Белый ворон

Будет вам и акцизный сбор, и восстановленный собор, и все остальное на свете, научил я Голубенко, как разговаривать с дирекцией концерна “Олимп”. Перекроем все бабки на благотворительность и милосердие, а уж если пойдет драка на сраку, так мы отпуск заслужили еще больше, чем команда Березовского. Гриша в этом деле, козе ясно, проявит солидарность вовсе не с вами.

Голубенко поправил очки на носу и умчался спасать хлеб от очередного постановления области, а за меня тут же взялся генерал. Отставной, правда, зато самый настоящий Герой Советского Союза, руководящий нынче военно-патриотической организацией “Снежинка”. Прежде чем стать зиц-председателем частного охранного агентства, генерал Бабенко занимал пост начальника Управления охраны памятников культуры. Наверняка бы сидел там до сего дня, однако, в отличие от очень многих, жизненных убеждений не менял.

В течение двадцати лет кряду генерал Бабенко как ведущий специалист по памятникам культуры выдвигал одно-единственное предложение, направленное на улучшение внешнего вида города, которое, не пойму отчего, так и не было претворено в жизнь в период проклятого застоя. Бабенко – настоящий Герой, от идеалов своей жизни не собирался отказываться даже в новейшие времена. Я только на этом его и купил, пообещав содействовать давнему прожекту. Вот потому генерал стал директором, сидит в офисе “Снежинки”, а контролирующие организации, знающие, кто руководит этим тоже охранным предприятием, стараются обходить его десятой дорогой.

Герой Советского Союза орал так, что мне резко захотелось пришить к своему пиджаку хотя бы сержантские погоны. Его интересовало, до каких пор я буду бездельничать, вместо того, чтобы раз и навсегда решить вопрос о повышении роли памятников культуры в общественном сознании. После того, как я твердо ответил: “Товарищ генерал, а что вы хотите? Двадцать лет этот вопрос не решался, разве могу его за пять минут протолкнуть?” – Бабенко с ходу успокоился и заорал: весь смысл его дальнейшей жизни зависит только от моих действий, и Герой все-таки не теряет надежды дожить до того светлого дня, когда сможет помереть со спокойной душой. Мне пришлось гаркнуть на генерала, он с ходу ответил: “Так точно!” – беседа необычайной важности на том закончилась.

В свое время главный охранник памятников культуры выступил с идеей, будоражащей его воображение до сегодняшнего дня. На одном из партийных совещаний, посвященных культуре, было единодушно поддержано предложение ЦК вести народ в кинотеатры для поголовного просмотра фильма Матвеева “Особо важное задание”. И когда все присутствующие дружно подняли руки вверх, голосуя, как привыкли, вскакивает Бабенко и, пользуясь атмосферой всеобщего воодушевления, в который раз пытается пропихнуть свою идею. Бюрократы они и есть бюрократы, а потому памятник одного из основателей Южноморска до сих пор стоит в самом центре города.

Сам удивляюсь, как уцелело это монументальное произведение искусства работы Мартоса, представляющее из себя памятник не пролетарию Свердлову, обшмонавшему царские загашники, а самому настоящему аристократу, вдобавок князю иностранного происхождения. Ведь не кто-нибудь, а лично главный спец по охране памятников культуры Южноморска генерал Бабенко возмущался: до каких пор в центре города будет стоять этот бронзовый французский жид? Его надо по-быстрому снести, а на том самом месте установить памятник вождю мирового пролетариата. В Южноморске всего-навсего пятьдесят два монумента в честь великого Ленина, а это свидетельствует о нашей политической незрелости. Небось, в других миллионных городах бронзовых вождей куда больше.

Однако, мне кажется, сегодня непросто осуществить давнюю идею генерала. Тем более, памятники вождя революции стали пользоваться действительно повышенным спросом у людей, особенно тех, кто занимается цветными металлами. Нет, я имею юридическое право за свои деньги ставить памятник хоть Ленину, хоть Геббельсу, хоть самому себе, однако вряд ли мне позволят предварительно снести монумент французского князя. А на другое решение Бабенко все равно не согласится, хотя я предлагал установить памятник вождю мирового пролетариата у него во дворе, точь-в-точь такой, какой там уже стоит.

