Бенджамин Эррел спускается в ад

***

Всем наплевать на Канны. Этим Штаты так хороши. Ты можешь быть сколько угодно известен в Европе, но стоит тебе переступить порог самолета на другом континенте, ты снова никто. Вперед, о страна свободы. Ты полна неизвестных солдат, которые гибнут, не зная, что уже преданы забвению.

Я думаю всякую чушь в том же духе, пока еду на встречу с Ненси. Они с Даром совсем не похожи. Ее волосы темные и прилизанные, и она явно нервничает, когда официантка подходит к нашему столу. Я заплачу, не волнуйся, улыбаюсь ей я. Она смотрит на меня с презрением, заказывает латте и просит отдельный счет. Ну конечно. Может, внешне они и не похожи, но это демонстративное стремление к свободе у обоих в крови. Я вновь иррационально начинаю бояться, что с Даррелом что-то случилось, но вряд ли Ненси сидела бы тут так спокойно, если бы было так. Я жду, пока она начнет говорить.

Я видела фильм, наконец-то бросает она. Я приподнимаю брови. И он отстойный. Я пожимаю плечами, не подавая виду, что ее слова задели меня. Я попросту режиссер, отвечаю я. Я даже не был главным. Мой ответ явно не удовлетворяет ее. Она кладет в латте сахар, а потом долго и монотонно размешивает его. Так долго, что у меня начинает звенеть в ушах. Я решаюсь продолжить. Дэн говорил, Даррел стал адвокатом? Она вскидывает на меня дикие, отчаянные глаза. В них стоят слезы. Он не такой, Энджи, неожиданно всхлипывает она. Он какой-то странный! У меня в голове витают мрачные мысли. Я молча протягиваю ей салфетку. Наркотики? Она мотает головой с еще большим отчаянием, и я против воли соглашаюсь с ней. Что страшного в наркотиках? Все это мы уже проходили. С Даррелом что-то другое. Что-то гораздо более страшное, чем клиника реабилитации или руки, забитые цветными тату. Что с ним? – требую я. Она достает телефон, открывает фото, и я впервые за много лет снова вижу Даррела Десси.

Взгляд у него пустой, на нем надет костюм – один из этих серых, безликих костюмов, напоминающих униформу. Волосы – боже, его чудесные волосы! – коротко обрезаны, и он сжимает руками папку с бумагами. Цветных тату больше не видно: из-под жестких манжет с запонками – вот единственная деталь, напоминающая его самого – видны только изящные пальцы, которые когда-то с надеждой и рвением листали многочисленные альбомы с картинами.

Теперь мне все ясно.

Он не похож на себя, Энджи, вытирая нос, жалуется Ненси. Он теперь совсем другой.

Я понимаю, о чем она говорит. Передо мной – пустая картина. Запачканный красками холст, но линии и фигуры не несут никакого смысла. Изображение от безумца. Бесконечная пустота. Куда подевался Даррел?

Расскажи мне, я вцепляюсь в ладошку Ненси, возвращая ей телефон. Ты должен вернуть все как было, со всхлипом требует Ненси. Верни все назад!

«Верни все назад, Энджи», доносится до меня голос моей сестры сквозь все прошедшие годы. «Сделай так, чтобы Даррел пришел на ужин». Я снова смотрю на фото в ладонях Ненси. Я не узнаю этого парня. Это больше не Даррел. Как будто бы кто-то другой, выгнав его душу, поселился в пустой оболочке и ухмыляется мне сквозь оконца знакомых глаз.

Конец ознакомительного фрагмента.