнир?

–  В апреле - мае.

–  А Алехина вы думаете пригласить?

–  А как вы считаете?
– ответил вопросом на вопрос Крыленко.

–  Мне кажется, давно пора! Ему сейчас очень трудно.

–  Я знаю, - задумчиво произнес Крыленко.
– Как-то странно он играет в последнее время: заумные идеи, необоснованный риск.

–  Я вижу, вы смотрите его партии, - удивился Ласкер.

–  Я ведь тоже шахматист, - повел плечами Крыленко.
– Слабый, конечно, но все же шахматист. И мне не нравится, как в последние годы играет чемпион мира.

–  Алехин очень устает, растрачивает свой талант на бесконечные, ненужные турниры, сеансы. Жизнь шахматиста-профессионала на Западе очень трудна.

–  И он, говорят, много пьет сейчас, - не то сказал, не то спросил Крыленко.

–  Да, и это очень вредно для него.

–  У него плохая наследственность, - добавил Крыленко.
– Мне рассказывал об этом его брат Алексей. Так вы считаете, что Алехина нужно пригласить на турнир?

–  Он мечтает приехать в Москву, - ответил Ласкер.
– Если бы вы видели его лицо, когда кто-нибудь начинает говорить о вашей стране!

–  Флор передавал мне его просьбу разрешить приехать в Москву, - сказал Крыленко.

–  И что вы ответили?

–  Сказал: пусть напишет в какой-либо газете письмо с признанием своих ошибок. Может быть, я пересолил немного, - поспешил добавить Крыленко, увидев, что Ласкер удивленно повел плечами, - но очень уж он нас обидел. Не меня, конечно, а миллионы людей, которые верили ему и любили. Его так ждали после матча с Капабланкой, а он все испортил своей дурацкой речью!

–  Я знаю эту историю, - покачал головой Ласкер.
– Алехин не так уж виноват в случившемся. Вы понимаете, - добавил Ласкер, - очень не просто написать такое письмо. Ну… в общем, вам не нужно объяснять, это понятно! Судьба его и так жестоко наказала. Мы должны ценить его шахматный гений, а приезд в Москву окажет на него благотворное действие.

–  Уж очень какой-то он… непонятный!
– воскликнул запальчиво Крыленко.
– В шахматах смелый, решительный, не боится никакого риска. А в жизни…- Крыленко покрутил пальцами.
– Так мы с вами договорились, - вдруг переменил он тему разговора.
– Если вам что понадобится, обращайтесь прямо ко мне. А за границей - к Ильину-Женевскому, в наше посольство в Праге.

Они поднялись с кресел. Ласкер с интересом смотрел на собеседника. Перед ним стоял один из тех людей, которые удивляли западный мир. На вид ничего особенного. Низкорослый, с простым лицом рядового человека. Кто мог узнать в этом невзрачном на вид человеке одного из помощников великого Ленина в дни революции, главковерха армии Советской России?

Ласкер знал, что Крыленко разносторонне образован; нарком юстиции, он наряду с огромной государственной работой удивлял обилием других интересов. Он мог часами просиживать за шахматной доской, потом вдруг внезапно уехать на Кавказ и штурмовать там самую неприступную вершину, и занимался он всем этим самозабвенно, с азартом и большим знанием дела.

Марта была счастлива, узнав про обещание Крыленко. Она уже успела убедиться, что обещание советского наркома все равно, что уже сделанное дело. Это путешествие по Кавказу, о котором она столько мечтала! Радостная спускалась она вместе с Эммануилом по лестнице. Медленно шагал со ступеяьки на ступеньку маленький большеголовый старик с резким профилем. Степенно раскланивался он по сторонам, на его белых серебристых усах застыла улыбка счастья.