После беседы с генералом я окончательно убедился: он рановато ушел в отставку со своего ответственнейшего поста, равно как и другой генерал, возглавлявший Литературный музей, который давным-давно именуют исключительно Археологическим. Когда мне показалось – все приятные сюрпризы сегодняшнего дня исчерпались, появившаяся Марина поведала самую свежую новость и лишь затем отправилась варить кофе.

Конечно же, наиболее приятный сюрприз преподнес тот, от кого иного ждать не приходится, а именно – начальник отдела снабжения. Во всяком случае в одном я уже уверен: гигантская рюмка в моем кабинете – это не его работа и Косте не улыбнется счастье посидеть в ней для всеобщего обозрения в коридоре.

Константину до того понравилось хворать, что он снова загремел в больницу и даже прихватил с собой супругу. Однако сильно сомневаюсь, что в течение нескольких ближайших дней начальник отдела снабжения сможет приставать к медсестричкам для повторения уже пройденного маршрута или совершать экскурсии в попутных направлениях. И не потому, как они со Снежаной подцепили одинаковую болезнь, во время которой супругам не рекомендуется заниматься не только семейным сексом, но и с посторонними людьми. Валяющемуся в травматологии безо всякого прикрытия Косте вряд ли сейчас мечтается ощупывать бедра медсестричек, с него вполне хватит нежных прикосновений к шишкам на собственной голове. Вот бы грекам узнать – нашлась-таки на Костю управа в лице Геракла местного производства.

После того, как начальник отдела снабжения отметил свое благополучное возвращение из лечебницы для сердечников, он все-таки сумел найти в себе силу воли и выйти из офиса. Константин шатался по направлению к шикарному “БМВ”, четко ориентируясь на строгую линию мусорных баков. Он даже отключил свою суперсекретную сигнализацию и, больше того, благополучно добрался до гаража, что уже само по себе удивительно. Видно, счастье у него такое.

Это самое счастье скончалось возле гаражных дверей, которые, как назло, двоились и плавно отъезжали в сторону, во время трех попыток Константина вписаться в узкое пространство. Учитывая, что автомобиль и гараж были его собственностью, Костя решил не корчить из себя великого автогонщика, а потому, чертыхаясь и кляня узкие ворота, которые явно съежились на холоде еще больше, поперся домой, не забыв включить свою сигнализацию.

Ласковый супруг повис на жене после долгой разлуки и попросил ее поставить на место автомобиль. Снежана, конечно же, не рискнула оставить ночевать на улице совместно нажитое из моего кармана имущество и подчинилась желанию своей второй половины.

Должных навыков в обращении с хитрющей сигнализацией у Снежаны не было. Отставная связная с моим персональным шпионом долго копалась в салоне и противоугонная система поняла – ее тормошит кто угодно, но только не владелец автомобиля. При этом “БМВ” вовсе не заорал нечеловеческим голосом с помощью сирены: “Караул, угоняют!” – а тихо включил наисекретнейший прибамбас охранной системы. Признак угона для машины был налицо, а потому она, недолго думая, сработала, и в спину фотомодели впился шип, выпускающий муравьиную кислоту. После такой ласки человеку, сидящему за рулем, хочется вовсе не продолжать угонять машину, а даже доплатить, лишь бы навеки потерять ее вместе с сопутствующими ощущениями.

Снежана исключения не составила, ей даже стало как-то все равно, что автомобиль остался открытым. Корчась от боли, она еле-еле добралась домой, успев вызвать “скорую” по телефону.

Перед тем, как это сделать, хрупкая женщина успела еще кое-что, а именно – отходить своего мужа качалкой так здорово, что прибывшие через полчаса врачи не знали, за кого из них приниматься в первую очередь. В итоге супруги дружно загремели в одну и ту же больницу, правда, в разные отделения. Сейчас Константин наверняка не считает себя самым крутым в мире и скорее всего сожалеет, что прикупил эту гонконгскую хитрость, гарантирующую всем угонщикам неделю адских болевых ощущений. Понятно, он так сожалеет не из-за состояния Снежаны, а исключительно по поводу последствий ее болезни. Но самое удивительное в этой истории, что оставленную без присмотра машину так и не угнали. Простояла ночь с открытой дверью, без сигнализации, стоило после всего здоровьем рисковать?