Беременность напрокат

Жаль, что маленькая и мягкая! Я бы его и сковородкой огрела с большим удовольствием.

— Убирайтесь! Вон!

— Лель? Да что…

— Что?!

Хозяин встал, протирая глаза кулаками. Встал не только он сам. Его член, ого-го как встал, выпирая через брюки.

— Не подходи! Не приближайся, я тебя бить буду! Я тебя… Тебя… — зарычала я, схватив вазу с апельсинами. — Пошел вон! Озабоченный!

Босс топал в мою сторону. Я была вынуждена начать защищаться, бросая в него фрукты.

Один апельсин ударил в плечо, второй попал по руке, третий влетел бы в лоб, если бы Юджин его не словил.

— Да что происходит?!

— Ты меня домогался! — произнесла я дрожащими губами. — Не делай вид, будто этого не было!

— Я?! Тебя?!

Он в шоке на меня посмотрел, а мне… мне еще сильнее разреветься захотелось.

От обиды.

Такой взгляд мог говорить только об одном.

Он просто кричал: «Ты в своем уме?! Чтобы я… тебя… домогался?! Да ни за что!»

Реветь хотелось от обиды!

Ведь домогался он не меня, а свою бывшую!

— Лель, я…

— Не называйте меня так! Не называйте!

Я топнула ногой в сердцах и убежала в душ. Благо, в платной палате он был. Можно было закрыться там и пореветь хорошенько под шум теплой воды, а реветь хотелось… и ревелось… от души ревелось.

Глава 30

Глава 30

Евгений

Я стремительно терял баллы в своих же собственных глазах.

Понять не мог, как так произошло. Отрубился рядом с Ольгой, уснул, а потом — что? Она убежала в душ и, готов поклясться, только для того, чтобы поплакать!

Я не знал, как быть. Просто в ступор впал, начал перебирать варианты, как искупить вину перед беременной девушкой.

Праздник устроить? Подарками завалить? Купить ей что-нибудь из разряда желанного, но недоступного? Помочь в чем-то, но как именно?

Никогда я не чувствовал себя таким беспомощным!

Невольно провел аналогию с Викой из прошлого и понял, что мы всегда ссорились иначе, уязвленным я себя ощущал, но она давала понять, как именно я могу извиниться, и это всегда работало! Но Леля, е мое!

Ругнулся вслух матом: ласковое прозвище прикипело к языку и не желало его покидать. Это происходило естественно, само по себе, я будто вечность ее так называл! А как приятно было трогать ее полусонную? Я не отдавал себе отчета, что творю, но был… счастлив.

Был счастлив, но ей мои поползновения не были приятными. Она убежала в слезах и я, кажется, догадался.

Понял, к чему были ее слова о бывшем, мол, он подлец, мерзавец и все прочие нелестные эпитеты. Наверное, он ее «обидел», мягко говоря. Может быть, взял силой… Наверное, я прав. Именно поэтому семья была против этого ребенка, а Леля… даже не знаю, почему она его решила ставить. Потому что она славная, вот и все. Славная, милая девчонка, и тут я… со своим окаменевшим членом полез к ней.

Я ждал, пока она вернется из душа. Оля вышла, как я и предполагал, с жутко красными глазами, и принялась собираться.

— Поговорим?

Но нам не суждено было поговорить прямо здесь и сейчас, ее позвал к врачу, несколько дополнительных обследований беременности. Немного запоздало я сообразил, что вчера так и не успел побеспокоиться, чтобы о моем визите с беременной девушкой не донесли родителям. Как раз самое время, пока Оля на обследованиях.

***

Позднее я решил реабилитировать себя в глазах девушки, заказал ей роскошный букет цветов, ждал возвращения Оли от врачей. Она вернулась более спокойная, уравновешенная.

— Держи, — протянул ей большой букет из нежных орхидей, ирисов и кремовых роз. — Это тебе.

— Спасибо, но не стоило… — вздохнула Оля.

— Как раз стоило. Поговорим?

— Мое состояние просто отличное, больше нет нужды оставаться в стенах больницы.

Оля старательно избегала необходимости взять букет из моих рук, я настойчиво хотел вручить ей его!

Мы кружили друг напротив друга, я не давал ей пройти! Наконец, она не выдержала.

— Слушай, просто держи своего дружка подальше от моей попы, и все будет в порядке! — сказала, очаровательно покраснев от смущения и смелости высказаться прямо.

— Я приставал, и тебя это напугало из-за негативного опыта с… прошлым партнером? — осторожно спросил я.

Но видимо моей осторожности было недостаточно для Оли, она смутилась еще больше и посмотрела на меня, как на неуклюжего слона.

— Дело не в этом. И хватит меня расспрашивать о моем сексуальном опыте. Я же не спрашиваю о твоем. Мне вообще плевать, что как и сколько у тебя было с этой Викой или с любой другой девушкой! — говорит пылко. — Просто неприятно, ведь ты ко мне приставал, лапал и при этом…

— Что при этом?

Мое дыхание прервалось. Я не знал, что мог натворить или натворил спросонья?

Наговорил пошлостей? Озвучил парочку жарких фантазий, выражаясь грязно?

Угрожал, что ли?

Да черт побери, я вроде бы не такой! Но черт его знает, конечно!

— Говори уже, — взмахнул рукой. — Расставим все точки над i.

— А вот это вряд ли… — усмехнулась Оля и обхватила себя руками за плечи. — То есть я, конечно, не знаю, какую истинную цель ты преследуешь.

— Истинную цель?

— Да.

— О чем ты? Не совсем понимаю.

Она вздохнула, словно ей было безумно тяжело объясняться. Тяжело и неприятно!

— О том, что если весь этот спектакль затевался тобой не для того, чтобы утереть нос бывшей, а чтобы заставить ее ревновать и вернуть, мне стоило бы об этом знать!

Я едва не выпал в осадок.

Заставить ревновать? Вернуть?

И в мыслях подобного не было!

— Зачем мне это?

— Я-то откуда знаю! — всплеснула руками Оля. — Вот только ты лапал меня во сне, предлагал заняться сексом и называл…

В голове промелькнула страшная догадка.

Нет, не говори это! Не говори…

— Называл меня ее именем. Ты называл меня Викой, — решительно разнесла меня в пух и прах Оля.

— Не хочу, — ответил моментально. — Сам не знаю, что на меня нашло.

— В общем, букет я не возьму. Лучше отправь его Вике инкогнито! — вздернула носик Оля.

— Не мели чепухи! — обхватив ее за плечико, встряхнул. — Все в прошлом у нас.

— Да мне-то это зачем знать? — повысила голос и сбросила мою руку. — Как разберешься в себе и скорректируешь план, дай знать, и все. Может быть, тебе просто стоит встретиться с ней тет-а-тет, поговорить открыто — и все, больше не понадобится врать, изворачиваться, заставлять себя заботиться о другой девушке и делать вид, что тебе не плевать.