Белый Воин-Дари

Арабского скакуна сменил верблюд, сначала обычный желтый бактариан(19), а потом ему подарили Камара и он уже никогда больше с ним не расставался.

Ночное небо в пустыне, это что-то особенное. Столько звезд, что плохо видно созвездия. Сплошной ковер сверкающих точек. Млечный путь окрашивает небо разноцветным лоскутом. Неправду говорят, что ночное небо черное. Нет, оно синее, фиолетовое с розовым отливом и мириадами ярких звезд. Тот, кто видел ночи в пустыне, не забудут их никогда.

Кочевник смотрел на небо, наслаждаясь его красотой. Много преданий сложено жителями пустыни о звездах. Без них кочевники, никогда не нашли бы дороги в пустыне.

Только по путеводным звездам, можно найти путь.

Ночь - это вдохновение, под светом звезд и луны рождаются самые мудрые мысли и решения.

– Подумать о себе, о продолжении?
– Арист набил трубку.
– Кто-то всегда рядом, о ком-то нужно заботиться. Может это и не плохо?

Три дня оставалась до оазиса, они не успевали. Уже были признаки, предвестье скорой бури. Все стихло, ни одного живого звука, шума ветра, душно. Необходимо было подготовиться, пара часов и одиноких путников может погрести заживо толщи песка. Кочевник выкопал яму, и на самое дно спрятал бурдюки с водой, прикрыв остальной поклажей, еще оставалась место ему самому.

Камар лег на песок. О нем можно не беспокоиться. Природа позаботилась, длинные двойные ресницы и клапаны в носу спасали, это выносливое животное от песка. Человеку было сложнее. Зарывшись в песок и спрятав воду по глубже можно выжить.

Через четыре часа, Арист осторожно выбрался из укрытия, достал воду и остальную поклажу. Верблюд уже отряхивался от нанесенного песка.

Буря прошла, можно снова отправляться в путь.

Три дня одиночества и он услышал конское ржание. Странно, до города далеко, а кони по пустыне долго не выдерживают, они хороши для быстрых набегов. Камар без понуканий остановился. Ему самому было интересно, что же это за глупые люди не жалеют своих животных, выгоняя их почти на верную гибель.

Три всадника, ружья, сабли.

– Здравствуй, Арист.

– Здравствуй, Каид(20), где твои собратья по оружию.

Человек на черном скакуне горько рассмеялся.

– Ты приносишь несчастье. Ты знаешь,ьвторой караван за твоим, сильно уменьшил нашу численность. Даже твои пять и два, не подкосило бы нас настолько. Это новый набор. Молодые и необъезженные. А еще их слишком мало.

– Нельзя меня винить в собственной неудачи.

– Ты прости меня, но мои люди хотят, есть, и кто-то должен быть виноват, виноват и наказан.

И прежде чем мужчина успел ответить, один из кочевников выстрелил бедуину в бок. Белая одежда и белый верблюд окрасились ярко красным.

Его почти без усилий выдернули из седла и бросили на песок. Камар был взят по уздцы. Животное коварно врезало одному из разбойников в колено и тот упал, но два других привязали его к лошадям и стали тянуть по песку.

Арист смотрел вслед удаляющимся всадникам в след, ему не было жалко ни сумки с поклажей ни денег. Но Камар заменил ему и людей и семью.

– Я отомщу.

Поднявшись, он побрел в пустыне, знал, что не дойдет. Не мог просто лежать, хоть и тратя последние жизненные силы.

* * *

Он снова увидел ее, женщину, полностью сотканную из песка, дух пустыни. С самого детства она приходила, а потом видно забыла его. Теперь пришла и протянула к нему руки.

– Сын мой, приди ко мне, мы станем единым целым, ты будешь видеть, как проходят караваны, будешь чувствовать, как ползают скорпионы по тебе, впитывать солнечное тепло и лунный холод. Переступи ту грань, что отделяют тебя от меня. Хватит страдать! Смерть, смерть соединит нас. Только закрой глаза.

– Еще рано матушка, я еще не готов.

– Тебя ждут еще большие страдания, я хочу уберечь тебя, дитя мое.

– Я все смогу.

– Не все страдания нужно переживать.

– Я хочу жить.

Женщина тяжело вздохнула, подошла и поцеловала в лоб. Губы были по-человечески теплые.

– Мне жаль, тебе не стоит жить. Я дала тебе выбор, и ты сделал свой. Следующая наша встреча будет очень не скоро.

* * *

Первый раз глаза пустынного волка обманули его. Прекрасный оазис, притягивающий влагой и прохладой, оказался миражом. Из последних сил он протянул руку в сторону прекрасного видения и глаза его закрылись.

Ветер ласково, но беспощадно засыпал песком путешественника. Но караван успел вовремя, не дав свершиться воле природы.

– Я хочу жить!!

– Сколько он бредит?

– Три дня

– Он поправится?

– В пустыне нельзя болеть, она любит сильных, слабых она забирает в числе первых.

– Он не слаб, он выкарабкается.

– На все воля бога.

– Аллаха!

– Что бог, что Аллах, это все наивысший разум, и он один как его не назови.

– Он выкарабкается...

* * *

Разноцветный потолок, поддерживаемый подпорками в виде узловатых лап, тканевые перегородки, нет, это не рай и даже не ад - шатер. Голова болела, хотелось пить, он повернул голову в сторону выхода, и заметил два силуэта. Они вели очень интересный разговор.

– Почему ты считаешь, что твой бог единственный? - вопрошал женский голос. Приятный голос, мелодичный.

– Амира(21)! Я никогда такого не говорил! Бог один, как его не назови, хоть Аллахом, хоть Иисусом, хоть Буддой!
– голос был немолодым, с хрипотцой.

– Аллах един, он правит всем, он направляет нас.

– О господи! Упрямая девчонка!

– Это моя вера! А как же твоя терпимость к другим религиям!

– Это не возможно, как вы не можете понять, что между людьми нет разницы, религия и цвет кожи, не имеют значение.

– Нельзя всех обратить в свою веру, тогда придется перестраивать всю культуру. Что останется от нас? Мы сольемся в одном одинаковом потоке. Мы будем похожи как капли воды, так редко выпадающие в пустыне.

– Даже капли воды разные.

– Но слишком похожи, чтобы разбирать, в чем их суть.

– И все же, глупо относится к человеку плохо, только потому, что он другой веры.

– Ты жалуешься на плохое обращение? По-моему мы были добры к тебе, Охран(22), не смотря на другую религию и твое еврейское происхождение.

– Я врач, я нужен вам.

– Ни один врач - мужчина, не лечит женщин бедуинов, ты первый.

– Это честь для меня.

– Это доверие.

Девушка повернулась в его сторону, она была без платка. Хорошо были видны ее черные, спадающие крупными локонами волосы, глаза странного для этих мест цвета - голубые. Как озеро из детства. Теперь этот цвет не вызывал раздражение, а наоборот повеяло домом.