Бенни и омар

Громкий окрик с края газона остановил его бурное развлечение. Охранник мчался к нему через поле, ревя как бык, которому поставили клеймо. Бенни отступит на полшага, затем остановился. Если лысый мужик продолжит нестись с той же скоростью, самый лучший вариант – спокойно отступить в сторону.

Охранник остановился около Бенни, продемонстрировав поразительные способности к торможению для подобной туши.

– Приветики, – добродушно произнёс Бенни.

Охранник вытер пот со своей макушки. Он поднял выбитый кусок глины.

– Земля, – промолвил он.

Бенни кивнул:

– А-ага.

В Ирландии тоже была земля.

– Ты сломал землю, – проворчал охранник, пытаясь хоть немного подавить безотчётную ярость.

Бенни оторвал липкий комочек от его огромной ладони и втоптал в землю.

– Я починил землю, – он ухмыльнулся. Это был верх наглости, но он чувствовал себя прекрасно.

– Это поле не для того, чтобы бить его палками.

– Только что был неплохой английский.

– Прошу прощения?

– Что?

Охранник был взрослым мужчиной. Уловки, приемлемые для мальчишек, на нём не работали.

– Это поле делали работники, – сказал он звучным голосом. – Нужно два года на то, чтобы порадовать европейцев. А ты только что ударил поле палкой.

Бенни продолжал упорствовать.

– Это не палка, а высокоточный инструмент.

Неудачное сочетание тягучего Уэксфордского акцента и клюшки, которой Бенни размахивал перед носом, заставило охранника действовать. Он стремительно вытянул руку в сторону клюшки. Быстрая реакция, ничего не скажешь. Он ухватился за клюшку прежде, чем Бенни успел убрать её. Инстинкт спасовал. Бенни почти слышал, как Отец Барти орёт на него из-за ограждения поля так, будто его вот-вот кондратий хватит, поэтому развернул плечи и врезался в противника. Как только Бенни услышал резкий выдох, с которым воздух вырвался из груди охранника, он развернулся в сторону и припустил во все лопатки. Подобные неудачники всегда ему нравились. Сделай всё, как надо, и рефери будет клясться, что пострадавший сам виноват.

Бенни некоторое время колебался, забирать ли теннисный мяч или нет. Но всё же решение было принято не в пользу мяча. У этого громилы в глубинах его униформы вполне могло найтись что-то вроде мачете или дротиков, смазанных ядом курары. Могло статься и так, что прирезать ирландского мальчишку – не считалось преступлением в этой части земного шара. Максимум – мелким правонарушением. И за это охранник мог отделаться всего лишь небольшим выговором и запретом на просмотр телевизора на неделю.

Па слушал кого-то на другом конце провода, но при этом пристально смотрел на своего старшего сына. Бенни прилагал все усилия, чтобы сохранять невинное лицо, но Ма и Джорджи смотрели на него так, будто у них внезапно началась изжога.

– Да… то есть, ^oui (8), – сказал Па. – Да, я понял… Я знаю… Да, я скажу сыну, – было заметно, что отца с каждой фразой всё больше тошнило от необходимости выслушивать претензии. – Он знает, что он уже не у себя дома… Да, я уверен. Ещё раз спасибо, мистер Гама… – взгляд Пата Шоу на секунду смягчился. – Да, ещё кое-что. Если вы ещё когда-нибудь хотя бы пальцем тронете моего сына, вам придется задуматься о том, покроет ли последствия этого ваш полис ДМС… Что? Это медицинская страховка.

Па бросил трубку, из-за чего его резкое замечание приобрело некую кривоватость. Бенни подозревал, что его обвинят и в этом тоже.

– Ну?

– Что «ну»?

– Не начинай, Бенни.

– Там у них спортивное поле, поэтому я пару раз ударил по мячу.

– А мистер Гама расшумелся так, будто ты им всё поле перепахал.

– Очень сомневаюсь!

– Плюс, ты ударил его по ребрам.

Бенни пожал плечами:

– Он первый начал.

Пат Шоу сел рядом с женой. Есть свои преимущества и недостатки в том, чтобы быть родителями в девяностые. Из плюсов то, что ваши дети смогут винить только самих себя, если вырастут неприспособленными к дальнейшей жизни. Минус в том, что ты должен тратить громаднейшую часть своей жизни, споря с тем, кто ни разу за свою короткую жизнь не признавал себя неправым. Иногда Пат тосковал по тем временам, когда детям иметь свою точку зрения считалось дерзостью, и за это их наказывали.

– Это не твое прежнее поле, – объяснил он. – Всё это завезено из-за границы. Дернина, семена, удобрения, абсолютно всё. Требуется два года, чтобы сделать его похожим на футбольное. Даже у национальной команды Туниса нет такого поля.

– Я только что сюда приехал, ты же знаешь. Мне никто ничего об этом не говорил.

Но па уже вошёл в раж.

– Двадцать человек регулярно проползают это поле на карачках вдоль и поперёк, пропалывая сорняки.

– Ясно. Я уже это понял.

– В него вкладывают много труда и пота.

– Ну же, па. Давай не будем так углубляться в подробности.

Джордж аж задрожал в предвкушении. Бенни не помнил, чтобы когда-либо заходил так далеко.

– Будешь продолжать в том же духе, парень, – будешь строго наказан, – предупредил отец.

Но Бенни был не из тех, кто упустит свой шанс на сарказм.

– О, нет! Пожалуйста, не наказывай меня. Пожалуйста, папочка, позволь, чтобы на меня орали и меня грабили все, кому не лень.

Софа под Джорджем от вибрации только ещё не прыгала по комнате. Джессика впилась ногтями в ногу мужа, но у Пата Шоу к этому моменту уже включилась программа «родительское воспитание пятидесятых годов».

В этот момент в дверь постучали. Ирландское везение, не иначе. Па сменил интенсивность кипения на среднюю, пытаясь трансформировать гримасу на лице в приветственную улыбку. У него это не очень получилось.

– Что? – огрызнулся он на первого посетителя их нового дома.

Пришедший от неожиданности отступил на шаг, выставив перед собой как щит планшет для бумаг.

– Э… Мистер Шоу?

Па кивнул, не доверяя себе в плане вежливости дальнейших ответов. Прибывший протянул руку.

– Талал Кхайсси. Управляющий посёлка. У нас с вами назначено на три часа ознакомление с правилами пребывания.

– Конечно, мистер Кхайсси. Прошу, входите.

Тщедушный тунисец осторожно переступил порог. Эти европейцы были непредсказуемы. Они походили на огромных собак: легко поддаются дрессировке, но в критической ситуации непонятно, что от них ждать. Глаза мистера Кхайсси за толстыми стеклами очков были огромными, а высокий лоб покрывали бисеринки пота.

– Сегодня ужасно жарко, – сказал Пат, стараясь тщательно контролировать свой голос.

– Oui… Да. Жара… просто ужасная.

Бенни подумал, что, скорее всего, здесь было адское пекло почти 365 дней в году, и возможно, африканцы не обсуждали погоду так часто, как ирландцы.

– Пожалуйста, присаживайтесь, – Па уже переключился в режим «светская беседа». Кхайсси присел. – Это Джессика, моя жена, и мои мальчики, Джордж и Бернард.

Кхайсси опять поднялся, чтобы совершить формальный ритуал взаимных рукопожатий.

После эстафету приняла Джессика:

– Не желаете ли выпить чего-нибудь, мистер Кхайсси?