Беовульф

1745

от которой душапод кольчугой не спрячется,под железною броней, —нет спасеньяот посланницы адскихвредотворных силстанет малоему, ненасытному,всех имений его,станет он гневлив

1750

и на кольца скуп,и, презрев Судьбу,он отвергнетсяот Бога благостного,ниспославшего емувласть и золото;между тем к окончаньюжизнь клонится,обращая в прахтело бренное,

1755

плоть ветшающую;а на смену отжившемупридет конунг,на рать расточающийвсе богатства предместникащедрой рукой.Берегись же и ты,милый мой Беовульф,этих помыслов пагубных,но ступи на путь

1760

блага вечногои гордыню, воитель,укроти в себе,ибо нынеты знатен мощью,но кто знает, когдамеч ли, немочь лисокрушат тебя,иль объятия пламени,или пасть пучины,

1765

или взлет стрелы,или взмах меча,или время само —только свет помрачитсяв очах твоих,и тебя, как всех,воин доблестный,смерть пересилит!Пять десятков зим [101] я под сводом небесным

1770

правил данами,утверждая оружиемих могуществов этом миремежду многих племен,и тогда возомнил,будто нет мнепод небом недруга.Но пришла беда! —разоренье и скорбь

101

Пять десятков зим. – На протяжении всей поэмы подчеркивается, что Хродгар стар, седовлас и умудрен долгими годами жизни. Русскому читателю он напоминает царя Берендея. Но у него два малолетних сына (и никаких детей от более ранних браков), так что преклонный возраст Хродгара – скорее литературный прием. Он так же условен, как и все хронологические вехи в поэме, например то, что после нападения Гренделя Хеорот простоял пустым двенадцать пет.

1775

после радости! —Грендель, выходец адский,объявился, врагв дом мой повадился!И от злобы егомного я претерпелмук и горестей;но слава ГосподуНебоправителю,что продлил мои дни,

1780

дабы нынеэту голову изъязвленнуюя увидел воочиюпосле долгостраданий моих!Время! сядем за пир!Винопитиемусладись, герой!На восходе, заутрая с тобойразделю сокровища!»

1785

Слову мудрого радуясь,воин гаутскийзанял местов застолье праздничном:и дружине,и стойкому в битвахлучше прежней былаизобильная трапезаприготовлена снова. [102] Ночь шеломом

1790

накрыла бражников,и дружина повстала:сребровласогостарца Скильдингаодолела дрема,да и гаута сон,щитобойца-воителя,пересиливал,и тогда повелк месту отдыха

102

… лучше прежней была изобильная трапеза… – Эта краткая фраза исчерпывает описание второго пира. Повторение речей и застольных бесед было бы здесь неуместным. Беовульф сделал все, что ему было предназначено сделать у данов, и эпизоды, следующие за напутственной проповедью Хродгара (кроме подношения даров), приведены больше ради цельности композиции, чем по внутренней необходимости. Само собой разумеется, что сцена основного пира не могла быть перенесена сюда, поскольку после расправы над Гренделем нельзя было предвидеть, что самое худшее еще впереди.

1795

гостя, воина,издалека приплывшего,истомленного ратника,домочадец,слуга, обиходившийпо обычаям древниммореходов и путниковв этом доме.Уснул доброхрабрый;и дружина спала

1800

под высокою кровлейзала златоукрашенногоА когда в небесахворон черный [103] зарю возвестил,солнце светлоеразметало мрак,встали ратники,меченосцы,в путь изготовились,

103

Ворон. – Обычно в древнегерманской поэзии ворон и волк ждут исхода битвы, чтобы наброситься на трупы (см. подробнее примечание к ст. 3024 след.). Они всегда вводятся для придания мрачности эпизодам сражений, но здесь чернокрылый ворон – вестник утра. Ср. имя франкского воина Дагхревна (ст. 2500), которое значит в переводе «ворон дня».

1805

дабы вел их вождьк водам, странников,на корабль свой,опытный кормчий.И тогда повелел онХрунтинг вынести, [104] остролезвоежелезо славное,и вернул сыну Эгглафас благодарностью,

1810

молвив так:этот меч —лучший в битве друг!(и ни словом худымо клинке не обмолвилсядобросердый муж!)а потом с нетерпениемрать снаряженнаядожидалась его,поспешившего

104

И тогда повелел он… добросердый муж. – Так заканчивается линия Беовульф – Унферт. Беовульф возвращается домой, увенчанный славой. Унферт остается с мечом Хрунтингом, который, подобно ему самому, грозен с виду, но ненадежен, хотя Беовульф и прощает великодушно мечу эту слабость, как еще раньше простил выходку его хозяина (ср. 500 след., 1456 след. и примечания 500, 1456).

1815

в золотые чертоги,где предстал герой,полюбившийся данам,перед Хродгаром.Молвил Беовульф,сын Эггтеова:«Ныне водим мы,морестранники,возвратитьсяв державу Хигелака.

1820

Ты приветил нас,дал нам пристанище,был хозяиномщедрым и ласковым;и коль скоро случитсямне на этой землеради дружбы твоейсделать большее,чем уже свершил,о народоводитель,

1825

буду рад яработе ратной;и коль скоро за моредонесет молва,что соседитебя тревожат,как бывало уже,угрожая набегами, —я пошлю тебе войсков тысячу воинов,

1830

рать на выручку,ибо знаю, что Хигелак,хоть и молод [105] правитель гаутский,он поможет мнесловом и делом, [106] я, как должно, в сраженьепослужу тебе,и добуду победус древом битвы в руках,

105

Хигелак, //хоть и молод… – Как и дряхлость Хродгара, молодость Хигелака вызывает сомнения. Во всяком случае, у него уже замужняя дочь (см. ст. 2997).

106

… он поможет мне словом и делом… – Беовульф настолько близок Хигелаку, что может без предварительной договоренности дать такое обещание от имени своего конунга. Хигелак и Беовульф (дядя и племянник) так же правят гаутами, как Хродгар и Хродульф – данами.

1835

и пополнютвою дружину.Если ж Хредрик, [107] наследник державный,к нам наведается,в земли гаутские,встретит он друзей, —страны дальниехороши для того,кто и сам неплох!»

1840

Тут, ответствуя,Хродгар промолвил:«Слово этовложил в твое сердцесам всемудрый Бог,ибо разума большегов людях столь молодыхне встречал я!Ты крепок телом,сердцем праведен

107

Хредрик – старший сын Хродгара (см. ст. 1189, где оба его сына: Хредрик и Хродмунд – названы по именам).

1845

и в речах правдив!Я же чаю,что случай выпадетсыну Хределяот меча ли погибнуть,от копья-стрелы,от железа, болезни ли.но любезный твойвождь упокоится, —ты же выживешь!

1850

и тогда-то уж гаутамне сыскать среди знатныхдостойнейшего,кто бы лучшеуправил державу, —лишь бы сам тыпрестол не отринул! [108] А еще по душе,милый Беовульф,мне твое благомыслие,

108

… лишь бы сам ты // престол не отринул! – Эта фраза, как очень часто в поэме, – намек на будущее. Беовульф действительно переживет Хигелака, и вдова конунга предложит ему корону, но Беовульф откажется принять ее (ст. 2373 след.).