Белый мусор

Конечно, после пары лет такой жизни, парни и девушки превращались в кровожадных зверей с высушенными чёрной пудрой мозгами. Романтика рассеивалась. Жизнь внутри анархического мира вдруг напоминала выживание в законопослушной империи.

Если общество выживанцев собирало разочарованных в государстве, то я собрала банду из тех, кто разочаровался в анархии. Придумала лозунг «Свобода или смерть». Неприхотливым выживанцам он пришёлся по душе.

Моя банда — это муляж Эскадрона Клода.

Даже назначила аджюдана, снайпера, пулемётчика и медика. Ни один из них толком не выполнял своих обязанностей. Аджюдан мог проигнорировать приказ. Снайпер сменить винтовку на обрезок металлической трубы. Ведь ею красивее убивать пленных.

Медицина у выживанцев была тоже эффективной — раненому давали порцию чёрной пудры и он проводил восстановительный период в кайфе. Смертельно больному давали ту же пудру и он радостно умирал во сне. Причём грань между тяжело и смертельно больным определялась не медосмотром, а количеством принятой пудры.

Под моим руководством банда выживанцев впервые в истории смогла захватить целый конвой. До сегодняшнего дня чемпионом был Двунадесять, который когда-то увёл прицеп тушёнки и несколько вагонов сныти.

Глава 46. Старый друг

В мою палатку вошёл аджюдан. На лбу у него краснела шишка от сабельной рукоятки. Возбуждённо доложил:

— Д-д-Двунадесять едет.

Я неторопливо прицепила саблю, при виде которой аджюдан вздрогнул, и вышла.

На стойбище нашей банды въехала группа бронепежо с белым двухэтажным автобусом в центре. Из дверей вышел гигантского роста мужчина в накидке из ватного одеяла. Он был невероятно огромного роста, почти вполовину автобуса. На голове одет фехтовальный шлем с оторванным стеклом. На затылке прицеплена самодельная кольчуга из проволоки.

Выживанцы собрались вокруг гиганта. Двунадесять откинул кольчугу: на шее пузырились нарывы, из которых торчали гражданские чипы. Привычно выслушал восхищённые возгласы и направился ко мне.

Говорил Двунадесять неожиданно мягко, лениво, будто после сытного обеда:

— Правда, что вы целый конвой загребли?

Молча показала на грузовики и прицепы.

— Уважаю, — Двунадесять протянул огромную руку.

Я приложила к ней свою ладошку — обхватить его ладонь хотя бы кончиками пальцев было не реально.

— Слышал об успехах банды Жизель. Захотел с тобой познакомиться. Заодно привёз твоего друга. Говорит, давно тебя ищет.

— У меня нет друзей.

— Ай, ай, как тебе не стыдно! — раздался из автобуса голос, усиленный громкоговорителем. Из дверей вышел Дель Фин. — Я знаю тебя с самого рождения!

Моим первым порывом было выхватить саблю и рубануть негодяя. Остановила мысль, что Дель Фин враг Клода, но не мой. Хотя его привычка использовать звук раздражала.

Дель Фин убавил громкость динамика:

— Наедине надо поболтать.

Двунадесять отошёл к выживанцам, позволил им потрогать свои нарывы. Я и Дель Фин скрылись в палатке.

— Пришёл поговорить об артефактах, что вы нашли в Бретань Нуво. Мне рассказали, что у тебя есть одну древняя вещица…

Я кивнула. Достала из вещмешка президентский ординатёр-табло:

— Нашла в добедовом бункере в Неудоби.

Дель Фин недоверчиво посмотрел на простенькое табло:

— Что-то не верится, что ради него вы полезли в ад.

— Это была не инициатива, а заказ.

— От кого?

— Патрик Паск, типа, старший техноархеолог Историко-Технологического музея имени Георгия Фуке.

— Седой, с военной выправкой? Ага, директор он. Хранитель древностей. Он агент Имперской Канцелярии. Бригадный генерал.

— Ого… Думаю, именно это табло он и искал.

— А ты умыкнула? Молодец.

— Думала сама разобраться в тайне, да так и забросила. Оно даже не включается.

— Я знаю людей, которые разбираются в древней электронике, — быстро сказал Дель Фин.

— А мне какая выгода?

Дель Фин не сразу ответил. Пытался разыграть передо мной сцену глубокого размышления. Посылал задумчивые взгляды, будто решал, стоит ли доверить тайну.

— Кончай кривляться. Хреновый ты актёр. Хоть и негрянин.

Дель Фин проглотил обиду. Понизил голос до шёпота:

— Ханаат знает, что в бункере была информация о чём-то важном. Думаю, это связано с древними военными технологиями. Добедовые люди знали толк в разрушениях.

— Австралийцы тоже хотят получить информацию?

Дель Фин кивнул:

— Технология поменяет расклад сил в пользу того, кто ею владеет. Вообще-то, юридически эта инфа принадлежит австралийцам. Историки утверждают, что переселенцы из Америки плыли именно в Австралию.

— Даже если так, то я патриотка. Отнесу табло Патрику Паску. Империя — это сила.

— Империя — это говно. Как они поступили с тобой? Отправили в ссылку к выживанцам. А ведь ты такая же наследница Эскадрона, как и Клод.

— Предположим, ты прав. Хрен с ней, с Империей. Но зачем отдавать технологию Ханаату? Давай, загоним австралийцам?

Дель Фин махнул рукой:

— Как ты собираешься с ними контактировать, если они никогда ни с кем не общаются? Многие жители материка считают, что нет никаких австралийцев. Что правительство придумало врага, чтоб повысить военные налоги. Кроме того, если австралийцы захотят что-то взять, они это возьмут без спроса.

— Ну, с нами, положим, это не получилось…

Я вертела ординатёр-табло в руках и ходила по палатке. Предложение Дель Фина показалось неожиданно интересным. Вот оно, долгожданное Большое Дело. Нравился межгосударственный масштаб предприятия. Не без гордости подумала, что сам Клод не осмелился расследовать истинную цель миссии в Бретань Нуво.

— Хорошо, — сказала я, — но мне нельзя появляться в Империи. После всех преступлений, что я совершила в Санитарном Домене и… и в провинции…

Дель Фин ухмыльнулся:

— Мне тоже.

— Слишком шумный?

— После теракта в Нагорной, стали шерстить всех пэвэкашников, кто сотрудничал с Ханаатом. Вплыли мои кое-какие делишки. Так что поедем в Ханаат, красотка, у меня там есть связи. Да и в электронике они разбираются лучше имперцев.

— Тогда мои условия: никакой сделки с кем-либо, пока я не узнаю, какого рода информация на табло. Технологии, карта сокровищ или сборник древних боевых гимнов, мне без разницы, но я хочу знать. Прибыль делим семьдесят на тридцать процентов. Тебе — тридцать.