Беременна в расплату

— Кто вы? Куда? Куда меня везете?

Отчаянно захлебываясь словами, когда меня усаживают в машину.

Но меня будто и не слышат. Даже не смотрят. Ответом мне служит только тишина.

Машина срывается с места.

Замечаю, что сразу за ней трогается огромный внедорожник, стоявший позади.

О, Господи!

Выходит, Наина вовсе не свихнулась!

Что она говорила о ребенке и о том, что его из меня вырежут? Неужели это отец или братья Бадрида? Они меня нашли?

— Куда? Куда вы меня везете? Кто вы такие?

Отчаянно выспрашиваю, но каменные лица мужчин в черных костюмах, так и остаются каменными.

Никак не реагируют. Даже не поворачивают головы.

А я сворачиваюсь калачиком на сидении.

Поглаживаю живот, начиная правильно дышать.

Только бы! Только бы с малышом ничего не случилось!

Это главное сейчас! А мои нервы никак не решат ситуации!

В конце концов, может, семью Бадрида я смогу как-то уговорить? Не факт, что сумасшедшая Наина вместе с ненавдящей меня Лорой, не хуже, чем они!

Ведь… Все, что случается, должно случаться к лучшему, так ведь?

И пусть я виновата! Страшно, смертельно виновата перед Бадридом! Но наш крошка… Он же ни в чем ни перед кем не виноват! Господь должен сохранить его! И защитить!

Машина останавливается на явно заброшенном пустыре.

Я молча выхожу вслед за этими роботами, не дожидаясь, пока не выволокут из машины.

Вокруг ни души. Кроме второй машины, что с самого начала ехала за нами следом.

Мы останавливаемся у какого-то недостроеного и явно заброшенного дома. Развалины, вокруг которой все заросло высокой травой и дикими кустами.

Но бежать все равно нет смысла. Эти амбалы меня поймают.

Тем более, что свободно стоять мне дают недолго. Почти сразу же один из них берут меня за локоть.

Первый двигается вперед, к самой развалине.

Меня ведут за ним следом. Не волочат. Он держит крепко, но не передавливая и не таща за собой. И все же шанса увернуться не будет, это понятно.

Краем глаза замечаю на удивление неплохо выглядящую гостиную. Здесь даже все обставлено дорогой мебелью. Посуда на столе. В пепельнице явно недавно потушеная сигара.

Неужели здесь кто-то живет?

Но рассматривать и выяснять некогда.

Меня ведут вниз. По ступеням.

Лязкает железная дверь, и я снова оказываюсь в очередном подвале.

Правда, здесь нет клетки и не так сыро. Даже есть кровать и какой-то стол. Отверстие для душа и туалет, отделенный полупрозрачной дверью. И даже узкие окна с решетками в самом верху. И все же это подвал. Тюремная камера. Хоть и больше похож на комнату.

— Куда вы меня привезли? Кто ваш хозяин?

Спрашиваю уже совсем бесстрастно. Даже не надеясь на ответ.

Его и не получаю.

Они просто выходят, запирая за собой дверь. И снова ни единой эмоции на будто бы и неживых лицах!

Устало падаю на постель, опустив голову на руки.

И тут же вскакиваю, когда дверь с оглушительным грохотом распахивается. Железо с диким визгом лупит по стене.

— Тттттты?

Изумленно выдыхаю. Оменевшие губы не слушаются! Их будто парализовало!

И тут же отшатываюсь в сторону. К стене. Видя, какой яростью полыхают его черные глаза! Лицо перекошено, будто судорогой! А руки до хруста сжаты в кулаки!

— Я, Мари.

Он делает шаг вперед, а я еще сильнее вжимаюсь в стену.

Сколько в нрем ярости сейчас!

Никогда. Никогда таким его не видела! Даже не представляла!

Даже тогда! В нашу первую, такую страшную для меня ночь, он не был и наполовину таким разъяренным!

— Восстал из ада. Ты же не думаешь, что я мог оставить тебя одну? Среди всей этой опасности, м, Мари?

Его слова звучат верно. Правильно. Так, как жаждет мое сердце!

Но каждое слово, как выстрел! Заставляет меня холодеть и покрываться инеем!

— Или наоборот, м… Мари!

Надвигается, хрустя перед грудью костяшками пальцев. А мне уже и отступать некуда!

— Думала, что так легко от меня освободишься? Только вот Багировы не оставляют по себе незавершенных дел. А свое не оставляют! Они забирают его с собой! Потому что принадлежащее мне. Оно навсегда мое, Мари!

— Что ты говоришь, — шепчу, вскидывая на него взгляд, полный слез.

Какая разница! Все слова! Все! Все неважно!

Главное, он жив!

И от этого я обмякаю.

Сердце бешенно, набатом ударяет в ребра!

— Ты жив…

Шепчу, когда он оказывается совсем близко. Сама двинуться с места не могу. Нависает надо мной, как скала. Как черная грозовая туча.

А мне все равно. Плевать на его ярость!

— Я…

Захлебываюсь осознанием и счастьем. Голова кружится!

— Я не ошиблась…

Дрожащей рукой провожу по его лицу, исполосованному страшными шрамами.

Он дергается от моего прикосновения, а глаза полыхают так, что сейчас сожжет мне дотла!

— Ты… Это был бы…

— Я!

Вдруг рычит, а его пальцы жестко смыкаются на моей шее.

— Да, Мари. Я. Это был я! А ты? Сколько у тебя их было? Скольким ты отдавала свое тело, мммммм? Динар! Боец-урод из пустыни?! Сколько еще, а, Мари?! И каждого? Каждого ты уверяла, что он единственный? Каждому шептала, что он твоя любовь навек?

— Ты… Что ты говоришь… Ты…

Я хриплю. Его хватка слишком сильна! Как настоящая сталь сжимается вокруг моего горла.

Хватаю распахнутым ртом воздух. Цепляюсь руками за его руку.

— Никогда! Никогда я не была с другим! Ты! Только ты всегда! Единственный, кто прикасался к моему телу! Кто в моем сердце! Ты! Бадрид!

— Мне не нужны твои лживые слова, — наклоняется так близко, что наши лица соприкасаются. Выплевывает свои жестокие слова. А они ложатся прямо на мои губы. Отравляя их горечью и болью. Заставляя гореть и тлеть, как от угля!

— Твои губы лгали всегда. И твои глаза! Этот твой чертов взгляд, на который я повелся, как последний идиот! Хочешь сказать, что узнала в том бойце Бадрида? Да, Мари. Ты шептала это имя. Но если бы узнала, разве бы не подошла? Не поговорила бы? Не дала как-то знать? И тогда ты не сбежала бы, Мари. Не сбежала бы наутро к своему любовнику!