Белый хрен в конопляном поле

— Братец, миленький, мне тебя очень жалко, но я сейчас зарежусь!

И приложил к ножу некоторое усилие. Терентий увидел, что по его собственной рубахе тоже расплывается красное пятно, и в страхе бросился отнимать нож у брата.

— Все равно недоглядишь, братец, миленький! — причитывал Тихон в ходе борьбы. — Не зарежусь, так удавлюсь. Не удавлюсь, так повешусь. А то и в колодец сигану…

— Не надо в колоде-ец! — хныкал Терентий. — Я больше не бу-уду-у! Я странички-то тебе отмою, лучше прежних стану-ут! Брось ножи-ик! Я бате пожалуюсь!

Вот уж чего он никогда бы не сделал — впрочем, как и Тихон.

С тех пор стало Тихону жить привольно. Если в деяниях братца что-то было не по нем, он поднимал крик: «Четвертуюсь! Гильотинируюсь! Живьем сожгусь!» Эти крики спасли множество котят и щенят, которых Терентий любил при жалостливом братце помучить, а то и совсем распотрошить.

Жизнь же свою принц Терентий высоко ценил и не собирался потерять ее из-за каких-то котят. А то ведь этот придурок Тихон и в самом деле зарежется…

Правда, в душе он надеялся встретить когда-нибудь могучего мага и заставить его прервать тягостную связь между братьями. Тогда-то Тихон ужо попрыгает…

Правильно говорил Ироня: все само собой как-то притерлось, уладилось…

А все потому, что продолжала переть Посконии невдолбенная пруха!

ГЛАВА 6,

в которой оба королевича теряют невинность — один намеренно, а другой поневоле

С того дня началось между братьями нечто вроде дружбы.

То и дело слышалось во дворце ли, в лесу ли, на ристалищах ли, за обеденным ли столом:

— Ты береги себя, братец! Костью не подавись, братец! Не лезь туда, братец, там ветки тонкие! Не надевай коньки, братец, лед еще не окреп!

Правда, злого озорства при дворе не убавилось. Терентий давно заметил, что на все его выходки придворные лизоблюды явно не обижаются, но подобострастно хихикают, надеясь снискать расположение пакостника.

— Видишь, Тиша, как им это нравится, как у них глазки загораются! — убеждал Терентий брата. — Отчего же людям радость не доставить, ведь это так просто! Вон я вчера барону Хоровонду плащ к полу гвоздиком приколотил, так у него весь день хорошее настроение было… Надо людей любить, братец, тешить их нашими веселыми детскими проказами. Ведь опостылели им серые дворцовые будни! Давай-ка сделай доброе дело, подсыпь стрижанскому послу в миску стрижанской же соли, пусть родину вспомнит!

Бедный лорд Сдохли, почувствовав за столом действие родимого снадобья, уронил монокль в борщ и, в нарушение протокола, помчался на выход, опрокинув свое кресло.

Нельзя сказать, чтобы в этом случае король Стремглав сильно разгневался на сыновей.

И с помощью таких вот несложных приемов Тихон тоже оказался в подчинении у брата.

— Ты смотри, что с парнями случилось — не разлей вода стали! — удивлялся Ироня. — А ты боялся! Они теперь друг за дружку в огонь и в воду!

Но Стремглав Бесшабашный все равно был хмур и задумчив.

— В огонь и в воду, говоришь? Ох, сомневаюсь. Нету в них моей решительности. Все равно, как ни крути — недоделанные они какие-то. Тихон растет не добрый, а добренький. Терентий живет не злой, а злобненький. Тяжко им в жизни придется! Тела у них большие, а души маленькие, неполные…

Боевым навыкам принцев учили лучшие королевские бойцы, а часто и сам батюшка с другом-шутом.

— Бей, Тишка, чего глядишь! — кричал Ироня, словно бы случайно открываясь для удара принцева меча.

— Нет, дядя Ироня, так неправильно, нечестно! — возражал Тихон, опуская клинок.

— Тереха, гаденыш, кто тебя учил кинжал в рукаве прятать? Я тебя учил? — возмущался Стремглав, ратоборствуя с другим сыном.

— Жизнь наша учит, батя, — хладнокровно отвечал Терентий, нанося подлый удар. Ладно хоть кинжал был не боевой! За учением и озорством принцы и не заметили, как возмужали.

Однажды Тихон, никого не трогая, сидел в библиотеке, изучал себе очередной роман из жизни пришедшего на смену Когану-варвару Хаима Бонда. Роман назывался «Доктор Чпок».

Когда принц дошел до сцены, в которой отважный Бонд катается по ковру с прекрасной, но жестокой чернокожей помощницей преступного доктора, он внезапно почувствовал, что с его телом происходит нечто непонятное.

Ощущения были совершенно незнакомые, но нельзя сказать, чтобы неприятные.

— Что это со мной? — вслух удивился Тихон и отчего-то покраснел.

Через какое-то время в библиотеку завалился редкий посетитель — принц Терентий. Рожа у него была самая предовольная.

— Все читаешь, братец? — ехидно спросил он. — А я тем временем настоящим взрослым мужиком стал!

— Это как? — спросил Тихон, боясь подняться с места.

Гордый Терентий, не торопясь, с подробностями объяснил ему, что и как следует делать с молодыми стряпухами во время случайной встречи в погребе рядом с грудой старых мешков.

— Это ведь дурно, братец, — робко возразил Тихон. — А как же вся куртуазная наука? Нехорошо так-то делать! Ты хоть фламбетту-то ей пропел?

— Так-таки и нехорошо? — ухмыльнулся Терентий. — А по-моему — очень даже хорошо. К тому же я, можно сказать, за нас двоих старался, за себя и тебя, тихоню, отдувался! Чего жмешься? Иди лучше портки переодень!

— Не позорь меня, братец, а то отравлюсь! — пригрозил Тихон.

— Да ладно, чего ты? Она знаешь как нас хвалила? Да и делал я все честь по чести: сперва пряники, потом семечки… Ты только поставь себя на ее место: или принц, или конюх — есть разница? А верно ведь поговорка подметила: «Не было ни вершка да вдруг аршин»? Ах, не аршин, покороче? Ладно, я наперед тебя оповещать буду, что в погреб пошел…

Тихон покраснел еще гуще, но молчком согласился — должно быть, по причине малодушия.

«Надо Терентия каким-нибудь настоящим делом занять — меньше мне сраму будет!» — решил он про себя.

ГЛАВА 7,

в которой принц Тихон находит настоящее дело для себя и брата

В поисках настоящего дела добрый королевич еще глубже зарылся в книги, да не в романы, а в старинные трактаты.

И нашел-таки.

— Братец Терентий! Братец Терентий! Золота хочешь? — позвал он близнеца из окна библиотеки.

Настоящий взрослый мужик Терентий, воспользовавшись отсутствием брата, как раз привязывал к хвосту рыжего кота жестянку с сушеным горохом.

Услышав про золото, пакостник выронил и кота, и бечевку, и жестянку.

— Давай! — закричал он. — С золотишком-то мы живо от стряпух до фрейлин возвысимся! Не говоря уже о женах посланников! Это тебе не пряники-семечки!

— Так поднимайся сюда!

Терентий подчинился — крепко досадуя, однако что не успел управиться с котом.

Кожаный переплет старинной книги кое-где покрыт был плесенью, медная застежка позеленела.