Бен-Гур

Ребенок на руках у одной из женщин, сидевших близ дороги напротив Гробницы Царей, увидев приближающихся, захлопал в ладоши и закричал: «Смотрите, смотрите! Какие колокольчики! Какие большие верблюды!»

Колокольцы были серебряными, а верблюды, как мы видели, — необычайных размеров и белизны; движения их были величественны, а снаряжение говорило об огромных пустынных просторах, а также и об огромном богатстве владельцев. Но не колокольчики, не верблюды, не их снаряжение и не внешность чужестранцев вызывали наибольшее удивление, а вопрос, задаваемый человеком, который ехал первым.

С севера к Иерусалиму ведет дорога по долине, доходящей до Дамаскских ворот; по обеим ее сторонам простирались в прежние времена плодородные поля и красивые оливковые рощи, которые должны были особенно радовать глаз тех, кто только что покинул безводные пустыни. На этой дороге мудрецы и остановились перед группой людей, направляющихся к Гробницам.

— Добрые люди, — сказал Балтазар, поглаживая свою заплетенную бороду и нагибаясь из седла, — не Иерусалим ли там?

— Да, — отвечала женщина, на чьих руках свернулся калачиком ребенок. — Будь те деревья пониже, ты бы видел отсюда башни на Рыночной площади.

Балтазар взглянул на грека и индуса, затем спросил:

— Где родившийся Царь Иудейский?

Женщины молча переглянулись.

— Вы не слышали о нем?

— Нет.

— Тогда скажите всем, что мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему.

После этого друзья поехали дальше. Другим они задавали тот же вопрос, и с тем же результатом. Повстречавшаяся им толпа была так изумлена загадкой, что прервала свой путь к пещере Иеремии и, повернув, последовала за путешественниками обратно к городу.

Трое были настолько заняты мыслями о своей миссии, что не обращали внимания на разворачивавшиеся перед ними чудесные виды: ни на селения, ни на стену с сорока мощными башнями, число которых объяснялось отчасти требованиями обороны, а отчасти требовательным вкусом царя-строителя; ни на Сион — высочайшую из близлежащих гор, увенчанную мраморным дворцом; ни на сверкающие террасы храма на Мории, признанного одним из чудес света; ни на величественные горы, обрамляющие священный город.

Наконец они приблизились к высокой башне, в которой находились ворота на месте нынешних Дамаскских и перед которой сливались три дороги: из Сихема, Иерихона и Гаваона. Вход охранял римский стражник. К этому времени народ, следующий за верблюдами, образовал процессию, достаточную, чтобы немедленно привлечь к себе зевак у ворот, так что, когда. Балтазар нагнулся к часовому, мудрецы оказались в центре тесного кольца желающих услышать его слова.

— Мир тебе, — ясным голосом сказал египтянин.

Часовой не ответил.

— Мы прошли огромные расстояния в поисках родившегося Царя Иудейского. Можешь ли ты сказать нам, где Он?

Солдат поднял забрало шлема и громко позвал. Из помещения справа от прохода показался офицер.

— Дорогу, — крикнул он толпе, и поскольку та не спешила выполнять приказ, двинулся вперед, яростно расталкивая людей своим дротиком.

— Что тебе, — спросил он Балтазара на городском жаргоне.

Балтазар ответил все тем же:

— Где родившийся Царь Иудейский?

— Ирод? — спросил офицер в замешательстве.

— Царство Ирода от Цезаря; не Ирод.

— Нет другого царя иудейского.

— Но мы видели звезду Того, кого ищем, и пришли поклониться Ему.

Римлянин задумался.

— Проезжайте, — сказал он наконец. — Проезжайте. Я не еврей. Спросите у книжников в Храме или же у Анны, первосвященника, а еще лучше у самого Ирода. Если есть другой царь иудейский, он найдет его.

Он пропустил чужестранцев, и те проехали в ворота. Но прежде, чем углубиться в узкие улочки, Балтазар помедлил, чтобы сказать своим друзьям:

— Мы достаточно известили о себе. К полуночи весь город будет знать о нас и нашей миссии. Направимся же теперь в караван-сарай.

ГЛАВА XIII Свидетельство перед Иродом

Вечером того же дня, перед закатом, несколько женщин стирали белье на верхних ступеньках лестницы, ведущей к Силоамскому пруду. Они стояли на коленях каждая перед своей глиняной лоханью, а снизу им приносила воду в кувшине весело распевающая девочка. Временами прачки садились на пятки и обводили взглядом склон Офела и вершины, называемые теперь гора Соблазна, освещенные садящимся солнцем.

К стирающим приблизились две женщины с пустыми кувшинами на плечах.

— Мир вам, — сказала одна из новопришедших.

Работающие отряхнули воду с рук и ответили на приветствие.

— Скоро ночь — пора кончать.

— У работы нет конца, — был ответ.

— Но пришло время отдохнуть и…

— Послушать новости, — вставила другая.

— Что же вы слышали интересного?

— Так вы не знаете?

— Нет.

— Говорят, Христос родился.

Лица работниц осветились интересом, что, однако, не помешало наполниться кувшинам.

— Христос! — воскликнула одна из слушательниц.

— Так говорят.

— Кто?

— Все. Все говорят об этом.

— А верит кто-нибудь?

— Сегодня по дороге из Сихема приехали три человека на белоснежных верблюдах, таких больших, каких еще не видели в Иерусалиме.

Глаза и рты слушательниц широко раскрылись.

— Чтобы вы могли представить, насколько богаты эти люди, — продолжала рассказчица, — скажу вам, что они сидели под шелковыми балдахинами, пряжки на их седлах золотые, и такая же бахрома на уздечках, а колокольцы серебряные и играют настоящую музыку. Никто их не знает, а выглядят они так, будто приехали с края земли. Говорит только один из них, и у всех, кого встречает, даже у женщин и детей, спрашивает: «Где родившийся Царь Иудейский». Ответить никто не мог — никто не понимал, о чем он спрашивает, и они проезжали, говоря: «Ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему». То же они спросили у римлянина в воротах, и он оказался не умнее, чем простые люди на дороге. Он послал их к Ироду.

— Где они теперь?

— В караван-сарае. Уже сотни приходили, чтобы посмотреть на них, и сотни еще идут.

— Кто они?

— Никто не знает. Говорят, персы — мудрецы, беседующие со звездами, может быть, пророки, как Илия и Иеремия.

— Кого они называют Царем Иудейским?

— Христа, который родился.

Одна из женщин рассмеялась и вернулась к работе, сказав:

— Не поверю, пока не увижу его.

Другая последовала ее примеру:

— А я — только когда увижу, что он оживляет мертвых.

Третья сказала тихо:

— Он давно обещан нам. Мне будет достаточно увидеть, как Он исцелит прокаженного.

И женщины обсуждали новость до ночи, когда холодный воздух разогнал их по домам.

* * *

Позже вечером, в начале первой стражи, во дворце на горе Сион собралось человек пятьдесят, которые могли встретиться все вместе только по приказу Ирода, и только когда ему требовалось узнать о какой-то из глубочайших загадок еврейской истории и закона. Короче говоря, это было собрание учителей духовных общин, священников и книжников, наиболее знаменитых своими знаниями; законодателей общественного мнения, исповедующих разные кредо, князей саддукеев, фарисейских толкователей; спокойных, всегда говорящих тихо ессенских философов-стоиков.