Белый Шанхай. Роман о русских эмигрантах в Китае

Наконец на пороге его номера появился Даниэль Бернар — худой, небритый и осунувшийся. Клим поднялся ему навстречу:

— Тебе что-нибудь известно о моей жене?

Даниэль покачал головой.

— Я по дороге загадал: «Если Клим еще не уехал, значит, он тоже не нашел Нину». Ну что ж, будем жить прошлым.

Он достал из кармана потертую книжку «Доходы и расходы», открыл ее на середине и вырвал вторую, уже исписанную половину страниц.

— Держи русскую часть, а я оставлю себе немецкую.

Клим пролистал свой изуродованный дневник. С внутренней стороны обложки были нарисованы аэропланы и несколько Нининых портретов — довольно похожих.

— Счастье — это искусство составления удачных воспоминаний, — сказал Даниэль. — Если тебе есть, о чем вспомнить с любовью, значит, все было не напрасно.

Он ушел, не подав руки, а через минуту коридорный принес Климу телеграмму от Тамары: «Китти очень скучает по тебе. Возвращайся скорее».

На следующий день Клим купил билет до Шанхая.

Эпилог Назад в СССР

1

Клим сидел в студии перед микрофоном и зачитывал мировые новости:

— На фоне конфликта с Великобританией и другими Великими Державами в СССР прошла «Неделя обороны»: население училось стрелять и пользоваться противогазами. В Вене продолжаются столкновения между полицией и социалистами…

Когда Клим попрощался со слушателями, к нему заглянул Дон Фернандо.

— Слышал, что Марта учудила? Какой-то тип ходил к ней в бордель, пользовался девочками в кредит, а платить — не платил. В прошлое воскресенье она явилась в церковь, и, когда стали собирать пожертвования, опустила в корзину его расписки: «Подателю сего уплатить в счет долга в публичном доме…» Скандал был дикий!

Клим рассмеялся:

— Прелесть какая! — И тут заметил, что сидевший за стеклом техник отчаянно машет руками. — Ого, кажется, мы микрофон забыли выключить!

Дон Фернандо сначала хохотал, потом ругался, а потом решил, что так и надо: теперь о его оплошности будут говорить в каждом трамвае. Бесплатная реклама!

В студию постучалась секретарша Оленька, любимица Дона. В руках у нее была русская газета.

— Клим, смотрите, что пишут! Вам, наверное, будет интересно.

Он взял у нее газету и вздрогнул: на первой полосе был отпечатан крупный заголовок: «Побег от китайских сатрапов: интервью с Ф. Бородиной».

Фаня рассказывала, что в течение месяца, пока все вокзалы и дороги из Пекина были перекрыты, они вместе с Ниной Купиной и дипломатическими курьерами жили у русского ученого-востоковеда. Постепенно страсти улеглись, и беглецов вывезли в СССР вместе с дипломатами, военными советниками и видными членами Коммунистической партии Китая.

Клим передохнул. Значит, Нина сейчас в России…

Он поднялся:

— Я поехал.

Дон Фернандо схватил его за рукав.

— Опять?! Куда тебя на этот раз понесло?

— В советское консульство за визой.

2

Климу удалось получить визу только в октябре, и он сразу купил билеты на советский пароход, следовавший до Владивостока. Оттуда по железной дороге можно было добраться до Москвы, где Клим надеялся разыскать Фаню Бородину и узнать у нее о судьбе Нины.

Оставить Китти на неопределенный срок было нельзя, и он решил взять ее с собой. Все знакомые говорили, что это безумие — ехать в страну, в которой заправляют коммунисты-фанатики. Из СССР приходили пугающие слухи: в магазинах ничего не достать, всюду очереди, а в гостиницах такие цены, каких нет в лучших отелях Парижа и Нью-Йорка.

— Если ты хочешь покончить жизнь самоубийством, спроси у Одноглазого, что и как сделать, — ворчал Дон Фернандо. — Он в этом понимает.

— СССР каждый год посещает множество американских туристов, и мы с Китти затеряемся в их толпе, — отозвался Клим. — Я уже вписал ее в свой паспорт. Это, конечно, незаконно, ну да кто об этом знает?

Клим собирался на Родину, как на северный полюс: прислуга нагрузила двенадцать чемоданов консервами, мылом, постельными принадлежностями и прочими запасами на все случаи жизни. Люди, бывавшие в СССР, посоветовали Климу одеваться, как можно шикарнее: это в некоторой степени защищало от произвола советских начальников — они боялись связываться с важными иностранцами.

Для поездки в Москву Клим справил себе и Китти умопомрачительный гардероб. Тони Олман, встретивший их на пристани, расхохотался, увидев Клима в элегантном темно-сером пальто, шляпе-хомбург и малиновом шелковом шарфе в мелкую крапинку.

— Вы заметили, что вас только что сфотографировал советский репортер? — шепнул Тони, показывая на молодого человека с портативной камерой в руках. — Теперь ваш портрет появится в каком-нибудь советском журнале с подписью: «Кровавый эксплуататор, наживающийся на честном труде простых рабочих».

— Откуда вы знаете, что это советский репортер? — спросил Клим.

— Он приехал встречать моих клиентов, моряков с «Памяти Ленина». — Тони показал на группу обтрепанных мужчин, ждущих посадки. — Я, как последний идиот, взялся за их дело и полгода ездил к ним в тюрьму. В Шанхайском клубе со мной теперь не здороваются: все считают, что я продался большевикам. А как я откажусь, если люди заживо гнили в яме без суда и следствия? Состава преступления нет, зацепиться не за что… Едва уговорил китайцев, чтобы они депортировали русских на родину.

— Передавайте привет Тамаре, — сказал Клим, пожимая ему руку.

Глаза Тони потеплели.

— Обязательно передам.

Таможенный офицер позвал его к морякам, и он побежал устраивать своих подопечных.

— Господин Рогов, вы тоже уезжаете? — послышался женский голос.

Клим обернулся и увидел Аду, наряженную в дорожный костюм и фетровую шляпу. Рядом стоял китайский парнишка с двумя саквояжами в руках.

— Мы с Сэмом в Америку плывем! — объявила Ада. — Миссис Бернар выправила нам визы через Лигу Морального Благоденствия.

— Мечта сбылась? — удивился Клим.

Ада гордо взглянула на него.

— У меня всегда все сбывается!

С катера, доставлявшего пассажиров на океанские суда, раздался гудок.

Ада перекрестилась:

— Ну все, мы отплываем. Даст Бог — свидимся.

Сэм перехватил саквояжи поудобнее.

— Куда идти?

— За мной.

Он смотрел на нее влюбленными глазами и, кажется, был совершенно счастлив.

2 февраля 2008 г. — 6 ноября 2014 г.