Берегись, Ангел!
Шрифт:
От увиденного брови лезут на лоб.
Ангелика намывает полы в одном из залов, а я, как утырок, наблюдаю за ее действиями.
Нет, я еще в кабинете истории заметил, что она мастерски владеет тряпкой, только по моему представлению у всех девчонок развита эта способность — следить за чистотой.
Телефон разрывается, а я продолжаю таращиться на одноклассницу.
Работает, значит.
Очередная трель заставляет подняться и ехать домой.
Но мысли о падшей витают в голове даже, когда отец что-то говорит по дороге в ресторан, который сняли для проведения
Побеждает худшая сторона.
Отстраненно наблюдаю за ним и оберткой.
Ничего нового.
Куча еды и толпа толстосумов.
Привычный с детства мир.
Дожидаюсь момента, когда нас фотографируют, игнорируя просьбу-приказ отца нарисовать на лице улыбку, и покидаю ресторан с жутким желанием провалиться в сон, но, как на зло, уснуть не получается.
Перед глазами пролетают кадры с Цветковой.
Швабра, она, большой зал…
Наверное, во мне до этого момента дремал маньяк, иначе, как объяснить эту помешанность на падшей особе?
Даю себе установку на все наплевать, но она не срабатывает, как прежде. Внутри сидит червяк, который ворочается, когда Ангелочек появляется на горизонте. И стоит ей в очередной раз проигнорировать наказание, как я закипаю.
Борюсь с желанием зажать ее в темном углу и поставить на место. Кем себя возомнила?!
Другая бы радовалась или рвала на себе волосы за место в паре со мной, а эта нечисть нос воротит, хотя усиленно трет полы тряпкой!
Чтоб тебя, Цветкова!
Слишком гордая? Или глупая?
Может, оба определения через тире?
Дохожу до того, что прошу главного охранника отца пробить инфу про падшую. Теперь очередь на ожидание звонка становится больше. Янкевич упорно молчит, а набирать ему самому, значит, получить отказ.
В очередной раз стою в танцклассе и жду учителя. В голове бардак. Кручу телефон в руках, не имея желания лезть в интернет и загружать мозги очередной мировой новостью.
Давненько такого не было.
Замечаю Цветкову, стоящую за дверью, и меня несет…
Решила уйти? Да, и плевать, но нет.
Тащусь за ней, повинуясь какому-то идиотскому порыву.
— Стой, Цветкова, — говорю сразу, когда открываю дверь, — иди сюда. Поговорить надо.
Замирает и не спешит оборачиваться. Думает, а я кулаки сжимаю, ведь желание схватить ее за шиворот и втащить в зал слишком велико.
— Разве у нас есть общие темы для разговора? — Ощетинивается моментально и дарит ненавидящий взгляд.
Вижу, как напрягается, да я и сам не лучше.
Зубы бы не стереть от злости.
— Если продолжишь строить из себя птицу высокого полета и дальше, то общих тем станет намного больше. — В голосе проскальзывает угроза, как бы ни старался говорить спокойно.
Чтоб ее, а?!
— Я тебя слушаю. — Складывает руки на груди и смотрит на меня выжидающе.
— В зал зайди.
— Нет.
Как же бесит, а! Делаю шаг в ее сторону, а она отступает.
— Не войдешь добровольно, затащу силком, усекла? — Предупреждаю, но надеюсь, что у нее извилины работают нормально, по крайней мере,
на уроках мозг точно включался.Пыхтит, но идет. Не позволит к себе прикоснуться.
Только вот Максу все можно…
От разных мыслей голова на части раскалывается, а я жду когда Цветкова окажется в зале, после чего иду за ней. Снова обращаю внимание на тонкую талию. Какого вообще?!
Не все ли равно, как она выглядит?
Девка и девка. Ничего особенного.
— Говори. — Резко останавливается и оборачивается, чем сокращает расстояние между нами до мизерного.
Снова эти бездонные голубые омуты поднимают во мне волну злости. Чтоб тебя, падшая, а!
Глава 22
Ангелика
Чего мне стоит спокойствие, один бог видит, но я смотрю на Дана в упор и не хочу сдвигаться с места, потому что он воспримет это, как победу.
Очередной раз покажет свой гадкий характер.
— Давно работаешь? — Огорошивает меня вопросом, на который я не спешу отвечать.
— Тебя не касается, Аристов. Это все? — Еле сдерживаю дрожь, пробирающуюся из глубины.
— Дома все так плохо? Или отрабатываешь за что-то? — Снова выпытывает, а я перестаю дышать, потому что он слишком близко и давит на меня своей тяжёлой аурой.
— Еще варианты будут? Какие-нибудь пошлые намеки, чтобы потом при всех меня унизить. Ты же для этого выясняешь? — Все же не выдерживаю и делаю шаг назад, ведь кислорода не хватает.
Не могу находиться с ним в одном помещении. Задохнусь от обиды и злости. Узнал же как-то о моей работе, хотя я никому не говорила, кроме Макса. Может, увидел случайно?
Хотя какая разница, если эффект на лицо. Завтра можно ждать привычного плевка в спину от его свиты.
От одной мысли о предстоящем издевательстве становится плохо, и я складываю руки на груди. Пусть так себе барьер, но отгородиться от ненавистного одноклассника иначе не могу.
— Говори, Цветкова. Я ведь по нормальному спросил, — Дан шагает вперед, а я назад, — язык проглотила.
— Я не обязана тебе отчитываться, Аристов. — Мне удаётся сказать уверенно, но Данияр прищуривается и сжимает кулаки, показывая, что такой ответ его не устраивает. — По какой причине тебя интересует моя работа? Тоже хочешь устроиться? Сомневаюсь. — Одноклассник идет вперед, запугивая меня одним своим видом, но я не двигаюсь. — Такие, как ты, не знают о труде. Вам лишь бы поиздеваться над другими людьми, возвыситься и показать свой статус.
— Неужели? — Цедит сквозь зубы, а потом хищно улыбается, чем очень сильно пугает.
Руки начинают дрожать, и я крепче прижимаю их к себе, чтобы он не заметил.
— Да. Ты тому яркий пример. — Бросаю с обидой, а Дан нависает надо мной, как хищник над добычей.
— Ты ничего обо мне не знаешь, Ангелочек. — Произносит Аристов с пренебрежением.
— Сужу по обложке, как и ты. — Бросаю с вызовом, на что получаю гневный взгляд.
Молчание, повисшее после моих слов, нарушается сигналом сообщения, которое пришло на его телефон. Долго смотрит на меня, но всё-таки лезет в айфон, а я получаю шанс вдохнуть полной грудью.