Берегись, Ангел!
Шрифт:
Ага.
Очень даже сомневаюсь.
Если за эти годы ему не вставили мозги на место, то теперь это и подавно непосильная задача.
— Вот. Пей и бери пирожное. Я специально взяла. Твое любимое. — Завуч улыбается, а я киваю, хотя мне не хочется ни есть, ни пить.
— Спасибо. — Выдавливаю благодарно и делаю глоток горячего чая.
Вкусный. Мама его любила…
— Я знаю о ситуации с одноклассниками, но они не должны помешать тебе насладиться праздником. — Елена Владимировна печально улыбается, водя пальцем по краю чашки. — Ты даже не представляешь, как красиво смотрится вальс.
Давит на самое больное. Да, мама много раз говорила, что я слишком быстро расту, и мечтала сшить мне красивое бальное платье, как принцессе, чтобы все смотрели и любовались. Она даже сделала зарисовку модели.
— У меня нет платья… — Предпринимаю еще одну попытку донести до Елены Владимировны свое мнение, но она с улыбкой отмахивается от меня.
— Будет. И не смей отказываться. Всех затмишь. — Завуч пододвигает мне тарелку с пирожным, и я на автомате беру его и ем, не представляя, как смогу танцевать с Аристовым.
Я уже около недели пропускаю танцы, и, видимо, Анна Васильевна пожаловалась.
За это время успела выспаться, ведь Владимир все еще пребывал в хорошем расположении духа.
Надолго ли?
Макс продолжает усердно натирать полы по всей школе, ведь ему наказание никто не отменял, а Дан каждый раз испепеляет меня взглядом, словно подопытную зверушку, но молчит. Глумится лишь его ярая поклонница. Вероника.
Стараюсь не обращать на них внимание, но удается с трудом. Жаль, что учителя будто специально не замечают очевидного. Я — белая ворона среди черных. Даже Круглов вливается в любую компанию, а я не могу и не хочу.
Обещаю Елене Владимировне пойти на занятие, но дойдя до зала, замираю около двери, через которую вижу Дана.
Хмурый.
Стучит телефоном по ладони и резко поворачивает голову в мою сторону, словно чувствует, что я за ним наблюдаю. Анна Васильевны еще нет, и я в целях самосохранения пячусь назад к лавочке, решая подождать учителя в коридоре.
Только у Аристова, как всегда, на меня другие планы.
— Стой, Цветкова, — раздается голос за спиной, которая покрывается мурашками в тот же миг, — сюда иди. Поговорить надо.
Глава 21
Данияр
Цветкова не выходит из головы.
Думаю о том, что увидел.
Первое, что приходит на ум. Макс стал долбанным извращенцем, но…
Это не вяжется с падшей. Совершенно не вяжется с ее поведением.
Если бы тащилась от жести, то была бы не прочь моих издевательств. Хотя, может, это ее персональный кайф — сопротивляться и получать удовольствие от унижений.
Кручу мысль в голове до самого вечера и отбрасываю в сторону, потому что она кажется мне бредовой. Ангелика — та еще заноза в пальце, но не больная, или…
К черту!
Даже если Макс слетел с катушек, во что я слабо верю, то мне плевать.
Не мое дело.
Только мозг решает иначе. Перед глазами постоянно возникает голубая бездна.
Ненавидит меня.
И почему понимание этого так сильно злит?
Сжимаю кулаки и усиленно работаю в зале под чутким присмотром Аристарха. Тренер постоянно машет рукой, чтобы сбавил темп, но я не могу.
Стоит
чертовым голубым глазкам всплыть в памяти, как я начинаю ускоряться и слышать только учащенный пульс, который бьет по вискам.Выброс энергии не помогает. Телефон тоже.
Как идиот жду следующего дня, чтобы увидеть ее.
Вижу и злюсь, потому что Круг от нее и на шаг не отходит.
Лучше бы за Алиской так следил. Может, тогда она осталась жива.
Ненавижу.
Жду занятий в танцклассе, но Цветкова и здесь бесит.
Не приходит.
Показывает, насколько ей противно находиться со мной рядом.
Задевает самолюбие, но я перевожу себя в режим "пофиг".
Какое мне дело до Цветковой и ее синяков?
Никакого.
Кроме того, что сам сделал ей больно. Сжал запястья, и теперь она упорно натягивала на них рукава пиджака или водолазки.
Ловлю себя на том, что открыто пялюсь на нее все уроки, пока Листовская не видит и создает видимость прилежной ученицы.
Идиот.
Снова жду танцев, но приходится заниматься с Анной Васильевной, которая спрашивает про Ангелочка, а я пожимаю плечами.
Меня жизнь Цветковой не касается. Простой ответ.
Сегодня и вовсе нужно вновь играть счастливого сынка. Какой-то пафосный банкет для зажравшихся ублюдков, которые ставят моего папочку на пьедестал и поклоняются, как гребаному идолу.
Еду в тачке домой и снова кручу в голове тот момент, когда повалил нечисть на траву, и как она нервно одернула водолазку, словно боялась, что я увижу синяки. Черт!
Бью по рулю и сжимаю челюсти до боли, но даже она не приводит меня в чувство.
Останавливаясь на красный сигнал светофора, перевожу взгляд на автобус, стоящий в соседнем ряду, и вижу ее.
Чтоб тебя, Цветкова!
Не знаю, за каким дьяволом сворачиваю в ту же сторону, хотя мне нужно быть на празднике жизни через час, а из-за виляний по городу я точно опоздаю на банкет и получу очередной пинок от Александра Аристова.
Разум отползает на затворки, потому что увидеть маршрут Цветковой сейчас важнее. Может, так смогу накрыть их наркопритон.
На удивление падшая выходит около фитнес-центра, а я сижу в машине, соображая, что она может здесь делать. Денег на тренировки у нее точно нет, раз принимает подачки от Цербера.
Чтоб тебя!
Выбираюсь из тачки и иду в здание, хотя на телефон уже поступает напоминание о вечере.
Внутри все облагорожено, но останавливает охранник. Чмошный сморчок указывает мне отсутствие карты клиента. С тяжелым вздохом лезу за портмоне и достаю из него пару купюр, при виде которых у бедняги в глазах появляется блеск, словно помойной кошке протянули чашку с отборными сливками.
Вот, что творят деньги.
А ведь Цветкова не взяла…
Пищит нытик-Дан, сидящий в углу моей черепной коробки.
— Еще пару дам, если дашь камеры посмотреть. — Говорю прыщавому секьюрити и вожу купюрами перед носом.
Срабатывает, как всегда, на "ура".
Он проводит меня в небольшую комнатушку с мониторами.
— Я сам разберусь. — Намекаю недалекому, чтобы свалил и дал спокойно последить за Цветковой.
Переминается с ноги на ногу, но уходит. Сажусь в кресло и ищу Ангелочка по камерам.